— Последствия модификации, — Док устроился за столом с чаем, Скай покосился на него почти завистливо. — Это… мы еще уточняем наиболее верную формулировку, но, если грубо — управляющая система. Твои, хм, голоса… — Алек истерически хихикнул, Скай показал ему кулак. — … появляются, когда все плохо, не так ли?

— Ну… — Скай задумался. — Можно и так сказать. Когда что-то идет не так, если работаю на пределе.

— Ну, и считай их сигнализацией.

Он рассеянно кивнул, погрузившись в размышления. Алек еще тихо хихикал, пытаясь успокоиться, и это бесило, безумно бесило.

— А остальное? — уточнил Скай, вздыхая.

— Злость — это мы тебя сейчас в регенератор положим, проверим одну теорию. Если подтвердится — объясню, — Док вдруг широко улыбнулся. — А теории заговора и бессонница — это тебе к психиатру или нервопатологу!

— Суки, — беззлобно уже выругался Скай, глядя на искренне, в голос ржущих врача и Алека.

Когда они успокоились и выпили чаю, в который бывший алый лидер все предлагал накапать валерьяночки, он послушно опустился в регенератор. Противно заныла будто укушенная шея, а потом пришли боль и тьма — черт, каждый раз, как первый. Из тьмы он выплывал медленно: сначала вернулись звуки, за ними сознание. Скай открыл глаза: над ним нависал задумчивый Док. Алека рядом не было, ну, или он его не видел. Он сел, потирая затекшую шею, и огляделся — не считая их с врачом, комната была пуста, а за окном уже садилось солнце.

— Сколько… — в горле запершило и Скай закашлялся, не закончив вопрос.

— Четыре часа, — Док улыбнулся. — Алек разбирает результаты, но предварительно — мы не ошиблись.

— Охуенно понятно, — проворчал Скай и вылез из железного гроба.

Врач уже делал чай, на столе стояла тарелка с бутербродами, и, учитывая, что он пропустил ужин, это был дар свыше. Скай налил себе полстакана воды, выпил залпом и вгрызся в бутерброд, утробно урча. Док смеялся, глядя, как он ест, но притащил добавку и заговорил лишь после того, как кончилась и она.

— Если коротко, то твои проблемы со злостью — ну, или яростью, как тебе больше нравится — это особенности твоего типа модификации. Сколько их всего — не знаю, это сейчас исследуется и, поверь, не нами, — Док задумчиво отхлебнул из своей кружки, Скай последовал его примеру. — Твой тип, условно, «боец». Принятых названий пока нет, извини уж. Физическая сила на уровне, это ты и сам отмечал. Теоретически, другие подопытные отмечали упрощение стратегического планирования, но не все — так что это могут быть их личные особенности, а может и у тебя проявится. Ну, и злость… — врач замялся. — Синдром берсерка, если тебе знакомо это понятие.

— Понятие знакомо, не понял ни хрена.

Док засмеялся и долил им обоим чаю. Влад сжал чашку в руках, задумчиво оглаживая теплые бока.

— Понимаешь, Скай, — медленно начал врач, и он снова весь превратился в слух. — Твой тип модификации предполагает участие в боях, сражениях. И, соответственно, предполагает некий боевой режим, который мы и называем синдромом берсерка. Вот твоя ярость — это он и есть.

— Он неконтролируемый, что ли?

Услышав его вопрос, врач отвел глаза. Скай похолодел. В голове завопил знакомый голос, в ушах зашумело. Пиздец, пиздец, пиздец — если это неконтролируемо и усиливается… Он не стал додумывать, и так ясно, чем все кончится.

— Не совсем, — наконец, тихо ответил Док. — Нам известно около десяти историй наблюдений за модификантами, у которых он проявился. У пяти он был полностью контролируемым.

Док замолчал. Скай с минуту подождал продолжения, но не дождался, усмехнулся и прямо посмотрел в глаза врачу.

— А у остальных пяти?

— Трое — вызывают его по желанию, но не сознают, что делают в боевом режиме, у двоих из них его прогресс, то есть начинают осознавать и контролировать, — Док опустил взгляд. — У двоих синдром стал постоянным, и они себя не контролировали. Их… изолировали.

