Алина тоже могла служить поводом для гордости родителей и братьев. Она избрала для себя куда как не женскую стезю, а именно армейскую службу. Хотя, к слову заметить, этому никто не удивился. Выбор подобный профессии среди представительниц рода Кристинов был не редким. В армии своему государю и отечеству служили не только мужчины дома, но и женщины. Алина лишь поддержала старую семейную традицию.

Все из рода Кристинов служили своему отечеству в той или иной форме. Фамилия могла похвастаться большим количеством достойных сынов и дочерей за все эти годы, и только Агат Кристин выпадал из стройной семейной традиции. Открыто это никогда не говорилось, отец ни разу не попрекнул подобным сына ни в одном скандале, но понять это было не сложно.

Ну, да, правда, еще Вдладомир, называвший себя Барзивиллом, мог составить Агату компанию. Но это имя было принято не вспоминать, словно его никогда и не существовало.

«Два отщепенца – это уже своего рода новая традиция в семье» – подумал Агат, не спеша, гребя по кругу.

Так случилось, что он впервые за свои двадцать три года задумался о собственном будущем. Быть может потому, что до сего момента его вполне устраивало безмятежное настоящее. Богатые родители, кустистая родословная, многочисленные приятели и собутыльники, множество поклонниц, все это, казалось, гарантировало непринужденную и веселую жизнь. Но разрыв с Элеонорой и внезапное решение отца устроить судьбу сына, перевернули размеренную жизнь Агата. Пришлось впервые самому принимать настоящие решения, и побег из дома виделся лучшим из них.

Правда, как, оказалось, удрать было самым простым делом. Гораздо сложнее представлялось определиться со своими дальнейшими целями. Как таковых на горизонте пока еще не маячило ни одной. Дальше свадьбы Агат не заглядывал и каких-то глобальных перспектив не строил. Но в армии он себя не видел уж точно.

Как и любой представитель своей семьи, Агат не представлял себе, как можно подчиняться чужим приказам и терпеть муштру. Агат Кристин и Муштра две вещи не совместимые. Оставалось только удивляться, как сестра терпит подчинение вышестоящим офицерам.

Молодой дворянин настолько углубился в свои размышления, даже не сразу расчувствовал странные ощущения в ноге. Судорога? Здесь? С чего бы? В этом месте никогда не было ключей. С самого детства с друзьями плавал именно здесь, и никогда ничего подобного не было.

Перестав грести, Агат побултыхал ногами в воде, проверяя, не свело ли их. С первого взгляда, казалось, что все в порядке. Хотя… вот, опять. На этот раз он четко почувствовал, как его ноги коснулось нечто холодное, но непонятно, что именно. Нырнув под воду, Агат огляделся по сторонам, насколько это было возможно в суровом северном море, однако, ничего, кроме растрепанной медузы на глаза не попалось.

«Это ты меня трогаешь?» – пробулькал он медузе.

Не обращая на человека никакого внимания, медуза спокойненько продолжила свой неспешный путь

Решив, что ему показалось, а и того лучше, все свалив на медузу, Агат всплыл, мотнул головой, откидывая волосы с лица и отфыркиваясь, как бегемот. Он подумал, что с купанием на этом достаточно и не спеша поплыл к берегу. Но не успел он сделать и пары гребков, как почувствовал новое прикосновение. На этот раз можно было четко распознать две шаловливые ручки. Холодные пальцы скользнули сначала по голени, потом от коленки к бедру и выше, куда вообще-то не полагается. Потеряв всякий стыд, наглые ручки сдернули с Агата единственную часть одежды, которая на нем была. Это было уже верхом всякого нахальства.

– Зараза!

Агат никогда не думал, что умеет так быстро грести. С виду это было похоже на рыбу-торпеду, режущую воду лучше всякого клипера и разбрасывающую брызги метров на десять вокруг себя. С какой-то точки зрения – это было даже красиво. В мелких брызгах морской воды на мгновение показалась радуга.

