Мысли путались и мешались, у нее не было ни малейшей идеи, ни одного предположения, о чем он хочет поговорить. Стана просто послушно шла за ним, к выходу из столовой, к выходу из части, к продуваемому всеми ветрами полю. У ворот Скай остановился, закурил, кривясь и потирая висок.

— Голова болит?

Он кивнул, устало вздохнул и прислонился к стене. Стана плотнее завернулась в кофту, втягивая голову в плечи. Было холодно, очень холодно, а он все молчал. Стоял и курил, словно просто не хотел быть в одиночестве.

— Станислава… — наконец начал он и замолчал снова.

Стана ждала продолжение, но он только дышал, неровно, через раз, иногда поднося к губам сигарету, но забывая затягиваться. Просто последовательность механических движений.

— Скай, — тихо позвала она вконец замерзнув. — Что ты хотел?

— Я… — он вздохнул и щелчком выкинул сигарету. — Станислава, если честно, у меня крайне странные вопросы.

— Какие?

Профессор снова вздохнул, откидывая волосы с лица нервным, дерганным движением. Он был странным сегодня, очень странным. Если бы Скай был человеком, она бы сказала, что он болен или что у него нервный срыв — но он человеком не был.

— Ваши сны, Стана… — она вздрогнула, шире распахивая глаза, и Скай криво усмехнулся. — Я хочу знать про ваши сны. Вы мне расскажете?

Ветер продолжал дуть, но она не чувствовала его порывов, не чувствовала ледяных касаний, не чувствовала холода. Было страшно, было больно. Было странно-отчаянно весело, Стана сама не понимала — почему.

— Я… да, — наконец сказала она, опуская глаза. — Я расскажу. Угостите?

Скай вскинул бровь, усмехнулся и протянул ей пачку, чуть помедлив. Она вытянула сигарету и неумело прикурила, закашлявшись и поперхнувшись едким дымом. Дивно невкусно, даже гадко, но отчего-то сейчас это было правильно. По-настоящему.

— Стана?

Она дернула уголком губ, затягиваясь поглубже. Страшно, так страшно. До черных мушек перед глазами, кружащейся головы, трясущихся пальцев, кое-как сжимающих сигарету. Алина вот курила красиво, непринужденно. Подруга многое делала красиво, умело. Просто по-другому. Жаль, что она так не может, жаль…

— Я плохо помню, профессор, — едва слышно пробормотала она. — Мне много чего снилось, это были скорее кошмары.

— Та девушка, я?

— Вы… — Стана вздохнула и почти решилась. — Я убивала вас во сне, вы были с той девушкой, говорили ей что-то про звезды, — кажется, Скай вздрогнул, но молчал, не желая или не смея ее перебивать. — Вы целовались… — она смешалась.

— Станислава, — взгляд был странно тяжелым и странно внимательным. — Простите, что заставляю вспоминать, но… Вы убивали меня?

Она кивнула. Скай выдохнул, долго, прерывисто.

— Алек, Стана, мужчина из того дома. Он вам снился? — она снова кивнула. — Вы были мной в этих снах?

Стана помотала головой, сигарета вылетела из ослабевших пальцев, перед глазами метались обрывки ее чудовищных и прекрасных видений, а горло сжимала та самая, не имеющая формы, боль.

— Я была им, — хрипловато шепнула она. — Я всегда была и остаюсь им в своих снах.

Стало больно, пальцы Ская сжались на предплечье так, что останутся синяки — она знала точно. Его взгляд стал совсем больным и совсем безумным.

— Остаетесь? Что вам снится, Стана? Что вам снится?

— Вы, — пискнула она, и он хрипло рассмеялся. — Я стою рядом с вами, смотрю на вас, мне больно… Профессор! — пальцы сжались еще сильнее, Стана вскрикнула. — Мне больно!

По его щекам катились крупные слезы, казалось, он не видел ее, он никого сейчас не видел. Стана попыталась убрать его руку, Скай посмотрел на нее со странной досадой и не отпустил даже — оттолкнул, с силой, вовсе не заботясь, что с ней будет. Она полетела назад, затылком почти чувствовала, как приближается стена, но кто-то поймал ее раньше, удержал, помог устоять на ногах.

— Профессор… — хрипло и испуганно прошептала она в спину уходящему Скаю, который шел как во сне, пошатываясь и будто наощупь.

