Вообще, за перевозку этих двух гробов с музыкой майор, казалось, был готов их убить, но смирился. Он мог недолюбливать нового Ская, но все же радовался, что он жив. Сам Скай тоже радовался. Сегодня — особенно. Выпрыгивая из кабины, он широко улыбался, даже набрякший от крови рукав не смущал. Тем более, что рана уже почти затянулась, а вой в голове снова стал тихим, почти неразличимым шепотом. Скай доложился:

— Без потерь.

Козырнул командиру и быстрым шагом пошел к машине Алой, оставив с майором Блэка. Друг проводил его каким-то странным взглядом, но он не обратил внимания — спешил. Саша как раз только открыла кабину, он хотел быть первым, кто обнимет ее, пусть и по-дружески, поздравляя с успешно выполненным заданием. Она спрыгнула вниз, пошатнулась. Он поддержал, хлопнул по спине.

— Мои… — Скай задохнулся на полуслове.

Саша качнулась вперед, странно сглатывая, рухнула на колени — и он не успел поймать. Он хотел вздернуть ее наверх, но она зашлась в страшном приступе кашля, а потом разогнулась, запрокинула голову, глядя на него странным, невидящим взглядом. По подбородку стекала кровь, по покрытию расползалась ярко-алая лужа. Саша улыбнулась, светло и печально, а потом — будто невидимый кукловод отпустил нити — рухнула на землю без единого стона. Ее лицо было землисто-серым, дыхание поверхностным. Он слышал, как воздух застревает в горле.

Скай закричал, подхватывая ее на руки. Кто-то пытался его остановить — он отшвырнул преграду, не задумываясь и не прекращая бежать. В санчасть он ворвался парой минут спустя, хотя в нормальном состоянии путь занял бы добрых четверть часа.

— Ох, блядь, — как-то обреченно произнесла Алла, увидев его ношу.

Когда Скай положил ее на стол, Док заметался вокруг, срезая одежду, что-то замеряя, пытаясь что-то сделать. Его усилия уходили в молоко, грудь вздымалась все реже. Саша снова закашлялась, и Скай стер кровь с ее губ.

— Что с ней, блядь? — хрипло прошептал он.

— Внутренние кровотечения, разрывы, — врач стащил окровавленные перчатки. — Я не знаю, тут нет оборудования для нормальной диагностики.

— Больница… — заикнулась было Алла, но Док помотал головой.

— Не довезем.

Это был приговор.

Скай закрыл лицо руками, понимая, что смеется, как безумный, раскачиваясь из стороны в сторону. Саша, Сашенька… Аля…

— Репликатор, — прошептал он, осененный внезапной идеей. — Репликатор! — почти крикнул секундой спустя, окрыленной надеждой.

Алла метнулась к металлическому гробу, со стуком открывая крышку, подсоединяя десятки трубок. Скай пытался помочь, но скорее мешался. Док возился с Сашей, потом отошел и тяжело вздохнул.

— Влад, остановитесь, — он устало потер глаза. — У нее может быть кровоизлияние в мозг, не поможет твой репликатор.

Сердце глухо стукнулось о грудь, захотелось заорать, разбить что-нибудь, разрушить. Этот мир не должен жить, если…

— Но шанс есть, — шепнул он.

— Да, но…

Скай отодвинул Дока в сторону, поднимая на руки хрупкое тело, перекладывая ее в репликатор, помогая Алле защелкнуть тугие скобы. Врач еще раз тяжело вздохнул, но пристроился рядом, подключая последние трубки. Шипение закрывающейся крышки заставило Ская вздрогнуть, он поборол желание сбежать с воплем и склонился над системой управления, вводя последние команды. Подтвердить — подтвердить — запуск.

Репликатор натужно загудел. Скай вытер выступившую на лбу испарину, оперся на железную крышку и заглянул в прозрачное окно. Она казалась спящей, миг, другой. Вокруг пенилась вода, поднимаясь все выше. А потом распахнулись красные от полопавшихся сосудов глаза, раскрылся в беззвучном крике рот.

И раствор стал алым от ее крови.

========== Глава 14 — Contra spem spero (без надежды надеюсь) ==========

Дойдя до конца, люди смеются над страхами, мучившими их в начале.

