Система и вправду закинула меня в средину тайги, вокруг раскинулся сплошной лес, он, словно зелёное море, растирался по всей территории. Куда бы я ни бросил любопытнейший взгляд – повсюду густые и не очень, крупные и мелкие, высокие и низкие кромки деревьев. Чуть приглядевшись, можно заметить, как лес переливается в красном, жёлтом, золотом и даже сером, безлистных деревьев, цветах, и овладевает тобой то чувство, когда уже позднее лето, ласково щекочет ранняя, переливаясь золотыми цветами, осень. По направлению, в котором я шёл, зелёные пояса уходят в белоснежные горы, вершины которых робко скрываются за густыми, по-сентябрьски хмурыми облаками. Посмотрев налево, я всё же сумел разглядеть вдалеке слабые очертания границы сей красоты. За семью зелёных морей, сквозь воздух уже начинают сдавливать горло и сушить ноздри желтеющие пески палящей пустыни. Справа же за зелёной рекой, без пределов открылись луга да поля. От сей красоты в груди захватывало дух, и не можешь не мыслить: «Господи! Как здесь прекрасно!» Чуть позади, за спиной, я также приметил узкую речку, нехотя ползущую осторожной змеёй с северных гор, что была совсем рядом, рукой подать. Следуя взглядом вдоль травянистого устья, наконец показался мой спасительный круг, на горизонте легонько, так, невзначай, на ветру трепыхался крохотный столбец дыма, а где есть дым, там есть и разумная жизнь, а с ними и моё спасение, наверное. Теперь, когда моя цель ясна и маршрут намечен, осталось лишь спуститься на землю.
Изначальный план – просто спуститься по тем же ветвям, по которым я поднимался. Но, как всегда, что-то пошло не по плану. Когда до земли оставалось чуть больше метра, одна из веток сломалась, и я шмякнулся на землю лицом вниз, получив 94 урона и кучу ссадин в придачу.
К счастью или сожалению, но на моём скором пути не было ничего интересного. Самое любопытное ждало меня впереди, сюрпризом оказались гоблины, самые настоящие, мать их, гоблины: рост 120-130 сантиметров, зелёная кожа, лысая голова, острые длинные уши, выпученные жёлтые глаза со змеевидным зрачком, по всему телу бородавки и чирии, набедренные повязки да примитивные орудия труда. Эти существа сильно горбились – оттягивая назад плечи и выпячивая голову с животом вперёд. Взор.
Гоблин 2 ур., Гоблин-трутень1 ур.
Расположились гоблины на широкой поляне, у самой опушки, где не было ни деревьев, ни кустов.
– А ведь они тут как на ладони и совсем не боятся, что их кто-нибудь обнаружит.
Их так называемый лагерь представлял из себя пару поваленных деревьев для посиделок возле костра. Чуть вдали от заросших мхом брёвен лежали пара самодельных лежаков, сделаны из сухой травы, пожелтевших листьев и ломаных веток – видимо, на них мои новые друзья собирались провести грядущую ночь. Небольшой костёр, грубо огороженный камнем, и средний котелок на ветке, покрытый плотной копотью. Особо опасного оружия я не видел, лишь возле лентяя лежала самодельная палица, сделанная из крупной ветки какого-то древа.
Гоблин-трутень – он и Африке трутень – этот тип за всё время, что я просидел тихой мышью в засаде, не сдвинулся с места ни на миллиметр. Сидит и ковыряет в горбатом носу, тогда как его соплеменник весь полон забот: наломал сухих дров, сходил до реки за водой, поставил чёрный котелок на огонь и теперь занимается чем-то интересным, но, к сожалению, с моей позиции не видно, поскольку он сидит ко мне спиной.
Итак, что мы имеем: два гоблина без брони и нормального оружия, а у меня есть эффект внезапности и моя великая удача. Решено – я их убью ради собственного выживания. К тому же они просто безмозглые твари, созданы лишь для того, чтобы я их убил, они лишь очередная ступень на лестнице моего величия, так что тут и думать нечего.
