— Я закончила, — она резко выставила руку вперёд, пресекая все дальнейшие попытки ее разговорить и, быстро переставляя своими маленькими прелестными ножками, тихо удалилась. Адриан только слышал вкрадчивое, словно тайный грех, шуршание ее халата.
Как сокрушенный герой упал на колени и тихо молвил: «В самом деле, а чего я хочу?»
***
Спустя несколько дней
Хлоя покинула особняк в спешке. Утром она собрала свои вещи и, оторвав мэра города от чрезвычайно важных дел, вызвала его лично на огромном черном джипе. Хоть вещей было не так уж и много — всего лишь одна сумка, но стервы строго соблюдают свой пафосный репертуар и не вызывают такси, даже если до дома ехать менее пятнадцати минут.
Адриан тогда рано проснулся и, заглянув в окно, видел, как машина трогается с места, а Хлоя, вопреки гигиене, прислонившись щекой к стеклу, смотрела на унылые витрины магазинов.
Всё-таки одному стычка той ночью с Буржуа научила Адриана — он теперь каждый вечер брал с собой прозрачный графин с водой и два идентичных стакана — для себя и для Маринетт, чтобы в случае бессонницы встать и плеснуть здесь, в комнате, а не ходить вниз, по дороге растеряв весь хрупкий налет сна.
К слову, о Маринетт. Она так и не приняла свою урождённую форму. Парень на подсознательном уровне чувствовал, что то ее странное, необъяснимое, беспричинное возбуждение и обещание рассказать о неком секрете было напрямую связано с ее продолжительным сохранением человеческих ног.
Но сегодня, наконец, когда Адриан вернулся с тренировки по баскетболу и попутно набирал сообщение Аликс: «Хей, привет. Мы с вами так и не говорили о Маринетт. Вы верите мне?» — девушка встала с дивана в знак приветствия и, робко перебирая пальцами, начала:
— Адриан, не хочу, чтобы ты пугался, поэтому даже не знаю, как бы правильнее это преподнести… у нас, русалок, с этим все гораздо проще.
Адриан сразу напрягся. Дурное предчувствие липкой паутиной окутало грудь. Он выронил телефон. Просто гаджет как-то сам выскользнул из потных рук. Юноша, помахав на лицо руками, поднял телефон и сел рядом с Мари, проницательно заглянув ей в глаза. Она мялась. Его ладонь легла на ее колено — и она расслабилась и как на спуске продолжила глаголить:
— Нам не нужны тесты или какие-то исследования, чтобы знать наверняка. Мы чувствуем свое тело лучше, чем вы, и если в нас зарождается другая жизнь… мы в таких вещах не ошибаемся. В общем, я беременна.
В Адриане не произошло каких-то невероятных изменений или потрясений: бабочки не порхали в живота, единороги не блевали радугой, а внутри не распускались цветы и не звенели колокола, эхом отзываясь в ушах. На самом деле, он только об этом и думал в последнее время, поэтому был готов к чему-то подобному.
Он свежо, ободряюще улыбнулся и нежно погладил девушку. Она явно волновалась, говоря об этом, ведь не знала, как Адриан отреагирует, но он не хотел, чтобы она беспокоилась об этом, ведь он позаботится и о ней, и о том или той, кого она носит под сердцем — в этом не может быть сомнений.
— Я тебя услышал. — Они занимались сексом лишь однажды, поэтому Адриан уточнил: — У вас богатое чрево?
— Да. Гораздо более, чем у вас…
— Раз уж речь зашла о размножении, как вы.?
— Как в легендах, — иронично усмехнулась русалка и пожала плечами. — Заманиваем песней людей, вышедших на пляж во время полнолуния, и соблазняем.
Почему-то такая правда не укладывалась в голове. Адриан ущипнул Маринетт за бок и под — до неприличия! — громкий смех, вынудил лечь. Сам же, как довольный кот, потянулся, мурлыкнул и устроился у девушки на животе.
— Шутишь, что ли?
— О нет, все так! — голосом таким, словно разговаривает с ребенком, рьяно возразила Маринетт. — Кроме песни. Ваших мужчин так легко соблазнить красивым телом, да личиком…
— Поэтому ты уже несколько дней в человеческом обличии? — Адриан пропустил ее неприятное наблюдение в отношении человеческих мужчин. У юноши скопилось множество вопросов и он был чрезвычайно рад, что Мари, наконец, решилась с ним откровенничать. — Это связано с ребенком в твоём чреве?
