Я когда-то давно, поглощенный мечтой о том, что в далеком будущем стану писателем, совершенно оторвался от реальности. Я почему-то решил, что эта мечта исполнится сама собой. Почему так – не знаю. Может, тонны льющейся ото всюду рекламы типа «Газпром – мечты сбываются», или голливудские фильмы, обещающие море оптимизма, бескрайних возможностей и рассказывающие, что все мы особенные и каждый может стать кем захочет… Не знаю… Не знаю… Только как-то внезапно, после вчерашнего разговора с мамой, я вдруг осознал: надо что-то делать, а не ждать, когда из-за гор начнет дуть трамонтана…
После уроков я пришел в кабинет завуча – хотел записать предметы для сдачи ЕГЭ. Правда, сперва я долго мялся за дверью. Не хотелось попасть под ее осуждающе торжествующий взгляд. Выходило, будто после родительского собрания мама погнала меня исправляться. Наверное, в каком-то роде так оно и есть. Я чувствовал себя виноватым – я должен был что-то сделать, чтобы исправить ситуацию.
Постучавшись, я вошел, попросил заветный листик. Она учтиво его протянула. Я занес было ручку над пустой графой напротив своей фамилии и… завис. Черный кончик ручки уткнулся в белый лист. Моя рука слегка дрожала от волнения. Напротив имени Миши Зорина стояло одно слово, выведенное крупными кривыми печатными буквами: «ФИЗИКА». Дима Родин тоже выбрал физику и информатику. Даже Эдик Шилов собирался сдавать физику и химию. Почти у всех моих одноклассников физика была основным предметом – ничего удивительного для физ.-мат. лицея. Кажется, только одна Корнилова аккуратным слегка наклонным почерком – буквы, словно держась за руки, пустились в хоровод, как те люди с картины Матисса – записала «ин. яз.» и «история».
– Вписал? – послышался голос завуча.
Я поднял на нее голову.
– Нет, – ответил я.
– Если хочешь, можешь прийти завтра.
И я ушел, оставив графу «выбранный предмет» уже не пустой, – в ней стояла жирная черная точка.
Всю остальную часть дня я думал о том, какие же все-таки предметы выбрать. Я думал об этом, когда ехал домой после школы, когда брел мимо пустыря, где в самом центре кто-то воткнул в землю длинную палку, и на ней флагом развевались чьи-то полосатые бело-сине-красные трусы. Я продолжал размышлять об этом вечером, когда разогревал маме ужин – я решил сделать ей приятное. Она пришла как всегда уставшая. Мы какое-то время молча сидели за столом. Я смотрел, как она ест. Потом она спросила:
– Что там в школе?
Поглощенный своими мыслями, я пожал плечами.
– Все нормально, – ответил я.
8 ноября 2019. Пятница
Сегодня я все же определился с предметами для сдачи ЕГЭ.
Всю ночь не спал: терзаемый размышлениями, как поступить и что делать, я стеклянным взглядом пялился в бледное пятно потолка, проступающее сквозь ночную мглу, будто пытался увидеть там правильное решение. Оно никак не приходило в голову.
Допустим, русский – обязателен; допустим, профильная математика – она требуется почти везде. Что еще? Литература? Раз я хотел стать писателем, сам бог велел выбрать ее.
На телефоне я открыл тесты по литературе. Погруженную в темноту комнату залило тусклым светом от экрана. Я пробежался глазами по вопросам. Ну хорошо, на вопрос об определении авторского жанра «Мертвых душ» я мог бы ответить – где-то слышал. Но следующий вопрос «с какой целью Лука рассказывает ночлежникам историю о праведной земле?» поставил меня в тупик. Кто такой Лука? Зачем он рассказывает историю о праведной земле? Черт его знает… Или вопрос: «Каким размером написано стихотворение А. Т. Твардовского «…Есть имена и есть такие даты…»? Я не читал Твардовского – и вообще не люблю поэзию.
Я еще пробежался по списку вопросов. Процентов на восемьдесят я ответов дать не мог. Мои знания по литературе носили крайне несистемный характер и половину из того, что нужно знать, я не читал вообще.
Литература не подходила. Биология? Изучать всякую гомозиготную херню тоже не хотелось. Из химии я слышал только о спирте. При мысли о физике на голове волосы, будто наэлектризованные, вставали дыбом, мозг съеживался до размера кварка и пускался в спиновое вращение. География? Я дальше Кисловодска никуда не выезжал и кроме очертаний материков на карте мира ничего не видел.