Повисла абсолютная тишина. Скай закрыл глаза, сдерживая такую неуместную сейчас истерику, Док смотрел в пол, постукивая по чашке кончиком указательного пальца. «Изолировали» — безумно вежливо сказано. Говоря проще: «Они свихнулись и их убили», — потому что он не мог представить себе, как можно изолировать модификанта, как, например, могут изолировать его. И он сейчас сходит с ума точно так же, как вышеупомянутые двое, учитывая, что накрывает его все чаще и все сильнее. Блядь.

— И каковы мои шансы? — хрипло произнес он, в десятый, сотый раз считая до ста, чтобы успокоиться.

— Пятьдесят на пятьдесят, — донеслось откуда-то от двери. — Или повезет, или нет. Вероятности считать занятие неблагодарное, да и не нужное.

Скай обернулся: Алек стоял у входа в комнату, прислонившись к стене и задумчиво глядя на них. Он не слышал, как тот вошел, это было еще более странным, чем необычно серьезное выражение лица Алого.

— А тебе не страшно?

— А мне не грозит, Скай, — с легкой полуулыбкой ответил Алый, глядя на него.

Скай улыбнулся в ответ. Действительно, ступил. Физической силой у бывшего алого лидера и не пахло, ну, сравнимой с его, по крайней мере. Значит, он что-то другое. Другой тип, какой интересно? Но кто ж ему расскажет… Он вздохнул, закрывая лицо руками, на плечо опустилась знакомая ладонь.

— Тебе ничего не грозит, Скай, — Алек говорил уверенно, настолько, что Скай даже не стал спрашивать «почему». Но он ответил сам, не дожидаясь вопроса. — Я вытащу тебя в любом случае. Прошу прощения, — вдруг пробормотал он и сбежал, будто о чем-то забыл или куда-то торопился.

Проводив его недоуменным взглядом, Скай обернулся к Доку. Тот тоже смотрел вслед Алому, как-то грустно улыбаясь, но, спустя мгновение, отвел глаза и встал, чтобы щелкнуть кнопкой чайника.

— Он — вытащит, Влад, не сомневайся, — врач вздохнул. — И не спрашивай меня про его тип, — быстро добавил он, предупреждая расспросы. — Если интересно — иди к нему. И поговори с ним при случае.

«О чем?» — хотел спросить Скай, но заметил странно смущенное выражение лица Дока и промолчал. То ли Алек рассказывал тому все, как ближайшему другу, то ли было что-то другое, такое смущающее, о чем им следовало поговорить, но слышать подробности от врача не хотелось. Хотелось к Алому так же, как было в Харькове, как это было до тех безумных, испортивших все и вся поминок. Скай скомкано распрощался с Доком и ушел, вертя в руках зажигалку. Хотелось курить. Нет, разумеется, никотин давно на него не действовал, но сама механичность движения успокаивала и придавала сил.

У дверей в корпус стоял Алек, торопливо затягиваясь и выпуская изо рта бесформенные облачка дыма. Он обернулся на звук шагов, улыбнулся и отшагнул в сторону, уступая место.

— Я почти докурил, — как-то почти виновато сказал он. — Сейчас уйду.

— Может, еще одну, вместе со мной? — предложил Скай, ловя его за руку.

Курить в одиночестве не хотелось, пытаться понять, что происходит с Алеком — не хотелось еще сильнее. Теории заговора, как выразился Док, не есть особенность его типа модификации, так на хрена ж их строить?

Алек покосился на его ладонь на своем запястье, но кивнул, не отнимая руки. Даже прикурить как-то умудрился, поперхнувшись дымом, правда, и закашлявшись. Скай смотрел на его лицо, на полузакрытые глаза, приоткрытые губы и понимал, что сходит с ума, потому что, несмотря на ту попытку, на тот феерический облом, ему все равно мерещилась Саша. Но Алек поднял взгляд — и видение отступило, вдребезги разбиваясь о серый изменчивый лед его глаз, в которых была странная печаль.

— Скай, я хотел спросить… — он замялся на миг. — «Я не могу», — относилось только к сексу, или видеть меня ты тоже не можешь?

Глаза полезли на лоб. Скай онемел, тупо затягиваясь и выдыхая дым. Это было слишком прямо и слишком просто. И правильно, наверное, хотя он бы не смог высказаться так, хваленой смелости бы не хватило. Он вздохнул и ответил:

— Только к сексу.

— Хорошо, — Алек неожиданно широко улыбнулся, словно услышал что-то не просто хорошее — чудесное — и щелчком выкинул окурок. — Хорошей ночи, Скай.