— Да, точно, — Адриан встал с места, и взгляд его стал более осмысленным, чем за весь последний час. Он будто бы вынырнул из комы или опрокинул в себя литры энергетика. Глаза его возбуждённо засияли на унылом челе. — О боги, да, черт побери! Я так разозлился на себя за то, что проспал, так запаниковал, что у меня все вылетело из головы! Да-да, мы же ни раз это обсуждали, я знаю, что делать…

Пока Адриан говорил, он расхаживал по кругу, но под конец речи остановился возле товарища и с благодарностью похлопал того по плечу.

— От души, Ким! Спасибо, что вывел меня из транса.

— Всегда пожалуйста, чувак, мы же друзья…

Неожиданно Нино вытянулся по стойке смирно и отдал честь Адриану:

— Отдавай приказы, кэп. Что требуется?

Адриан как-то по-новому, по-отечески оглядел своих друзей и, призывно похлопав в ладоши, проговорил:

— Чистые сухие и сырые полотенца, наволочки, подушки и графин воды… Живее, солдаты, новая жизнь не за горами!

***

Маринетт пришла в себя перед самыми родами. К удивлению всех присутствующих, она не кричала навзрыд, не билась в судорогах и не пыталась кого-то обвинить в своей боли. Она говорила Адриану, что у них с этим все проще, но чтобы настолько… Был лишь неестественный жар, как в тот первый раз, когда она прыгнула к нему в руки в форме двуногой особи, обильный пот, шумное дыхание и, кажется, все.

Без крови не обошлось, но ее было так мало, ничтожно мало. Русалка хваталась за простынь, металась по подушкам и дышала, глубоко, порывисто. Был вечер, в доме было тихо. Все были в немом ожидании. Никто не решался на разговоры.

Нино и Ким стояли в коридоре, прижавшись спиной к стене и глубоко о чем-то задумавшись, Адриан расхаживал по кухне, надеясь принести что-то необходимое, вдруг понадобится скальпель или ещё бог знает что… Аликс сидела перед диваном, на который переложили Маринетт, наблюдая за ее муками и грызя ногти от ожидания.

Ей, наверное, тоже, когда-нибудь придется… Боже.

Первый детский вскрик прорезал воздух. Молекул кислорода стало не хватать. Все как по сигналу примчались в гостиную. Аликс, стараясь унять непроизвольную тряску рук, предельно осторожно закутала ребенка в простыни и взяла на руки.

Мальчик. Ее сердце едва ли не взорвалось от напряжения. Это ребенок ее друга. Маленький человек. Мини копия Адриана. Стоп, человек… Аликс оттерла хорошенькое сморщенное личико, как у новорожденного котенка, от крови, и юркнула пальцем под простынь, пощекотала малюсенькую пятку… И правда, ноги. Настоящие ноги.

Какой-то непонятный звук, назначение которого не ясно, взвилось нотой в воздух. То ли приглушённый вскрик, то ли испуг, то ли радость…

Но… как такое возможно?

Адриан, едва не запнувшись о собственные ноги, вихрем, сносящим любые преграды с пути, настиг Аликс. Он взволнованно протянул руки. Аликс бережно вручила ребенка ему.

— Адриан, ваш ребенок… человек. Разве от союза русалки с человеком может родиться человек?

— Мои молитвы были услышаны, — заговорщически шепнул Адриан и, присев на колени, перед матерью, показал ей малыша.

— Славно… какой хороший мальчик, — шепнула Маринетт и, прикрыв отяжелевшие веки, провалилась в глубокий сон.

При слове «мальчик» сердце новоиспеченного папочки завелось, словно до этого и не билось вовсе, а так, имитировало, что качает кровь. Теперь он понял последние слова Хлои. Вот что она имела в виду, говоря, что отдает голос за мальчика. И она была дьявольски права. У Адриана Агреста сын, рождённый от, казалось бы, невозможного союза.

Комментарий к VIII. Завершение начатого.

* - закон (лат.)

* - копы на французский лад.

Ну вот и все. Последний рывок. Мы вышли на финишную прямую.

Спасибо всем, кто читал фанфик, писал мне отзывы и всячески поддерживал во время написания!

Через пару дней я выпущу эпилог, оправдывающий метку «хороший плохой финал». Боюсь, эпилог не всем придется по душе и разрушит некоторые романтические иллюзии, если они имелись, но по-другому я концовку этой работы не представляю. Если вы всё-таки рискнете прочитать эпилог, то, пожалуйста, будьте готовы, что все завершится не сказочно.