Попытавшись положить стрелу на тетиву, только тогда я заметил, как невероятно сильно нервничаю. Руки тряслись так, будто я вышел из месячного запоя, но как говорится: «В первый раз страшно, потом приятно». Выполнив несколько дыхательных упражнений великой йоги, которые я подсмотрел в телевизоре, что расположены в общественных транспортах, я наконец смог взять себя в руки и немного успокоиться, хотя лёгкая дрожь в коленках так и не прошла, а кожа рук покрылась гусиной чертой. Ещё раз проверив, что ситуация с гоблинами не изменилась, пришла дряхлая вера в собственные силы. Трутень по-прежнему ковыряет в носу, а второй неизменно сидит ко мне спиной и, судя по телодвижению прыщавой спины и локтей, явно совокупляется сам с собой.
Следующий этап безупречного плана – выбрать цель. Знаю по себе, ленивые крайне медлительны и у них плоховато с реакцией, также они наверняка слабее в плане физической силы. Поэтому выбор очевиден, к тому же самолюб на один уровень выше своего ленивого товарища.
Решив первым убить похотливого онаниста, я тщательно проверил лук и стрелу на наличие непредвиденных обстоятельств. Нужно крайне продуктивно использовать эффект неожиданности и прицелиться максимально точно, прямо в сердце, если всё же промахнусь, то пробью как минимум лёгкое, а это в любом случае выведет похотливого гоблина из строя. Если буду целиться в лысую голову, то есть шанс, что стрела пройдёт мимо, и тогда в моём доме заиграет приятная музыка, но я её не услышу.
Дальнейшие действия происходили словно в голливудском блокбастере: идеально ровная стрела, упругая тетива, максимальное натяжение, точная прикидка траектории полёта смертельного снаряда, лёгкая задержка дыхания, тяжёлый стук сердца – один, два, три, выстрел.
– Акх!!! – стрела попала точно в цель, ну или совсем близко с сердцем. Гоблин взялся за грудь с торчащей стрелой и безвольной куклой повалился набок. Трутень, видя происходящее, тут же прытко подскочил на ноги, схватил деревянную палицу и начал крутиться сумасшедшей юлой по всем сторонам в поисках стрелка. Проделывая предыдущие действия, я поторопился и допустил критическую ошибку. Когда я начал подготавливать новую стрелу, то локтем задел близстоящий куст, гоблин обернулся на звук шороха листвы и бешеным зверем закричал во всё горло – от этого крика руки начали дрожать так, будто я стоял в эпицентре землетрясения в десять баллов. С горем пополам я всё же смог выпустить стрелу, но она впивается ему в плечо, и смотря на то, что она вошла относительно неглубоко, то скорее всего стрела попала в прочную кость.
– Вот же блин!
От резкой боли в плече или от того, что я попал в кость, но гоблин-трутень выронил палицу и сделал шаг назад. Затем, совсем как одержимый бесами, словно в его теле вовсе нет инородного предмета, с истеричным криком побежал на меня с голыми руками. На доли секунды меня охватили паника и сильный страх, но только на секунду, и, к моему несчастью, этого мгновения было вполне достаточно для того, чтобы гоблин стремительно сократил расстояние и уже находился в шаге от меня. Осознав, что никак не успеваю сделать выстрел, я со всего маха ударил древком лука по голове гоблина, с глупой надеждой, что тот потеряет сознание, но, к сожалению, я всего лишь раскроил ему губу.
Гоблин в режиме отчаянного камикадзе, не замечая вообще ничего, прыгнул прямо на меня. Запнувшись о злосчастный камень, мы упали, как любовники на кровать, на землю, только вот сверху был далеко не я. Когтистые, вонючие, с бородавками руки гоблина сомкнулись на моей шее. Помимо удушения, сумасшедший гоблин пытался впиться своими заострёнными зубами мне в горло, но лишь упёрся тупым подбородком в мой локоть левой руки. Слюни вперемежку с густой, липкой кровью залили мне всё лицо, адская смесь попала мне в рот, нос и глаза, отчего я почти ослеп. От мёртвой хватки на шее я стал чувствовать сильное удушение, отчего к голове прилила кровь, а за ней пришёл сильный жар по всему лицу, словно в меня плюнули кипятком. От богоподобного коктейля во рту, состоящего из слюней и крови гоблина, из недр моего желудка ощущались рвотные позывы. Свободной рукой я начал что было сил бить гоблина в бочину, но это не дало результата. После я со всей дури ударил его в висок, а затем упёрся своей ладонью в мерзкое лицо, надеясь скинуть гоблина в сторону. Трясущимися пальцами начал давить в глаза, а кистью в кривой нос в надежде откинуть голову, но и тут мой противник не растерялся. Гоблин повернул голову таким образом, что мой мизинец оказался у него во рту.
