Нет уж! На такое я не подписывалась! Как потом объяснять полиции бездыханное рыжеголовое тело? И до аванса на новой работе осталось всего-ничего, а кто же мне его выдаст, если шефа упекут за решётку? Наверняка я сделала не самое умное, что могла бы в сложившихся обстоятельствах. Вспомнив школьные годы, хорошенько размахнулась и съездила рюкзаком по затылку боссу.

В сумке хрустнуло, ухнуло и засияло.

Термос, телефон или планшет?

Что бы не сломалось в недрах торбы, оно заставило Кира ошалело замотать головой и дало Денису перевести дух.

Почти сразу стало ясно, что захрустевшее нечто точно не было техникой. Потому что, насколько мне известно, ломаясь, она не светится, подобно шаровой молнии, не метается, как живая, прожигая ткань, и не гудит, как застрявший на стекле шмель.

Рюкзак не смог сдержать молнию надолго. Спалив преграду дотла, она вырвалась, заметалась по площадке между колдунами, шарахаясь от одного и пытаясь напасть на другого, прожужжала возле меня и с разгону ввинтилась в рот дяди Толика, как раз особенно звучно всхрапнувшего.

— А вот это плохо, — констатировал Кир. — Ложись! — и, не тратя времени даром, плюхнулся на землю, подмяв заодно и меня, за мгновение до того, как дядя Толик неестественно ровно для пьяного, да и вообще живого человека, выпрямился. Он хрустнул шейными позвонками, привыкая к ощущениям, высунул язык, пробуя воздух на вкус, и завопил. Осязаемая звуковая волна не хуже ножа срезала кусок горки, стоящей позади нас.

— Это что ещё за Перепелиха?! — я приподнялась на локтях.

— И ты, Пафнутий? — возопил Дэн. — Кругом враги! — он торопливо перебежал-переполз к нам и залёг в укрытие. — Кто вселился в моего лучшего, — особенно подчеркнул он слово, косясь на Кира, — друга? Соня, детка, ты зачем эту пакость с собой таскала?

Ответить нечего. Рыжий мгновенно переключался и уже находился в полной уверенности, что мы втроём на одной стороне, а «Соня, детка» сейчас бросится к нему на шею, счастливая от того, что герой-любовник остался жив и практически невредим.

— Ну обними же меня! — потребовал Дэн. — В драках всегда полагается жалеть и утешать проигравшего, верно?

— Верно, — ответил за меня Кирилл и сверху вниз тяжело вмял кулак в лицо бывшего друга. — Бедняжечка, — добавил он сочувственно.

— М-м-м! — многострадальная челюсть отекала с невероятной скоростью и не давала произнести порицающую тираду, которая, бесспорно, крутилась на языке рыжего, перемежаясь ругательствами.

— Так он мне больше нравится, — пояснил Кир в ответ на моё негодующее кхе-кхекание.

— Но Дэн же мог приказал дяде Толе замолчать!

— Мог, — согласился Кир. — Но лучше пусть сам помолчит.

Между тем несчастный алкоголик продолжал голосить, нанося непоправимый ущерб муниципальной собственности и душевному спокойствию многочисленных мамаш, которые завтра с утра планировали отдохнуть, пока чада выбегиваются на детской площадке. Дядя Толик носился, как слепой, натыкаясь на карусели и распространял звуковые волны со скоростью пулемёта. К сожалению, они и вреда наносили не меньше. В ответ на его крики в доме одно за другим загорались окна, а сонные жильцы вели речи менее громкие, но более конкретные.

— Да что это такое?! — не выдержала я звона металлической лесенки, грозившей завязаться в узел.

— Плод твоего любопытства, полагаю, — Кирилл невозмутимо сунул мою голову себе под мышку, прикрывая уши от очередной трели. — Зачем ты стащила шкатулку?

— Я?!

— М? — вместе со мной поразился Дэн.

Утверждать обратное бесполезно: среди опалённых остатков моей сумки лежали узнаваемые запчасти утренней шкатулки, которая и пострадала в ходе столкновения с многострадальным черепом Кирилла.

— Я её не брала! — неужели Нели так глупо подставила нас обеих?

«Я похожа на психопатку?» — уточнила обиженная ведьма.

Вообще-то, ещё как похожа! Но как бы ты смогла взять артефакт без моего ведома?