========== Эпилог ==========

Спустя десять лет

Колокольчики весело звякнули, оповещая старичка у прилавка о новом посетителе.

В тесное помещение вошёл хорошо одетый молодой человек лет двадцати — свежий, пышущий силой и здоровьем, он широко улыбался. На его лбу не выделялось ни одной морщинки, что свидетельствовало о том, что он редко хмурился и жил в свое удовольствие.

Его соломенные волосы небрежно взъерошены, словно он только что вернулся из спортзала и наспех пригладил их рукой. Деловой костюм свисал с него, точно он резко похудел и не подходил под этот размер, но ещё не купил новый, не менее дорогой пиджак и штаны.

Дорогой парфюм с едва уловимыми нотками пота обуяли мсье Жозеля, подтверждая его догадки о спортзале.

— Бонжур, мсье, — дяденька пригладил кончики своих длинных черных усиков, которых ещё не затронула седина — сказать по секрету, он ими жутко гордился — и распрямил плечи, желая предстать перед этим высоким, стройным юношей в наилучшем свете. — Чего желаете? В моей лавке товары на любой вкус и цвет: резные поделки из дерева, необычные игрушки, картины, кисточки и краски высшего качества.

«Все вы так говорите», — добродушно усмехнулся Феликс и, вынув из кармана брюк несколько сотен евро и положив их на прилавок, без тени смущения поведал:

— Самый дорогой товар, что у вас есть. На десятилетие моему племяннику.

Мсье Жозель в охапку сгреб деньги и не мог перестать улыбаться. Сынок мажора. Таких он любит больше всего.

***

— Спасибо за покупку. — Старичок с благодарностью помахал застиранным платком в след уходящему Феликсу, словно дева, провожающая солдата на войну. — Приходите ещё!

Затем мсье Жозель промокнул маленькие, как щёлочки, глазки этим платком. Он так растрогался! Очевидно, этот товар он давно не мог выгодно продать — и вот, этот триумфальный день, наконец, настиг его.

В этого Буратино он вложил всю душу. Выйдя из магазина, Агрест бережливо положил искусную работу в багаж, а сам решил прогуляться вдоль правого берега Сены.

Конец марта, все живое благоухало: голуби толпились на фонарном столбе, бродячие кошки изящно прогибали спину и охотились на птиц, встречные собаки гнолись за ними и лаяли в след. Красота. Ближе к семи часам на улице прохладно, но то прохлада лёгкая, приятная.

После недавнего моросящего дождя воздух чист, лёгкие наполняются ароматом корицы. Неподалеку в пекарне пекут булочки. Феликс не фанат корицы, но ее тонкий запах, щекочущий ноздри, вносит в происходящее толику романтичности.

К слову говоря, о романтичности…

У Оуэна, единственного сына Адриана и Маринетт, завтра день рождение, и мальчик, наконец, сможет встретиться с мамочкой спустя полгода.

Впервые за десять лет его день рождение совпал с полнолунием, в которое мамуля сможет перевоплотиться в человека и потискать сына в объятиях, — это раз! Маринетт сопровождала экспедицию в Атлантический океан и помогала водолазам с поисками затерянных артефактов на утонувшем корабле, пропустив пять — только вообразите, целых пять! — полнолуний, а значит долгожданных встреч с сыном. Спустя столько времени они смогут увидеться — это два!

Так что завтрашний день, вне всяких сомнений, знаменательная дата!

Феликс предвкушал завтра не менее, чем его милый племянник. А может (как знать?) и более. Год назад Агрест, теперь уже средний, а не младший, зарекомендовал себя как подающий надежды фотограф.

Он поступил в престижный лицей на архитектора, чтобы возводить роскошные больницы, ветеринарные клиники, рестораны и коттеджи. Однако бросил это дело, стоило серии снимков принести ему всемирную славу!

И в этом деле не обошлось без Маринетт. Ещё тогда, десять лет назад, когда он преподавал ей уроки, у него мелькала запретная мысль — Маринетт такая красивая! Ее хвост великолепен, волосы густы и волнисты, талия тонка и гибка, а изящные кисти рук с такой нечеловеческой силой гребут в воде. Было бы неплохо запечатлеть ее на снимки! — так решил он и с такой же решимостью, с которой желал, не сделал этого.