Стана обернулась, за плечи ее еще держала спасительница — Алла — держала и встревоженно, странно смотрела вслед профессору, который чуть не врезался в коридоре в студентов, на миг прислонился к стене, но выпрямился и пошел дальше, чеканя шаг, избегая протянутых к нему рук Алины и Альки. Друзья, кажется, тоже проводили его взглядами и пошли к ним.

Порыв ветра вдруг пробрал до костей, Стана с опозданием осознала, насколько замерзла. Она поежилась, Алла сняла с себя пиджак и накинула ей на плечи, плотно запахивая, но не глядя. Смотрела она только на приближающихся студентов.

— Александр, Алина, — врач кивнула, друзья ответили ей такими же кивками и нестройным приветствием, они поминутно оборачивались, глядя в коридор, где скрылся профессор. — Алина, вы случайно не знаете, что с профессором Ланским? Он выглядит нездоровым.

— Нет, — ответила подруга, глядя Алле прямо в глаза, а Стана все никак не могла понять, почему спрашивают у нее? Ее здесь не было, никого из них не было. — Нет, — повторила Алина еще раз. — Я не знаю.

Алла криво улыбнулась и кивнула.

***

Странное утро почти отпустило к обеду, она даже отогрелась под здешним ярким солнцем, даже вспомнила, как это — улыбаться и смеяться над чьими-то шутками. Рука уже почти не болела, Алла намазала намечающиеся синяки густой мазью с пряным и теплым запахом, названия лекарства Стана не знала, но действовало отлично. Боль прошла спустя десяток минут, а еще через полчаса она уже почти и не вспоминала о своей недотравме.

После медчасти они с друзьями пошли искать профессора и нашли — в гостиной, на диване, спящего. Алина хмурилась, глядя на него, Алька хотел было разбудить, но Стана поймала друга за руку и поднесла палец к губам. Отчего-то ей было остро жаль Ская, отчего-то казалось, что его боль, как и боль девушки из снов, всеобъемлюща и не имеет формы. Они сходили прогуляться, сыграли пару партий в популярную онлайн-игрушку, пообедали, но раз за разом возвращались в гостиную, к спящему на диване Скаю, как примагниченные. После обеда и уходить не стали: остались на втором диване, негромко переговариваясь и потягивая сладкий некрепкий чай с ароматом ванили.

Настроение было минорным, Стана задумчиво тянула последние капли перед новой порцией, когда резко распахнулась дверь, впуская к ним невесть откуда взявшегося в части ректора и Аллу. Последняя пыталась поймать первого за руку, тот уворачивался, бросая на нее злые взгляды и уверенно шел к Скаю.

— С-с-сука, — чуть слышно прошипела врач сквозь зубы, но Стана услышала, удивленно хлопнула глазами и сделала еще глоток, вдруг чувствуя, как чашка выпадает из враз ослабевших пальцев.

Перед глазами метались тени, она видела тонкую женскую фигуру, ткань платья стремительно пропитывалась кровью, алой-алой кровью, будто причудливый цветок распускался на голубой шелковой глади…

— Вставай, ну!.. — голос слышался отдаленно, хрипел, как тогда, в кабине истребителя, в наушниках.

Черная-черная тень с лицом Блэка, черные пальцы сжимались на бледной хрупкой шее, рвали кожу, погружались в плоть. Девушка раскрывала рот в беззвучном крике, из огромных темных глаз текли кровавые слезы…

— Влад! — яростно.

— Стана… — едва слышно.

Она встала и бросилась вперед, отталкивая тень. Она била — и тень имела плотность, имела вес. Она чувствовала тепло чужой кожи и…

Видение исчезло резко, вдруг. Стана закричала, глядя как профессор Ланской — Скай, ее Скай! — сосредоточенно и спокойно избивает Блэка. Лицо ректора было уже залито кровью, руки Ская были в крови, а он все не останавливался, не прекращал. Он опрокинул Кирилла на спину, сел сверху и темные, слипшиеся от крови волосы скользили по ковру в такт ударам, оставляя на бежевом ворсе багровые следы.

Алла набросилась на него сзади, Алька и невесть откуда появившиеся Алекс и Ли присоединились к ней, пытаясь оттащить Ская от ректора, он откидывал их как пушинки, и рвался обратно, вперед. Мир перед глазами Станы пульсировал красным.