Литмир - Электронная Библиотека

– Да, – ответил Влад, понурив голову. – Совершенно с тобой согласен, мамуль. Теперь ты видишь, почему я говорил тебе, что мои эскизы в сравнении с рисунками Стаса – лишь жалкие намётки, не стоящие внимания?

– Ну, я бы так не сказала, – Марина Сергеевна подняла голову от рисунков и ободряюще подмигнула сыну.

– Правда? – Бледное, осунувшееся за время болезни, но сохранившее при этом какую-то удивительную притягательность лицо Влада озарилось пленительной светлой улыбкой. – Нет, ты серьёзно? Значит, не всё так уныло и печально, как я думал?

– Я бы даже сказала, совсем не уныло и не печально, – Марина Сергеевна ласково улыбнулась и пояснила: – Тебе не везде хватает техники, что в принципе неудивительно: ведь ты серьёзно и целенаправленно занимался графическим рисунком. Стасу в этом смысле было легче – он же не специализировался на графике и проектировании столь же основательно и углублённо, как ты. Отсюда бóльшая разноплановость его рисунков, более богатая трактовка образов, более смелый выбор красок и других материалов для рисования. Но это вовсе не повод, чтобы ты унывал и опускал руки. В твоих рисунках есть свой стиль, своя индивидуальность, свой особый почерк, который не спутаешь ни с чем. А это уже несомненный знак качества.

Улыбка расцветала на лице Влада всё сильнее. Каждое слово матери было для него на вес золота. Марина Сергеевна не льстила сыну и не хвалила его слишком откровенно, и вместе с тем любая её оценка, любая сдержанная похвала, любое деликатное замечание буквально окрыляли Влада, даря ему надежду. Ему захотелось прямо сейчас, в присутствии матери, сесть за настольный мольберт и, вдохновившись её словами, воплотить на плотном листе ватмана, установленном поверх картонной основы, самый смелый из всех своих замыслов.

– Ну а то, что ты рисуешь не с натуры, как это делал твой брат в большинстве своих работ, – продолжила Марина Сергеевна, – это говорит о том, насколько у тебя богатое воображение и насколько потрясающе живо развито образное мышление.

– Да ладно, мам. – Владу стало неловко. – Это говорит о том, что я ни черта не вижу. А потому просто не могу рисовать с натуры.

– Плохо видеть – ещё не значит не мочь. Запомни это.

Марина Сергеевна встала, прошлась вдоль просторной светлой комнаты, служившей временным пристанищем Влада, подошла к стоящему на тумбочке возле подоконника настольному мольберту, и её взгляд выцепил из общего обзора карандашный эскиз. Это была голова довольно привлекательной женщины, отображённая на широком листе ватмана крупным планом. Особенно выделялись на лице большие, тщательно прорисованные глаза, правильно вписанные в контуры надбровной кости. Эти глаза, благодаря эффекту объёмности, смотрелись как живые.

Влад подошёл к матери сзади и тоже пристально вгляделся в безупречно выполненное объёмное изображение.

– Это работа Лады, – понизив голос, пояснил Влад. – Я немного объяснил ей, как правильно сделать карандашный эскиз головы. Мне кажется, у неё это получилось замечательно. Но, видимо, она слишком торопилась сегодня на свой самолёт и забыла снять этот эскиз с мольберта. Ничего. Я его сохраню, а когда мы вернёмся, передам Ладе. Наверняка у неё дома имеются важные дела, о которых она думала во время сборов, иначе она непременно захватила бы эскиз с собой, я уверен.

Марина Сергеевна повернула голову к сыну и мягко улыбнулась:

– Считай, что я ничего не видела.

Влад заметил, что мать весьма красноречиво подмигнула ему, и смутился:

– Мам. Да чего ты? Мы с Ладой только рисовали… Ну и лепили вместе. Правда.

– Только рисовали и лепили? – Марина Сергеевна вопросительно подняла брови. – Жаль.

Влад покраснел до самых корней волос, а его мать невозмутимо продолжила:

– Нет, правда – жаль.

– Мам… – Влад даже охрип от потрясения. – Ты что… Серьёзно? – он покраснел ещё гуще.

– А почему нет? – Марина Сергеевна ласково взглянула на сына. – Ты у меня уже взрослый. Совершеннолетний. Пора бы уже и… Об этом сáмом подумать.

– Ну, ты, мамка, и шутница… – поражённо выдохнул Влад.

– Почему шутница? – Лицо Марины Сергеевны выглядело несколько озадаченным. – Нет, я вполне серьёзно.