(Пауло Коэльо, «Брида»)

Из санчасти Скай выбрался уже глубокой ночью, шатаясь и цепляясь за все углы, ручки дверей, будто специально лезущие под ноги порожки и разбросанные тряпки. Раз десять чуть не упал по дороге до комнаты, но все же дошел, ввалился в предусмотрительно распахнутую Блэком дверь и рухнул на койку, закрывая лицо руками. Неверный лунный свет играл с тенями, и в каждой из них Скаю виделся знакомый силуэт, мерещилась шалая улыбка и сощуренные глаза. Она лежала в репликаторе — привычно называть его железным гробом язык не поворачивался — но ему казалось, что Саша где-то здесь, и стоит лишь прислушаться, как в тишине зазвучит ее смех. Он прислушивался, замирал в ожидании, но ничего не происходило. Регенератор восстановил тело полностью, даже спать не хотелось. Скай встал и вышел, спотыкаясь и держась за стенку. Штормило, как после хорошей попойки. «Остаточный эффект», — сказала Алла. Еще она обещала, что к утру отпустит, но это, видимо, если бы он спал. Не отпустило.

Щеки запали сильнее, чем тогда сразу после репликатора, под глазами были километровые синяки. Когда он увидел свое отражение в зеркале туалетной комнаты, с трудом удержался от того, чтобы перекреститься. Несвежий труп, блядь. Скай сбрызнул лицо водой и пошел завтракать. Сердобольная повариха выдала ему двойную порцию пайка и какое-то пирожное, а он умял все, не чувствуя вкуса, механически работая челюстями. Стало чуть лучше, но и только — люди по-прежнему шарахались.

Скай помыкался еще пару часов, выкурив едва ль не полпачки, сдался и пошел в санчасть.

— Без изменений, — произнес Док, как только он нарисовался в дверях. — Ты тоже не через час оттуда вышел.

Он кивнул и ушел. В гостиной ему налили, потом Скай налил себе сам. Когда водка кончилась, вспомнилось о запасах спиртного в комнате Алой. Он пошел туда, но так и не смог заставить себя переступить порог, больно стало почти физически. Скай прижался лбом к бетонной стене, чувствуя, как из груди рвется звериный вой, а по щекам текут пьяные злые слезы. Сколько надо модификанту, чтобы надраться? Черт, а сколько он вообще выпил?

Слезы перешли в истерический смех, он развернулся и сполз по стеночке, запрокидывая голову и закрывая лицо руками. Хуй знает, сколько так просидел, пока его не нашел Блэк. Попытался растормошить, но чуть не словил кулаком в челюсть, плюнул и ушел. Молча. Скаю даже стало обидно на такое равнодушие, но боль, жгучим комком пульсирующая в груди, не дала встать и догнать друга. Ничего не хотелось, хотелось сдохнуть еще раз, оказаться в репликаторе вместо нее. Только, чтобы она была жива. Чтобы не видеть ее искаженное болью и перемазанное свежей кровью лицо.

Кулак врезался в стену. Еще раз, и еще. Скай бил, пока руки не отказались слушаться, пока острая — но уже абсолютно физическая боль — не прошила иглами до локтя. Потом резко выдохнул — и поплелся к врачу.

— Без… — начал Док, видимо, узнав его шаги, но поднял голову и замолчал. — Блядь! Долбоеб! Мудак!

Он ругался и ругался, цветисто и образно, пока промывал и бинтовал его ладони, а Скай блаженно улыбался, не воспринимая ни единого слова.

— Как она? — тихо спросил он, когда врач закончил.

— Так же, Скай, — доктор почти орал. — Так же, как вчера, как сегодня утром. Ты ей этим не поможешь, идиот!

Скай улыбнулся снова и ушел, задумчиво постукивая забинтованными пальцами по бедру. Хотелось летать, но к машинам его не подпустили и на километр. Он поскандалил с полчаса для проформы, а потом удалился — гордый и непобежденный. Снова пришел к дверям ее комнаты, но на этот раз все-таки заставил себя переступить порог.

Разобранная кровать, спортивные штаны, валяющиеся на полу. На столе — початая пачка с зажигалкой сверху. Чашка с недопитым чаем сиротливо пристроилась на подоконнике, будто ожидая, когда придет хозяйка и выльет ледяной, покрывшийся радужной пленкой настой. Скай замер, глядя на эту чашку, потом подошел и огладил изогнутую ручку, помнящую ее прикосновения.

Сердце сжалось и подпрыгнуло к горлу. Он закрыл глаза, тяжело и неровно дыша — боль обрушилась и накрыла, словно цунами, а вместе с ней пришел страх. Скай стоял, кусая губы, пытаясь не разрыдаться, особенно теперь, когда это никак не свалить на перепой. В глаза бросился пакет со свечами, небрежно засунутый под столик, вспомнилось, как они, однажды, расставили эти свечки по всей комнате и зажгли, как трепещущие огоньки отражались в ее глазах, когда он…