– Насыщенная, – многообещающе улыбнулся Олеандр.
Он хотел было еще что-то добавить, но не успел. Вместо этого он неожиданно остановился, попятился и попытался спрятаться за спинами своих товарищей. Улыбку с его лица словно ветром сдуло.
От замкового крыльца навстречу принцам шел высокий вельможа в долгополом синем сюртуке с воротником под горло. Через плечо у него чернела орденская лента, а под мышкой он держал целую охапку свитков и документов. Другой рукой он время от времени оглаживал небольшую черную бородку-эспаньолку и щегольские усы завитые и набриолиненные. Вслед за вельможей поспешал его помощник в черном сюртуке с еще большей охапкой документов в руках.
Приблизившись к принцам, вельможа склонился в элегантном и почтительном поклоне. Его длинные, черные, собранные в хвост волосы свесились на плечо.
– Ваши высочества, рад приветствовать принцев дружественных Алезантину держав на нашей гостеприимной земле, – обратился он к принцам на местном языке. Вообще все разговоры принцы, после приземления вели исключительно на языке страны пребывания, как того и требовал этикет. – Надеюсь, вам, как всегда, понравится в наших краях.
– Многоуважаемый канцлер, у нас по-другому не бывает, – ответил за всех Себастьян.
– Вот именно, Далаир, – подал голос Олеандр, впрочем, продолжая отгораживаться от своего канцлера собственными друзьями, – наши встречи всегда не формальны, давай и в этот раз не будем нарушать традиции и разводить лишние церемонии. Пушечная пальба со стен была излишней, мы так никогда не делаем.
– Ах, ваше высочество, это вы там… – в притворном удивлении воскликнул канцлер, всплеснув руками. – А я вас везде ищу, – пошелестев своими бумагами, он выудил из них несколько листов. – Вот, буквально сегодня утром пришло несколько портретов претенденток в невесты вашему высочеству. Все, как одна, красавицы, наиблагороднейшего происхождения. Извольте оценить.
Он протянул гравюры Олеандру, но государь королевства Двух Сердец шарахнулся от них, как от помойной тряпки.
– Отвяжись, Далаир, – нервно произнес принц, торопясь покинуть замковый двор и настойчиво увлекая друзей за собой. – Мы заняты. Позже…
– Вы всегда заняты, ваше высочество! – воскликнул канцлер, швыряя бумаги под ноги. – У вас, что ни день, то блядки. А мне вас женить надо!
– Это не срочно, – не сдавался Олеандр.
– Нет, срочно!..
Но Олеандр и слушать не хотел своего канцлера. Подхватив Себастьяна и Осеня под локти, он стремительно увлек их за собой вверх по лестнице парадного крыльца. Арфало шел следом, вполуха слушая возмущения алезантинского канцлера и старательно пряча усмешку. Как же ему нравились эти их ежегодные сборища. Даром, что эльф.
– Как вижу, у тебя то же самое, что и у меня, – усмехнулся Себастьян, когда они отошли от раздосадованного канцлера на безопасное расстояние.
– Тебя тоже заставляют жениться? – удивился Олеандр.
– Нас всех заставляют жениться, – отозвался Осень. – Вот только у Себы, ко всему прочему, еще и Раона.
– О да, – покачал головой Арфало, поравнявшись с друзьями. – Ему повезло как никому из нас.
– Ох, давайте не будем о грустном. Давайте, пока мы молоды и свободны, прожигать эту жизнь, – воскликнул Себастьян, обняв за шеи, шагавших рядом с ним Олеандра и Арфало. – Когда мы станем королями, нам будет не до этого.
Лошадь, которую раздобыл Босой Сапожник, оказалась весьма сносной скотинкой. Быстрая и легкая на ход, так, что Агат оказался на подъезде к Конфирату немногим позже обеденного времени. Солнце как раз выбралось в зенит и собиралось начать жарить во всю силу, когда впереди, в просвете между деревьев блеснули свинцовые воды Борейского моря.
Столица Валлийской провинции королевства Эролид раскинулась на берегах Валлийского залива, в устье реки Берса. Когда-то Валлия было независимым королевством, а Конфират ее столицей. Но лет триста назад северная страна влилась в Эролид и стала ее провинцией. С тех времен эролиры построили в городе порт, форт, адмиралтейство, с базирующимся возле него Северным флотом королевства, множество институтов, а сам город заметно вырос, обзаведясь новыми кварталами и улицами. Агат направлялся в самый западный и самый отдаленный из них, можно сказать – пригород, прозванный Тихим.