— Должно быть, так и есть, — неопределенно ответила она, поникнув настроением. — Вот поэтому я считаю, что наш род — это ошибка природы. У вас, людей, все продумано, а мы так по-дурацки устроены! Для формирования первой части тела ребенка, то есть головы, шеи и туловища, мать пребывает в форме человека полтора месяца, а остальное время, то есть два-три месяца — у всех это индивидуально — мы пребываем в нашем естественном виде, и в это время у ребенка формируется хвост. Рожаем мы тоже как людские особи, а вот дети наши… не всегда рождаются русалками…
— То есть… — Адриан чуть сильнее ухватился за ее талию, желая выразить поддержку.
— Да. Иногда ваш ген подавляет наш, но это случается крайне редко, обычно когда русалка слишком слаба. Надеюсь, мое дитя избежит этой участи.
Адриан лежал на все ещё не округленном животе русалке и, провались он сквозь землю, если врёт, но сердце его наполнялось такой нежностью от осознания, что там растет и крепнет их ребенок…
И когда Маринетт говорит эту ужасную вещь — Адриан возмущённо вскидывает голову и терпеливо поправляет:
— Почему твое? Наше…
— Ты… — от изумления у девушки спёрло дыхание. Русалки пользовались человеческими мужчинами, их дети не знали своих отцов, так было просто не положено. Она привыкла, у них это в положении вещей, и тут… право, она дала не надеялась. — Принимаешь этого ребенка?
— Безусловно, — нахохлившись, точно ворона, подглядывающая за людьми и не понимающая их причудливых махинаций, чуть оскорбленно ответил Адриана.
— Я рада, — она вспыхнула, будто надломившаяся ветка дерева, упавшая в пожар, и погладила Адриана по щеке.
— Я тоже, — ответил он, подставив лицо для ее ласки.
А потом ему в голову пришла мысль — право, на первый взгляд безумная, но такая назойливая, что Адриан знал наверняка, что не отделается от нее, пока не исполнит — отец должен знать, что Маринетт носит его внука.
Кто знает, быть может, он потеплеет к русалке душой? Во-первых, попытка не пытка, а во-вторых, это коттедж Габриэля Агреста — рано или поздно он бы узнал правду.
Лучше сказать сейчас во избежания последствий. Хотя от последствий не убежать — они будут так или иначе.
Адриан нехотя вынырнул из объятий Маринетт, принял душ и поспешил либо на верную казнь, либо на помилование.
Прежде чем выйти из комнаты, он успел — успел заметить, что никогда еще не было у Мари на лице таких прелестных красок.
***
Адриан рассказал отцу о беременности его возлюбленной. Реакция оказалась, мягко говоря, совсем не такой, какой ждал сын. Перспектива стать дедушкой явно не прельщала бизнесмена.
— Поверить не могу, мой сын обрюхатил русалку. Не верю!.. Эмили, — обратился он внезапно к покойной жене, на носочках потянулся, шею вытянул и все смотрел на потолок, словно выискивая в холодном мраморе лицо женщины, а потом резко соскочил со ступенек, как ребенок, и закружился. Он выглядел так, словно искал отклик Эмили повсюду, ее ласковый взгляд, добрую улыбку. Она будто бы воплотилась в самом доме, в каждой плитке, занавеске. — Эмили, ты видишь это? Видишь, что происходит? Безумие сплошное!
И правда, безумие… Адриан, совсем разочарованный и опустошенный, молча вышел из кабинета. Писк — телефон в кармане его штанов завибрировал. Парень снял блокировку и просмотрел уведомление.
«Адриан, привет. Извини за долгий ответ. Вернее, его долгое отсутствие, хех, — гласили первые строчки сообщения, которые Адриан невольно прочёл не голосом, но интонацией Аликс, и это его улыбнуло, — в общем, мы тут с ребятами все обдумали, посовещались и пришли к тому, что верим тебе. Русалки, интеллект… извини за наши сомнения и колебания, просто такое нереально сложно принять. Чудо какое-то. И знай, парень, мы всегда будем на твоей стороне!
P.s. И да, мы проверили лунные календари, и в тот день действительно было полнолуние, так что мы убеждены! :)»
