Скай стоял, прислонившись к косяку и медленно моргал. Очень медленно, силясь сфокусировать на них взгляд, но не в состоянии сделать это. Кажется, они его разбудили? Стана неуверенно улыбнулась, он зажмурился, прижимая ладонь к глазам, с нажимом проводя по переносице, скуле, щеке.

— Что? — прохрипел профессор и закашлялся. — Сколько времени?

— Ты проспал, — Алла как-то очень задумчиво изучала его лицо. — Влад, все хорошо?

Он кивнул, но даже Стане этот кивок показался каким-то неуверенным. Скай не без труда оторвался от косяка и пошел вглубь комнаты, его пошатывало. Наверное, если бы здесь пахло спиртным, она бы даже не удивилась такому состоянию профессора. Но ничего, кроме резкого запаха кофе в воздухе не чувствовалось.

Скай схватил со стола чашку и осушил ее в пару глотков, только кадык дернулся. Поставил обратно, чудом не уронив и не свалившись сам.

— Не спалось, — все еще хрипловато сказал он. — У ангаров меня подождите, я скоро.

— Хорошо.

Алла обняла их с Алиной за плечи и повела обратно, а Стана с трудом давила в себе желание обернуться. Что-то же было не так? Ну, ведь точно!

Она даже почти определилась «что», когда из ворот впереди показался кусочек того же невозможного неба, серая гладь покрытия взлетки — и Стана забыла обо всем. Одна из машин уже была предусмотрительно выведена на поле, Алекс, Ли и Стас скакали вокруг нее, щупая все, до чего дотягивались. Алька стоял чуть в стороне и наблюдал за друзьями с широкой, чуть насмешливой улыбкой. Они подошли к нему, он обернулся и улыбнулся еще шире.

— Большие мальчики и их большие игрушки, прошу любить и не жаловаться, — он картинно поклонился.

— А ты ростом не вышел? — Алина вздернула бровь.

Друг на пару секунд скорчил обиженную гримасу, но не выдержал, и они втроем расхохотались под снисходительным и веселым взглядом Аллы. Стана оглянулась на ворота, прислушиваясь к ленивым подначками Алины и Альки: они не пытались всерьез обидеть друг друга, просто острили и хихикали — но Ская не было, наверное, все еще приходил в себя после такого странного пробуждения, после утра, наставшего почти вечером. Она оглянулась еще, мысленно махнула рукой и побежала к истребителю, провожаемая громким хохотом самых выдержанных товарищей. В конце концов, большие игрушки могут быть и у больших девочек. Да.

Впрочем, Алька и Алина присоединились к ним минутой спустя. Подруга как-то зачарованно скользила пальцем по блестящей обшивке, ее глаза непривычно блестели, а Алька украдкой тоже прикасался ко всему, чему мог. Максимально незаметно и максимально невозмутимо, волнение выдавал только дергающийся уголок губ.

Истребитель, пусть и учебный, взлетная полоса, ангары — это все было настолько нереальным, настолько фантастическим. Стана так увлеклась, что даже не заметила момента, когда появился профессор, уже собранный и улыбающийся, как обычно. Вздрогнула на приказ строиться, кое-как заняла свое место — почему-то первое с начала — и замерла, вслушиваясь в инструктаж. Летать в паре со Скаем — это успокоило, управлять самой — взволновало. Стану била мелкая дрожь, она не прекратилась даже в кабине, уже с надетым комбезом, уже с надетым шлемом.

— Не мандражируй, — насмешливо зашипело в наушниках. — Машина трясется.

Стану затрясло еще сильнее, Скай расхохотался и хлопнул ее по плечу.

— А если я… — неуверенно прошептала она и осознала, что забыла включить гарнитуру. Щелкнула кнопкой. — А если я все не так сделаю?

— То все так сделаю я, — она не видела его лица, но почему-то была уверена, что Скай улыбается. — Не бойся, Стан.

Она вздохнула и неуверенно, но привычно — заученными на уроках за тренажером движениями — заскользила по сенс-панели. Тренажер вибрировал тоже, но здесь — здесь все было не так. Под касаниями ее пальцев оживала вся машина, с глухим рокотом, с мерным гудением, будто она будила спящего зверя. Стана скользнула рукой вверх, мир сдвинулся. Стана зажмурилась, пальцы судорожно сжались вокруг бесплотной имитации штурвала.

— Не могу, — хрипло шепнула она, снова забывая включить передачу, но сразу исправилась. — Не могу.