Но перед этим он решил искупаться в заливе. За время дороги Агат успел обрасти внушительным слоем грязи и пыли и перед тем как появиться в городе, хотелось немного привести себя в человеческий вид. Конечно, на месте помыться и причесаться было бы практичнее, но человек, пред которым собирался предстать Агат был куда как не простой. И выглядеть перед ним хотелось, как можно лучше, благо, что разговор предстоял не из легких. Лучше предстать пред грозными очами освежившимся, от пыльной и нудной дороги.
Рассупонив и стреножив лошадь, Агат отпустил ее немного погулять по близлежащим лугам, а сам скинул дорожный пропыленный плащ, сапоги и прочую одежду прямо на берегу у плакучей ивы, полоскавшей свои ветки в воде. Впереди, на той стороне залива виднелись башни форта, краны в портовой части города, там же маячили многочисленные мачты торговых и военных кораблей. А дальше, в море, прямо из воды торчали шпили тритонового дворца.
Это подводное племя поселилось в здешних водах лет сто назад по личному разрешению короля и пока, что мирно уживалось с валлийцами, иногда только подшучивая над рыбаками, выходившими на промысел в залив. Однако, здесь под ивами, было тихо, спокойно и безлюдно, поэтому Агат, нисколько не опасаясь посторонних глаз, разбежался и бултыхнулся в прохладную воду со своего любимого места – невысокого обрывчика.
Когда-то, в детстве, Агат, вместе с друзьями, любил купаться именно в этом месте, и сейчас выбор его был не случаен. Вообще не случаен был выбор именно этого города. В детстве и юности Агат был счастлив здесь. Ничего удивительного, что после драматических событий с Элеонорой, он отправился именно туда, где когда-то ему было хорошо.
Морская вода немного освежила Агата после пыльной дороги и прочистила голову, в которой еще оставались невеселые мысли о разорванной помолвке и очередной ссоре с отцом на этой почве. Умом он понимал, что отец прав и уже давно бы уже пора повзрослеть и найти себе дело по душе, но сердце протестовало против насилия над его судьбой. То, что собирался сделать глава дома Кристинов не выход из ситуации, а только ее усугубление. Не пригоден Агат для воинской службы, не создан он для нее. Служба в армии не принесет того результата, на который рассчитывает отец.
Купание в заливе прогнала знойную пелену, принеся вместо нее свежесть. Привело в чувство и временно отодвинуло на задний план все проблемы и дурные мысли, которые одолевали юного отпрыска дома Кристинов на протяжении всей дороги. Откинувшись на спину, Агат медленно греб, позволяя мыслям не спеша течь своим чередом.
Сначала был престижный общеобразовательный колледж, обучение в котором обязаны пройти все дворянские дети, невзирая на их желание и желание родителей. Потом государственная, его королевского величества, юридическая академия. За время пребывания в которой, было больше шумства и веселых гулянок и куда меньше учебы. В те времена Агата больше занимали вечеринки и посиделки в салонах столицы, нежели тяга к знаниям. Уже тогда отношения с отцом начали накаляться. Градус накала скандалов зависел от величины счетов, приходивших на личную почту главы дома Кристинов.
За многовековую историю дома Кристинов, не раз и не два такое случалось, чтобы отпрыски этой славной фамилии рождались со способностями к силе. Бывало такое, что не расположенные к силе члены дома брали в супруги одаренного. За три столетия в семье было немало колдунов, ведьм или магов, как на службе короны, так и в качестве частных лиц.
Но из трех детей нынешнего главы дома Александра Кристина только младший Микаэль, а по-домашнему – Малек оказался с наличием дара. Зато каким. Уже в детстве, в колыбели, будучи несмышленым сосунком, младший устраивал такие светопреставления, весь дом ходуном ходил. Пришлось даже установить дополнительную противопожарную систему, а нянек меняли раз в неделю, хотя, некоторые сбегали еще раньше. Ничего удивительного в том, что Микаэль теперь состоял в учениках самого гроссмейстера Рима Кугрова – главы королевского магистрата, и вполне не исключено, в будущем, когда-нибудь, он заменит учителя на его посту.
