– Телефонный мастер приходил? – жена спросила из кухни.
– Я пришёл поздно, никого не застал, а телефон всё также молчит.– краем глаза М. видел из гостинной, как она возится с ужином. Когда они поселились здесь, София стремительно располнела, превратившись из худой высокой шатенки в дородную женщину с необъятными задом и бёдрами. М. никогда её не корил, прекрасно понимая, как тяжело удержаться от переедания видя здешнее изобилие и дешевизну продуктов. Периодически она пыталась худеть, ограничивая рацион и занимаясь физкультурой, но снова и снова срывалась и полнела. Власти никогда не объясняли им разницу в уровне жизни между маленькой Мореей и огромной Свободией, а граждане, которые никогда не бывали в новом регионе, вообще оставались в неведенье, продолжая жить по карточкам. М. задумывался над этим: почему могучая страна, раскинувшаяся на половину континента, не может обеспечить себя всем необходимым? Однако говорить вслух и спрашивать об этом у кого-либо не решался.
Поздно вечером, дочитав сегодняшние газеты и отправившись в кровать, М вдруг захотесь выкурить сигарету. Он вышел в сад на задний двор и, закурив, присел на шезлонг. За невысоким забором на соседском участке возвышалось дерево, кажется эвкалипт, точно он не знал, т.к никогда раньше не видел подобных. М. видел, как по одной из веток деловито, словно наблюдая за ним, вышагивает экзотическая птица с хохолком и жёлто-синим оперением. Ночью они иногда поднимали громкий стрёкот и мешали спать. Завтра нужно встать пораньше, т.к Мельников остался без исправного автомобиля и просил заехать за ним.
Сначала ему показалось, но затем он отчетливо расслышал трезвон своего мобильника, оставленного в столовой. Он затушил в пепельнице только сигарету и поспешил к телефону. Звонил Конрад и М. ни капли не удивился – очень часто возникали непредвиденные обстоятельства или менялись планы и шеф мог сообщить об этом по телефону даже среди ночи.
– Алло – он взял трубку
– Не разбудил? Есть новости и изменение в завтрашний план – голос следователя раздавался на фоне шума проезжей части.
– Нет, шеф, я только собирался ложиться спать.
Конрад, не медля, изложил новости и суть действий на завтра:
– Утром Мельников поедет в автомастерскую один, у тебя теперь другое задание. Мне позвонил эксперт, которому отправили пакет с изъятыми деньгами, сообщив новые любопытные обстоятельства. Все, до единой, купюры фальшивые. В лаборатории сопоставили найденные банкноты с попадавшимися раннее фальшивками. Оказалось, что, примерно три месяца назад, в полицию попала поддельная купюра в пятьдесят кредитов. Человек, который расплатился ей у торговца на рынке, утверждал, что перед этим обращался за услугами врача, некого Эриха Манна. Он заплатил купюрой в сто кредитов, и врач выдал ему на сдачу фальшивую пятидесятку. Было разбирательство, но дело не завели, т.к концов не сыскали, этот Манн не мог вспомнить, откуда у него появилась фальшивка. Сейчас выяснилось, что она из той же партии, что вы достали в квартире террористов. Запиши адрес, завтра ты поедешь к нему, попытайся разузнать, что он из себя представляет. Я пока не подозреваю, что он связан с подпольем, но информация он нём лишней не будет – откуда он, когда прибыл на полуостров, семья, соседи, списки клиентов. Вобщем, как обычно, придумай что-нибудь. До завтра, жду отчёт.
М. взял в гостинной блокнот и записал адрес. Когда он поднялся в спальню, жена уже уснула. Он выключил свет и лёг рядом, но спать ему расхотелось напрочь и почти до двух часов он просто пролежал в кровати, размышляя о завтрашнем дне. Вообще, в последние месяцы его часто мучила бессонница и он подумывал даже сходить по этому поводу к какому-нибудь врачу, но не было времени. Что ж, такой случай ему, можно сказать, представился сам собой.
Глава 2.
Будильник прозвенел в семь утра. М. оделся и, ещё толком не проснувшись, спустился в гостинную за телефонным справочником. Людей с фамилией Манн в Метрополисе оказалось не так много. Обведя карандашом нужный номер, он отложил книгу на столик и удовлетворённо отправился в ванную. Умывшись холодной водой, он намылил лицо, взял бритву и принялся осторожно скоблить лезвием кожу, рассматривая себя в зеркале. С отражения на него смотрел мужчина с ярко-зелёными глазами, редеющими, очень светлыми волосами и такими же, почти бесцветными, бровями. Кожа его была смуглой от местного палящего солнца, а у глаз и на лбу были заметные морщины. М. с сокрушением отмечал, что его организм стал показывать первые, пока ещё не слишком видимые, признаки старения. Нередко он чувствовал, что у него уже нет той энегрии и работоспособности, как у молодых людей. После долгого дня, проведённого на ногах, в разъездах, по вечерам он ощущал сильную усталось и не получал нужного отдыха за ночь, чувствуя себя разбитым по утрам. Через три года он должен получить почётную отставку по выслуге лет и пожизненную пенсию от НСБ. Он побаивался, что его могут списать по состоянию здоровья и всеми силами старался поддерживать себя в форме, следя за питанием и периодически занимаясь в местном тренажёрном зале. Вот только бросить курить ему пока так и не удалось.