— Хорошо, — облитые перчаткой пальцы коснулись плеча. — Давай я.

Что-то неуловимо изменилось в нем, во всей его позе. Она не знала этого Ская, она никогда не видела его, такого: собранного, сосредоточенного, с отрывистыми и резкими, отточенными движениями. Там, где она пыталась быть профессиональной — он был. Пальцы перебирали воздух, а ей казалось, он видит панель: другую панель, другие кнопки, другие рычажки. Истребитель мчался по взлетке, потом оторвался — Стана подавилась вдохом, она будто осталась на земле, а душа — душа летела вместе с машиной, вместе со Скаем.

Он провел пальцами по выступу над их головами и потолок стал прозрачным, и небо было над ними, вокруг них, ярко-голубое, бескрайнее и такое близкое. Скай засмеялся, захрипело в наушниках, резко дернул рукой — и все снова перевернулась, и она опять была будто вне своего тела, будто в невесомости, а внизу — под ней — была земля, далекая и схематичная, словно рисунок на фантике, мелкий, почти неразличимый. Скай снова рассмеялся и она засмеялась вместе с ним, закричала, заплакала.

Она так и не смогла взять управление на себя, не в этот их полет. И еще долго сидела в кабине не двигаясь, когда они уже сели. Кружилась голова, перед глазами плавали точки, тело казалось невыносимо легким, но восторг — восторг не отпускал, не исчезал и прорывался слезами и смехом, смехом и слезами. Скай помог ей спуститься — она упала на колени, упираясь в покрытие руками и плача. Кто-то обнял ее, поднял, увел к воротам. Кто-то усадил ее на землю у стены, она не видела лица сквозь слезы, но цеплялась за чужие предплечья и держалась изо всех сил. Это длилось бесконечно долго, бесконечно. Ровно до тех пор, пока она не разглядела темную точку в небосклоне, выписывающую замысловатые восьмерки, еще какие-то непонятные фигуры. И тогда слезы вдруг остановились, а через подступающую панику пробилось еще какое-то новое, непонятное чувство, сжавшее горло стальным кольцом.

— Это что, мы так же что ли?.. — она моргнула, вытерла глаза, повернулась.

Алина сидела рядом и улыбалась, глядя на нее.

— Куда скромнее. Ли что-то разошелся, или это профессор развлекается.

— Нет, он… — Стана задохнулась.

Как можно было объяснить ей, что он не такой? Что он бы не стал так, если бы Ли не сам? Что он…

— Шучу, Стан, не заморачивайся, — Алина прикрыла глаза, опираясь на стену и обнимая руками колено. — Как ощущения от первого полета?

— Жутко, — она ответила раньше, чем осознала свой ответ.

Алина расхохоталась, на мгновение Стане этот смех показался еще более жутким, чем ее недолгий полет, но мгновение прошло, а подруга сидела, все еще хихикая и бросая на нее веселые взгляды. Стана засмеялась тоже, вдруг ясно представляя, как это выглядело со стороны — ее реакция, ее ступор, ее слова.

— Да уж, — выдавила она сквозь смех, — кажется, летать это не совсем мое.

— Совсем не твое, я бы сказал, — черт знает, когда они успели сесть, но Скай уже стоял рядом и вертел в пальцах сигарету. — Зато Ли вот отличился.

— Хорош? — с интересом спросила его Алина, прежде чем Стана успела хоть что-то ответить.

— Фантастически. Напомнил мне одного из ребят, с которыми я учился, тоже Алекс… — Скай осекся.

Стана заглянула в его помрачневшее лицо и поднялась, извиняясь.

— В душ хочу, — сказала она. — Надеюсь, ничего не пропущу, профессор.

— Мы продолжим завтра, — ответил он, прикуривая. — Темнеет.

Небо действительно краснело, переливалось всеми оттенками от розового до алого, до яркого, как кровь, как гранаты на спрятанном среди вещей ордене, алого цвета. Стана улыбнулась и ушла, не оборачиваясь, чувствуя терпкий запах дыма и боль, не имеющую формы, но, сегодня, имеющую имя.

Алый.

После душа, после ужина, перед сном она выглянула в окно — и небо уже не было ни голубым, ни красным. Густо серое, стремительно темнеющее, оно превращало ангары и лес в бескрайнюю черную пустыню. Стана выключила свет и вглядывалась во тьму до тех пор, пока глаза не привыкли, пока в изменчивом звездном свете ей вдруг не показалось, что на крыше ангара сидит тонкая одинокая фигура и смотрит в небо.