Новая трель заставила ещё раз юркнуть в объятия Кира.

— Это один из наших заключённых. После утреннего происшествия он очень зол и не думаю, что согласится добровольно покинуть только что найденное тело. Тем более, пьянчужка не в том состоянии, чтобы сопротивляться или контролировать мага. Уши!

Он заткнул мои, но оставил собственные без защиты. На глазах Кира выступили слёзы от напряжения, Дэн придерживал челюсть, не способный применить супер-силу. А я… Нет, мы с Нели, конечно, вполне могли показать этому крикуну, где раки зимуют.

«А потом то же самое нам покажет Кир».

Вопли свистели, как снаряды, не давая подняться, мешая соображать. Они отражались от стен, многократно усиливаясь и выбивая из кирпичей каменную крошку, звенели в переплетениях каруселей, взрыхляли землю и пластиковое покрытие площадки. Что будет, попади такой вопль в цель? Сколько времени нужно осуждённой душе, чтобы освоиться в новом теле и начать пуляться уже прицельно?

И кто же явится, как бог из машины, чтобы спасти невезучую троицу?

— Молодые люди, кажется, я предупредила вас насчёт излишнего шума! — вода из ведра метко выплеснулась аккурат на дядю Толика, устроив сбежавшему заключённому внеочередной душ.

Я взлетела на покорёженную лесенку горки:

— Евдокия Абрамовна, убегайте!

— С чего бы, Сонечка, дорогая? Настоящая леди бегает только в спортзале, к тому же, я только вчера приобрела дизайнерские домашние тапочки и не хотела бы испортить обновку.

Прежде чем я добавила в голос убедительности, кто-то сдёрнул меня вниз. Падение оказалось недолгим и закончилось мягким приземлением, но от этого не стало приятнее.

Сваливший, а после и поймавший меня Кир, наконец, позволил встать на ноги.

— В дом. Живо! — скомандовал он, выразительно тыкая в подъездную дверь. В новенькую, поставленную взамен предыдущей, крепкую и… запертую.

— Я не могу, — я смущённо шаркнула ботинком.

— Мы с Дэном с ним справимся. Поверь.

— Но я…

Кир рыкнул, поймал мой подбородок своими тонкими пальцами и приблизился так, что очки запотели от его дыхания (странно, что не льдом покрылись!):

— Обещаю, что не убью твоего рыжего. Можешь не волноваться.

— Ы-ы-ы?! — возмутился тот, бурной жестикуляцией намекая, что это он Кира разделает, как куриную филейку.

Стыдно признавать, но о такой возможности я думала в последнюю очередь. Я кашлянула, намекая на то, что пальцы колдуна задерживаются на моём лице дольше приличного:

— Вообще-то, я хотела сказать, что ключи остались в рюкзаке…

Мы синхронно повернулись к горстке угольков, в которые превратилась сумка вместе с содержимым.

Оба мужчины горестно стукнули себя ладонями по лбам, выразительно демонстрируя мнение о женской предусмотрительности.

А одержимый пленным магом дядя Толик между тем торопливо фыркал, отплёвывался и приходил в себя.

Дэн мотнул головой в сторону «Пафнутия», скорчил страшную рожицу (челюсть отекла так, что рожица получилась бы жуткой независимо от того, корчил он её или нет) и вопросительно дёрнул подбородком: мол, насколько страшен чёрт?

— Это заключённый четыре-ноль-шесть, — пояснил Кир.

— Му-у-у-у? — ни мне, ни Дэну цифры не дали нужной информации.

— Так насколько он опасен? — расшифровала я.

— Сто двадцать девять убийств, три уничтоженных селения и освежёванная собака.

— Собака??! — ужаснулась я.

— И сто двадцать девять убийств! — с нажимом повторил Кир.

— Но собаку-то за что, — не могла успокоиться я.

«И не говори, — поддержала Нели. — Если придумаешь, куда спровадить колдунов, мы его за собаку спалим дотла».

Спровадишь их, конечно. Дэн и Кир, забыв былые разногласия, плечом к плечу стояли между мной и заключённым четыре-ноль-шесть. Избавиться от них не представлялось возможным. К тому же… Что же тогда станет с дядей Толиком?

— Фамри! — с трудом выговорил рыжий и тут же скорчился от боли в суставе. — Фкотина фы, Киф! — нечленораздельно хныкнул он.