Выскочив на берег в чем мать родила, Агат долгой и витиеватой тирадой на отбором валлийском, пояснил все, что думает о матери, бабушке и прабабушке глупого шутника. Проклятые тритоны! Да за такие шуточки в приличном обществе бьют по неприличному месту, и кричать не велят. Грозя кулаком в сторону залива, к шпилям тритонового дворца, он бегал по берегу, кидал камни, палки, еще какой-то мусор, попавшийся под руки, потом споткнулся, ушиб палец и упал на песок.

– Поймаю того, кто это сделал – удушу той же самой тряпкой, которую так бессовестно украл! – простонал сквозь зубы славный отпрыск дома Кристинов, потирая ушибленное место. – Пустоглоты пучеглазые.

Поматерившись для приличия еще минут пять и, побегав, прихрамывая, по берегу, в надежде, что шутничек, где-то все-таки должен всплыть, Агат в итоге плюнул и махнул рукой. Пусть подавятся своей добычей. Глядишь, в хозяйстве пригодиться. Подводное племя не любило носить одежду, но агатовы портки, видимо кому-то из них приглянулись. Ну и на здоровье. Все равно пора ехать дальше.

К своему удовольствию, он неожиданно заметил, что уже успел обсохнуть от всей этой беготни и, одевшись, отправился ловить свою лошадь, гулявшую неподалеку.

Древний дом Кристинов, в котором когда-то жили еще первые представители этого рода, до того, как перебраться в столицу, стоял на Зеленой улице, спрятавшись в тени вековых деревьев. Старый, в два этажа, сложенный из массивного серого камня и с черепичной крышей, он притаился в тени кленов и дубов так, что с улицы его не сразу было видно, а плющ, обвивший древние стены почти до крыши, окончательно завершал маскировку. Таким же, обвитым плющом был и забор, сложенный из булыжников, собранных на берегу залива.

На заднем дворе из такого же серого камня был собран древний друидический круг силы, как и полагается с многочисленными надписями на камнях и большим алтарным камнем в центре. Этот круг заложил первый представитель рода, появившийся на свет с наличием дара. Со временем его расширили, и он стал полноценным Капищем, внесенным в Реестр Мест Силы королевства Эролид. При необходимости им могли воспользоваться государственные маги, естественно, с разрешения действующего главы дома.

Некогда дом Кристинов стоял в гордом одиночестве на берегу залива, когда еще никакой Зеленой улицы и в помине не было. А вся окрестная земля принадлежала баронам де’Валла, впоследствии ставшими графами Кристинами. Но со временем, особенно после слияния с королевством, город рос, появились первые соседи и вскоре далекий пригород стал, хоть и удаленным, но районом Конфирата, прозванным Тихим. Здесь строили свои виллы и селились люди с приличным достатком, и по знатности Тихий район уступал разве, что Золотой Миле, располагавшейся южнее, ближе к центру города, вдоль реки.

Сейчас в этом большом и старом доме жила только мать Александра Кристина и бабка Агата – миледи Лагуна, жена предыдущего главы дома, Альферда Кристина. Она была родом из южных провинций королевства и происходила из древнего ведьмаческого рода. В молодости, как и положено, прошла обучение в Большом Притоне, а потом по программе обмена премудростями приехала в Конфират, в местную академию, где и познакомилась с Альфердом. В те времена он тоже обучался в академии, правда в другой, но такие мелочи, как комендантский час в общежитии и суровая вахтерша на входе, не мешали ему и его друзьям бегать на свидания к юным симпатичным ведьмочкам.

Роман их был бурным и искрометным и очень скоро завершился браком, который по эмоциям ничуть не уступал роману. Варварская кровь валлийца и своенравная ведьмаческая давали о себе знать. К великому несчастью, Альферд рано умер, успев, впрочем, оставить двух сыновей старшего Александра и младшего Владомира, позднее взявшего себе новое имя – Барзивилл.

Старший остался жить в столице, а Барзивилл отправился в свое странствие, идею которого семья не одобрила. Миледи же так и осталась в Конфирате и некоторое время преподавала в академии, в той самой, в которой когда-то училась. Но очень скоро перешла на другую службу и последние вот уже лет двадцать почтенная ведьма является главой летучих ведьминских эскадронов – особого вида городской стражи, существующей только в Конфирате и подчиняющегося непосредственно генерал-губернатору города.