Влад выпросил у матери одну из двух шалей, изготовленных из тончайшего козьего пуха – тех самых, которые Марина Сергеевна брала с собой в Абхазию. Когда воздушное изделие оказалось у Влада в руках, он не удержался от вздоха восхищения. Как же ему захотелось подарить нечто подобное Ладушке! Но не просто передать ей пушистую, хранящую живое тепло вещицу, а изготовить уникальный презент для Ладушки собственными руками.

Насколько же схожие мысли порой приходят людям в голову! Как оказалось, мать тоже собственноручно связала эти шали. Достала где-то пряжу из мягчайшего пуха коз, взращенных в уникальных климатических условиях Оренбуржья – единственном месте, где козья шерсть и подшёрсток сохраняют свою необычайную тонкость и воздушность и представляют собой лёгкий, словно парашютики июньского одуванчика, шелковистый пух.

Влад с удивлением выяснил, что одна из этих шалей, связанных матерью где-то около года назад, предназначалась для Стаса, другая – для него. Мать, конечно, понимала, что сыновья ни за что не станут носить вещи, отнюдь не мужские в своей сущности (вспомнить хотя бы негодование Влада, с которым он собирался вернуть матери шаль, когда она попыталась накинуть её ему на плечи во время прогулки в морозный день по морскому побережью Абхазии – чего уж говорить о Стасе). Но она всё равно с огромнейшей любовью вязала эти две шали, словно бы на интуитивном уровне хотела защитить сыновей. Сберечь их, передать им своё тепло.

– Мам. А научи меня вязать такие же, – тихо попросил Влад.

Марина Сергеевна округлила глаза:

– Сынок… Ты чего? Тебе это будет не под силу. Изготовление шалей из пуха оренбургских коз – достаточно трудоёмкая работа. А ты почти ничего не видишь. И так постоянно сидишь за своими чертежами и полимерной глиной. Я уж молчу про имбирные пряники. Нет, я не стану тебя учить. И не проси. Я же не хочу, чтобы ты совсем ослеп.

– Мамуль… Пожалуйста! – во взгляде Влада, устремлённом на мать, отразилась мольба. – Очень нужно!

Марина Сергеевна пристально поглядела на сына и, понизив голос, произнесла:

– Это всё для неё. Для Лады. Не так ли?

Влад ничего не возразил, только продолжил глядеть на мать с напряжённой мольбой. Казалось, даже воздух в комнате наэлектризовался до предела.

– Вот как, значит? – Марина Сергеевна глядела на сына, стараясь говорить как можно суровее, но уголки её губ дрогнули и сами собой расползлись в предательской улыбке. – И швец, и жнец, и на дуде игрец. И всё ради того, чтобы завоевать девушку? – она хитровато подмигнула сыну.

– Не завоевать, – ответил Влад вполне серьёзно. – Отогреть. Дать как можно больше человеческого тепла. Разве это воспрещено? – Он выдержал небольшую паузу, продолжая напряжённо глядеть на мать, а затем тихо добавил: – Ладе сейчас меньше всего нужно, чтобы её завоёвывали.

На последнем слове Влад нарочно сделал акцент.

– Верно, – согласилась Марина Сергеевна и, вздохнув, похлопала сына по плечу: – Ну что ж, давай попробуем. Только мы постараемся сделать так, чтобы ты как можно меньше напрягал глаза. Хорошо? – она с тревогой заглянула сыну в лицо.

Влад улыбнулся:

– Мам. Да не переживай. Я вижу нормально. Правда. Та линза, которую ты отдала мне в Абхазии, помнишь? Это нечто невероятное! Она подошла мне просто идеально! И знаешь, мне кажется, что она каким-то странным образом исправляет самый основной дефект моего глаза. Изображение перестало плыть и двоиться. Спасибо, мамуль, – Влад повернулся и порывисто обнял мать.

Та только всплеснула руками и небрежно смахнула подступившие слёзы. Эта благодарность должна была предназначаться вовсе не ей, а Ладе. Но та запретила раскрывать этот трогательный секрет Владу. Жаль. Хотя, как бы то ни было, когда-нибудь сын непременно об этом узнает.