В девять часов он позвонил по найденному номеру, женский голос на другом конце провода представился ассистентом и ответил, что Эрих Манн сегодня будет только к часу. Судя по адресу, клиника находилась в пятнадцати минутах езды от него, недалеко от местного продуктового рынка. М. решил приехать пораньше, чтобы пройтись по окрестностям и понаблюдать за посетителями и персоналом больницы.
Погода была пасмурной, но жара не спала, судя по прогнозу дождь был маловероятен. М. открыл гардероб и достал лёгкую белую футболку и тонкие шорты до колен. Одеваясь он обратил внимание на свой мундир, висевший в самом дальнем углу. Чёрный приталенный китель, со знаками различия лейтенанта юстиции на плечах, голубая рубашка и чёрные брюки. На левом рукаве виднелась эмблема НСБ – орёл, смотрящий вправо и сжимающий в лапах меч и свиток бумаги, вокруг которого расположилась надпись "Национальная служба безопасности". М. за всё время службы никогда не надевал его. Тонкости его работы не позволяли быть слишком приметным для других людей и мундир так и пылился в шкафу на протяжении многих лет.
Приехав в район рынка, он остановился на пересечении Восточной улицы и Приморского бульвара. На углу находилось серое, бетонное здание Инспекции почтовой службы. Парковка у него была бесплатной и М. решил оставить машину здесь. Клиника должна была находиться сразу за рынком, в который "упиралась" Восточная улица. Он несколько минут посидел в машине, обдумывая свои действия. Из здания почтовой службы входили и выходили люди, одетые в штатское, очевидно посетители. Почтовые работники носили синюю форму. "Инспекция почтовой службы" – хмыкнул М. Что они там инспектируют? Может быть это какая-то служба вроде цензуры, только для различных писем. Он взял из бардачка записную книжку, мобильник, вышел из машины и неспешно отправился в сторону рынка. Сам он никогда туда не ходил, только жена время от времени ездила за свежими овощами и морепродуктами. По обеим сторонам улицы, расположились всевозможные магазинчики, в полуподвальных помещениях клубы и кабаки на любой вкус. Пока ещё было не многолюдно, но многочисленные зазывалы уже шатались по тротуару и раздавали флайеры своих заведений. Какой-то чернокожий промоутер сунул ему в руку яркую листовку. Немного пройдя дальше, М. мельком прочитал её содержание: "Ночной клуб "Розовый закат", рядом были изображены два мускулистых мужских силуэта. Он смял её и бросил в первую попавшуюся урну. В Свободии гомосексуализм был под запретом и однополые отношения, как минимум, могли повлечь за собой принудительное лечение у психиатра, но чаще всего срок в исправительном лагере. Кроме того, в стране действовало обширное движение, т.к "Традиционный союз", ставившее своей целью контроль за нравственностью. Ежемесячно Традиционный союз отчитывался о числе раскрытых тайных однополых сожительств и получал субсидии от государства на проведение культурных мероприятий. Здесь же, в Метрополисе, полиция закрывала глаза на подобные вещи, а Традиционный союз не способен был развернуть свою деятельность, т.к его активисты не могли получить разрешение на поселение в Морее. На этой же улице М. прошёл мимо двух стриптиз-клубов. Когда-то они были для него в диковинку, он никогда не видел подобного, живя в Свободии. Но и приехав сюда, он ни разу не посетил ни один из них, хотя соблазн, надо признаться, был. Мельников, завсегдатай таких клубов и массажных салонов, часто уговаривал составить ему компанию, но М. так ни разу и не решился переступить их порог. В общих чертах, здесь всё было в пределах приемлемых рамок. В городе существовали и более злачные районы, где в открытую работали бордели, а их обнажённые работницы, ни капли не стесняясь,выставляли себя напоказ в больших окнах, словно в витринах. Рядом с ними мирно сосуществовали многочисленные опиумные курильни, из которых, шатаясь, выходили едва живые посетитили, и магазинчики, где торговали марихуаной. Поэтому клуб для гомосексуалов, листовку которого ему дал негр, был вполне цивильным заведением. Помимо развлечений и торговли, процветали всевозможные прачечные, дешёвые гостиницы, ателье и парикмахерские. Здесь вполне можно было постирать вещи и переодеться, подстричься, привести себя в порядок, а затем сразу же отправиться гулять всю ночь, не испытывая нужды возвращаться домой. Были бы деньги.