Мои размышления вместе с большой стрелкой часов бежали по кругу снова и снова, снова и снова. Подобно ей, они раз за разом проходили по одним и тем же значениям, доводам и аргументам. Под утро я уснул с мыслью, что я безнадежен, глуп, ни в чем не разбираюсь и ничего не умею. Я продолжал процесс самобичевания даже во сне – мне приснилось, будто я голый сижу на железном холодном стуле в пустой комнате и каждой раз, когда секундная стрелка пробегает по цифре 12, бьюсь лбом о стол.
Решение проблемы пришло в кабинете завуча, когда я, снова дрожа от волнения и неуверенности, склонился над списком фамилий, за которыми скрывались уже определившиеся в жизни люди. За секунду до того, как ручка опустилась на белый лист бумаги в графу, где я вчера поставил жирную точку, я подумал: впишу то, отчего меня не тянет блевать, и то, что выбирают, когда не могут определиться – пусть это будет история и обществознание.
Вот так я определил себе судьбу. Вот так я выбрал для себя будущее. Завуч сказала, что теперь я должен сосредоточиться на этих дисциплинах, теперь я могу ходить на дополнительные занятия. После ее слов я чуть было не вычеркнул их, но, вспомнив позавчерашний разговор с матерью, смиренно покинул кабинет.
Кстати, вчера впервые с начала учебного года я сделал домашку. Было невероятно сложно заставить себя сесть вечером за учебники, но я все же смог.
12 ноября. Вторник
Пошла вторая неделя месяца ноября, второй четверти и моей новой жизни, в которой я прилежно учащийся ботан. Я делаю всю домашку. Точнее, пытаюсь делать всю, но там, где начинается откровенно абсурдная херня, приходится забивать. Тогда я закрываю глаза и говорю про себя: «Ладно, Кирилл, успокойся и вдохни поглубже. Видимо, пришло время послать их всех в жопу». И я посылаю их всех в жопу. Весь этот долбанный «комбинат» с их кавычками, квадратными скобками, рамками и оценками. Я говорю себе: «Кирилл, черт возьми…» – в моих мыслях почему-то я всегда разговариваю как брутальный ковбой из старой рекламы Мальборо с сигаретой в зубах, обязательно использую словечки типа «черт подери» и «сраные копы» – я говорю себе: «Кирилл, черт возьми, будет ли то, чем ты занимаешься сейчас, так же важно через пять лет, через десять лет, через пятнадцать лет…»
В моих закипающих мозгах все смешивается. Я перестаю видеть разницу между интегралом и пределом. Я беру в руки недочитанную книгу – черные значки букв разбегаются по желтому пергаменту – я пытаюсь их остановить, но они уползают дальше за пределы страниц. В такие минуты я с ужасом хватаюсь за голову, превращаясь в живую репродукцию мунковского «Крика»… Я задаюсь вопросом: «А не хватанул ли я часом наркоты?» Говорят, такой эффект бывает от кислоты. Не знаю – никогда ее не пробовал. От хреновой травы тоже можно поймать бэд трип. Я видел такое пару раз, но сам…
Что-то меня занесло не в ту степь. Это все от переутомления. Сейчас одиннадцать тридцать вечера. Я часов пять подряд пытался решить две задачи по алгебре. Безрезультатно. Чувствую себя обессиленным. Хочется чего-нибудь выпить. А еще лучше кое-как дотянуть до выходных и нажраться с Авдеем в хлам. Но сейчас только вторник.
Для себя я нашел еще один способ расслабляться – картины. Я открываю на компьютере картины разных жанров: пейзажи, натюрморты, батальную, бытовую живопись или что-то из современного – пялюсь на них минуты две-три, потом закрываю глаза и про себя повторяю то, что запомнил, как если бы мне нужно было описать их в книге. Помогает расслабиться лучше, чем сериалы, но хуже, чем алкоголь…
Сегодня еще вызывали к доске на обществознании. Начался урок. Миша и Дима, как обычно, демонстративно раскрыли учебники по физике – они напрочь отрицают гуманитарные предметы. Остальные опустили глаза – все боялись, что их вызовут к доске. Пару минут в классе звенела тишина. Потом учительница сказала:
