Пройдя еще два квартала, Зина наконец-то оказалась перед дверьми родной конторы, которая располагалась на первом этаже двадцатиэтажной с четырьмя башенками по углам, высотке и имела собственный вход. Таких входов вдоль всего фасада было около двух десятков. Первые три этажа этого дома были отданы под офисы и частные организации. Все остальные этажи были жилые. Сдавались домоуправлением под квартиры.

Поднявшись по трем ступенькам небольшого крылечка, Зина постучалась в железную дверь офиса. Открылось круглое окошко, и в нем показалась рожа охранника Велджиса. Поглядев на уставшую Зину единственным имплантированным искусственным глазом (второго не было совсем), Велджис утвердительно кивнул и дверь открылась.

– Опаздываешь, – проскрипел он искусственными связками, закрывая за Зиной дверь.

– Добиралась долго, с пересадками, – ответила девушка, шагая по коридору, не оборачиваясь. Поднялась по железной, ажурной винтовой лестнице на второй этаж и с нескрываемым облегчением сбросила на пол опостылевший рюкзак.

Девушка оказалась в плохо освещенном коридоре с линялыми стенами и стершимся паркетом. В коридоре образовалась небольшая очередь из таких же, как Зина, верхолазов, человек пять-шесть, пришедших в конце рабочего дня отчитаться перед начальством и получить честно заработанные гроши. Все, как и Зина, в кожаной непродуваемой одежде, и такими же безразмерными рюкзаками, стоящими у их ног. Все молодые, не старше тридцати лет. Старикам на такой работе делать нечего, да и нет в этом городе настоящих стариков. Не доживают. Даже деду Тадеушу только-только за пятьдесят перевалило, а на него уже смотреть страшно.

На появление своей коллеги верхолазы никак не отреагировали. Уставшим, как и ей, им было тяжело делать лишнее движение. Скорей бы пройти вечернюю летучку да добраться до дома, до кровати.

Пододвинув рюкзак к концу очереди, Зина присела на него и с шумом выдохнула. Можно немножко передохнуть. Парень, стоявший последним, обернулся. Это был Шани. Самый молодой и самый маленький по росту из всех высотников. Меньше его была только Зина.

– Привет! – радостно улыбнулся он при виде девушки. – Ты сегодня позже обычного. Решила на рекорд пойти?

– Что-то вроде того, – проговорила Зина, подперев подбородок кулаками и глядя на коллегу снизу-вверх.

– Что у тебя с лицом? – обеспокоился Шани, увидев рану на её лице. – Ты ранена, у тебя кровь!

На его возглас обернулся стоявший рядом с Шани верхолаз по имени Симон и обеспокоенно посмотрел на Зину.

– Все в порядке, – поспешила заверить она обоих. – Так, мелкая профессиональная травма.

– Тебе надо быть осторожней, – произнес Симон.

– Нам всем надо быть осторожней, – невесело улыбнулась Зина. – Работа у нас опасная.

– Весь этот город одно большое опасное место, – качнул головой Симон и пододвинулся дальше по очереди.

– Хочешь, я пропущу тебя перед собой? – спросил Шани, отодвигаясь чуть в сторону.

– А ты?..

– Я не тороплюсь.

В этот момент, грохоча по лестнице подкованными сапогами, в коридор ввалился Зэйн. Задевая рюкзаком за стены, этот блондинистый весельчак и пройдоха поздоровался с коллегами.

– Привет честной компании! Привет, Зина, привет, Шани, привет, Симон! – здоровался он с каждым за руку, незаметно, таким образом, продвигаясь к двери начальника. – Привет, привет, привет. Как жизнь?.. У меня тоже лучше всех… У нас по-другому не бывает. Молодцы, так держать…

– Эй, стой! Куда?! – схватили нахала за руку, когда он уже взялся за ручку двери. – Очередь!

– Я к шефу, ненадолго, – одарил всех собравшихся лучезарной улыбкой Зэйн, уже пропихивая в дверь свой рюкзак и пропихиваясь вслед за ним.

Однако сколь не торопился он на свидание с начальником, метко брошенный Симоном плафон все же догнал Зэйна в спину. Но с этого шустрого как с гуся вода. Только дверь захлопнулась.

– Вот паразит, – без злобы выругался Симон, отодвигаясь и пропуская Зину вперед себя. – Проходи, – обратился он уже к ней, – столкнешься в дверях с этим негодником, пихни посильней невзначай, куда попадешь.

Зина улыбнулась, кивнула и продвинулась еще немного вперед.

Через некоторое время, когда очередь наконец-то дошла и до неё, девушка вскинула рюкзак на плечо и вошла в дверь. За нею находилась небольшая, прокуренная приемная, вдоль одной из стен которой громоздился безразмерный железный шкаф со всею документацией конторы. Напротив, него, у другой стены, стоял не менее громоздкий, местами даже монументальный письменный стол, за которым, как за башнями средневекового замка, восседала секретарша, мадам Церцина – некрасивая тетка непонятного возраста, с высокой старомодной прической, безучастным взглядом за полукруглыми очками и имплантатом груди, в который, по просьбе хозяйки, была вмонтирована портативная зажигалка. Когда Зина вошла в приемную, мадам Церцина как раз прикуривала от неё очередную папиросу, вставленную в длинный мундштук. Поговаривали, что кроме зажигалки у неё еще много чего там спрятано, вплоть до мелкокалиберного портативного дамского «единорога».

При появлении Зины секретарша выпустила тугую струю дыма, скривив губы в сторону, и, послюнив безымянный палец, перелистнула им страницу в пухлой амбарной книге, лежащей перед ней. Мизинчиком поправив очки, она автоматической ручкой поставила «птичку» в нужной графе и отработанным движением, молча развернула книгу к Зине, подав и ручку. Чтобы расписаться в учетной книге, невысокой девушке пришлось приподняться на цыпочки. Мадам Церцина все тем же ловким движением вернула книгу в исходное положение и кивнула в сторону двери шефа, выпустив новую струю дыма. Зина подкинула рюкзак на плече и вошла в кабинет шефа.

Гриндер как-то посетовал, что хотел бы иметь более престижный офис на более солидной улице, более просторный и комфортабельный. Однако ему приходилось довольствоваться имеющимися двадцатью квадратными метрами, в которые он попытался впихнуть дорогой антикварный стол с зеленым суконным покрытием, совершенно безвкусный кожаный красный диван, резные шкафы, темного дерева и небольшой аквариум с механической заводной рыбкой и искусственными водорослями.

Когда Зина опустила свой рюкзак на, без сомнения, дорогой, антикварный, но видавший и лучшие времена ковер, Гриндер поморщился, снял ноги со стола и сел в крутящемся кожаном зеленом кресле ровно. Низенький, толстенький. Его ноги не доставали до пола, и поэтому он всегда подставлял специальную приступочку.

Моргнув непропорционально большим глазом за моноклем в медной оправе, Гриндер взял своей искусственной правой рукой из пепельницы дымящуюся сигару и, сунув в зубы, не понять с чего радостно улыбнулся. Улыбка у него была отменная. Сорок восемь зубов и все золотые.

– Зи-ина… – протянул коротышка. – Ты сегодня чего-то задержалась, труженица ты моя. Ой, да у тебя кровь. Ты ранена?

В его голосе не послышалась ни беспокойства, ни сочувствия. Исключительно констатация факта.

– Хватит болтать, – устало поморщилась девушка. – Я весь день вкалывала, потом попала в теракт в метро, и теперь у меня одна мечта. Точнее две. Получить свои кровно заработанные, и поскорее в постель.

– Ой, насчет постели можно хоть прямо сейчас исполнить твою мечту, – противно осклабился Гриндер своими золотыми зубами, протезированной правой рукой указывая на красный диван. – Ты же знаешь, ради тебя я на что угодно готов.

– Гриндер, – нехорошо прищурилась Зина, – хоть я и устала, но все еще в состоянии запустить в тебя чем-нибудь тяжелым.

– За что, моя дорогая?! – в притворном удивлении ужаснулся недомерок. – Я по доброте душевной предложил тебе мягкий диванчик для отдыха, а ты сразу о старике плохое думать. Ай-ай-ай, – покачал он головой, спрыгивая с кресла, огибая стол и подходя к своей работнице. – Так-так, посмотрим, чего ты сегодня наработала… Ого!..

Схватившись за рюкзак, коротышка попытался приподнять его, но оторвать от пола не смог и поэтому просто подтащил его к встроенному в стене люку, наподобие мусоропроводного, какие бывают в богатых фешенебельных апартаментах.