– Мам… Ну ты даёшь! – Влад находился во власти приятного возбуждения. – Ты что же, всё за нас решила? Да?

– А ты что – против? – Марина Сергеевна делано нахмурилась. – Только не говори мне, что тебе не нравится Лада! Ни на грош не поверю!

– Не скажу. – Лицо Влада обрело своё обычное серьёзное выражение. – Но тут всё не так просто… И потом, не обижайся, конечно, мамуль, но… Может у меня быть своя личная жизнь? Или нет?

– Ну так разве я говорю не о том же самом? Я как твоя мать полагаю, что ты уже вполне созрел для того, чтобы устраивать свою личную жизнь. Лада – замечательная девочка.

Влад смотрел на неё с недоумением, но на его раскрасневшемся лице отразилась благодарность.

– О Светлане ты так не говорила, – Влад улыбнулся, приняв игру матери.

– Об этой разукрашенной кукле, которая вильнула хвостом при первых же трудностях? Да боже упаси! И не вспоминай о ней, хорошо? Терпеть её не могу!

Марина Сергеевна неспроста затеяла весь этот разговор. Уж она-то знала, через какие чудовищные испытания Владу и Ладе пришлось пройти, какие невероятные трудности преодолеть, чтобы отыскать путь друг к другу.

– Я ведь тебе счастья хочу, сынок, – произнесла она уже вполне серьёзно. – К каждому оно приходит в своё время. Ты у меня уже давно стал взрослым, поэтому к тебе и пришло чуть раньше, чем, возможно, мы ожидали. Ну раз уж так случилось, что ты встретил свою судьбу именно сейчас, то не вижу никаких причин от этого отказываться. Наоборот – радоваться надо. Или скажешь, что Лада просто так сюда прилетала? И все новогодние и рождественские праздники провела рядом с тобой, вдали от своих родных? Несправедливо перебрасывать наши с тобой проблемы на эту девушку и заставлять её страдать, разве не так?

Влад очнулся от своих мыслей и согласно кивнул.

– Ну так и когда же ждать вашей свадьбы, сынок? – расцвела в улыбке Марина Сергеевна.

– Боюсь, с этим придётся повременить, – Влад вздохнул. – Я же сказал, что тут всё не так просто.

– Ну, сложности для того и существуют, чтобы их разрешать. Верно, сынок?

– Ладе теперь не до свадебных торжеств и прочих сопутствующих плюшек, – Влад посмотрел на мать; его взгляд был пронизан необычайной серьёзностью. – Она беспокоится за сестру. Да и мне самому, если честно, кажется, что с Лидой что-то не так.

– Ну так давай мы все вместе съездим к Лиде, – не задумываясь, предложила Марина Сергеевна. – Посмотрим, как она там, узнаем, как у неё дела. По правде говоря, это давно следовало бы сделать. Вот вернёмся с тобой из пансионата, договоримся с Ладой и её родителями и нагрянем к Лидочке всей дружной семьей. Поздравим её и с Новым годом, и с Рождеством, отвезём подарки.

– Нет, – коротко ответил Влад.

– Но почему? – Марина Сергеевна опустила руки, продолжавшие деликатно ласкать голову и плечи сына; в голосе её звучало недоумение.

– Ни Лада, ни сама Лида не хотят, чтобы мы туда ездили. А раз это так, об этом не может быть и речи.

– Вот как? – Марина Сергеевна была в смятении. – Ну что же, тогда будем надеяться, что всё разрешится. Я знаю, что ты переживаешь за Лиду, сынок. Но ведь если она так решила, значит, понимала, на что идёт, верно?

– Дай-то бог, чтобы и в самом деле понимала, – произнёс Влад, тихонько вздохнув.

– Это единственная трудность, которая создаёт препятствие для вашей свадьбы с Ладой? – мягко обхватив плечи сына, спросила Марина Сергеевна.

– Нет, – ответил Влад, понизив голос. – Не единственная. Скорее, одна из многих.

Зачем мать спрашивает, если и сама всё понимает? Разве Влад в его теперешнем положении может быть той опорой и поддержкой, которая необходима Ладе? Что он может предложить привлекательной во всех смыслах, здоровой девушке, если сам он с неотвратимой неизбежностью слепнет день ото дня? Да, пока он может лепить, а также – понемногу чертить и рисовать, а значит, приносить хоть какую-то пользу. Но никто не знает, как долго это может продлиться. А что потом? Он снова будет жить на деньги своих родителей и Лады? Как последний альфонс? Для Влада страшно и унизительно было даже подумать об этом.

14
{"b":"697303","o":1}