Что ж. Эта девушка заслуживает той любви и заботы, которыми так стремится окружить её Влад. Она ведь старалась для него ничуть не меньше. Можно сказать, Лада вытащила Влада из устрашающей зыбучей трясины отчаяния и печали. Теперь он может ответить ей тем же. Пусть! Пусть лепит. Пусть печёт и расписывает имбирные пряники. Пусть научится вязать шали из восхитительного шелковистого пуха оренбургских коз. Это означает, что сын уже не замыкается в себе, закрывшись от мира в своём большом человеческом горе. Он снова живёт! И в этом немалая заслуга Лады.

Влад долго и пристально рассматривал огромную пушистую шаль с удивительно сложным эффектным узором, а мать терпеливо объясняла детали сакрального таинства, которое предстояло чуть позже совершить её сыну. Марина Сергеевна подробно рассказывала, какие нужны спицы, как их держать, как должны располагаться пальцы при вывязывании сложных петельных каскадов.

Влад слушал мать затаив дыхание. Ему показалось, что во время её рассказа весь мир одномоментно сгинул в небытие. Остался лишь мягкий размеренный голос, погружающий в новый, неизведанный мир. Мир, исполненный новых образов, новых красок и раскрывающий перед Владом новые манящие секреты.

Влад держал на ладонях пушистое, практически невесомое чудо, и чуткие подушечки его пальцев как будто бы проникали в самую его сущность, постигая принцип изготовления. Влад почти не дышал, понимая, что, если ненароком дёрнуть шаль, шёлковые нити, с которыми соединён пух, порвутся и чудо исчезнет, превратившись в бессмысленный морок.

– Чувствуешь, какое тонкое вязание, сынок? – ласково обратилась к нему мать, на некоторое время прервав свой рассказ о технике изготовления шалей.

Влад лишь заворожённо кивнул и бережно передал матери нежнейшее изделие.

Потом Марина Сергеевна взяла моток тончайшей нити, которая у неё осталась в запасе ещё с тех пор, как она связала шали, которые гипотетически предназначались для её сыновей, разноразмерные спицы, крючочки и всё прочее, что было необходимо в предстоящей кропотливой работе, и стала показывать Владу всё, что до этого ему объясняла, уже на конкретном примере.

Владу было чему удивиться. К примеру, он узнал, что мать специально заказывала уникальную шерсть в Оренбурге и сама пряла и сучила нить из воздушного пуха. То-то у матери в то время были натруженные, покрытые мозолями пальцы!

Влад пожалел, что у матери не осталось шерсти – ведь ему так хотелось выполнить всю работу по изготовлению шали добросовестно, пройти все необходимые этапы этого благородного труда и создать ажурную паутинку целиком и полностью своими руками!

Но для полноценной работы – выполненной, что называется, от и до, и этого было бы недостаточно. Владу вдруг отчаянно захотелось съездить в Оренбург, чтобы собственноручно вычесать пух у тамошних козочек, а затем изготовить пряжу. Эх, жаль, что это достаточно сложно осуществить! Ведь Ладушке нужно тепло – и чем скорее, тем лучше. Так что Владу скрепя сердце пришлось оставить свою грандиозную, но практически невыполнимую задумку и довольствоваться тем, что имелось, – уже готовой тончайшей нитью и спицами.

Ничего! Влад полностью выполнит своими руками другую работу, призванную порадовать Ладушку. Он всё-таки вылепит для этой светлой девушки небесную ласточку из полимерной глины – этот масштабный творческий проект, к которому Влад приступил ещё в Абхазии. Он вложит в это изделие всю свою душу и преподнесёт этот подарок Ладушке ко дню её рождения. Он ведь так хочет, чтобы этот день стал особенным и знаковым для них обоих! И он сделает для этого всё, что только будет в его силах – и даже сверх того! Он добьётся, чтобы девушка его мечты ответила ему заветным «да»! Непременно добьётся!

А пока нужно дать ей как можно больше мягкости, деликатности и тепла. Поэтому – да здравствуют самостоятельно изготовленные, покрытые глазурью и расписанные нежнейшие имбирные пряники, а также удивительно тёплая, но в то же время – почти невесомая шаль, сотворённая из тончайшего пуха уникальных оренбургских коз! Для Ладушки! Такой невероятно милой, нежной… Столь горячо и преданно любимой!