– Петь, тебе сколько лет? А ты все в солдатики играешь. Девчонки тебя любить не будут.

– Мне восемь лет, – сказал Петька, – и я женюсь на тебе.

– Я взрослая, на мне нельзя.

– Тогда я не скажу, кто к тебе приходил.

– И кто приходил?

– Не скажу.

– Давай, колись, Петь!

– За поцелуй.

– Ах ты разбойник. Маленький, а уж поцелуй. Я вот твоей матери скажу.

– Не скажешь. Потому что я скажу, что ты у нас чай воруешь.

– Я, кстати, Петь, всегда возвращаю, если что брала. Твоя мама знает.

– И вообще ты злая! – сказал Петька. – Мама говорила, что у тебя детей никогда не будет.

– Много она знает! – выкрикнула Лера. – А ну, марш домой!

Она завела Петьку в комнату. Его мать занималась с кем-то английским по скайпу.

– Это как это у меня детей не будет? – сказала Лера.

Петька убежал из комнаты.

– Вы мне мешаете заниматься.

– Занимаешься, да?! За мальчишкой следи. Занимается она!

Лера вышла из ее комнаты, взяла чашку с терпким на вкус чаем и ушла к себе. Там она плюхнулась в кресло, вытащила телефон и листала переписку в фейсбуке. Никто ей не писал, она поставила лайки под фотографиями своих знакомых и набрала номер Виктора Семеновича.

– Алле! – произнесла она тихим голосом.

– Я же просил не звонить мне в это время! – ответил он яростно.

– Да пошел ты! – Лера отключила его номер и отбросила телефон на кровать.

В дверь постучалась мать Петьки. Подала записку, о которой говорил Петька. В записке было:

«Привет, Лера. Это Котов. Если хочешь, увидимся на вокзале. Я уезжаю сегодня ночью. Курский вокзал».И время.

Лера глянула на часы, еще два часа до отправления. Котов был ее давним парнем. Он был когда-то актером. И так же, как она, мыкался, бегая по кастингам, злился, когда слетала роль. Котов чем только не занимался, лишь бы заиметь дело, и снимал полнометражный фильм, после чего прогорел и влез в долги. Лера любила Котова и во всем следовала за ним, верила в его талант. А он начал употреблять наркотики. После этого они стали чаще ругаться. Он ревновал Леру, не давал ей участвовать в серьезных кинопроектах, приезжал на съемочную площадку, лез драться. Лера терпела его. Но когда он украл из гримерной деньги и драгоценности у одной известной актрисы, она сказала себе стоп и оставила его. Через месяц Лера и Котов сошлись снова. Но все чаще ругались. И когда он ее избил, она вызвала полицию. С тех пор она больше его не видела. И вот теперь снова.

Лера убрала записку, лежала с открытыми глазами и смотрела в темноту. Выдвинула ящик тумбочки, достала пузырек со снотворным и снова убрала. Затем она быстро оделась, натянула сапоги и вышла из дома.

Спускаясь на лифте, она вызвала такси. Машина приехала быстро. Ночью Москва была свободна. Мелькали огни за окном. На вокзале Лера расплатилась с водителем и машина уехала.

Лера стояла на улице и представила, что ей придется снова за кем-то ухаживать, волноваться, нервничать. И она подумала: зачем я приехала? Нет, старого не вернуть.

Она вытащила телефон, чтобы снова вызвать машину. Но тут ее окликнули.

– Лера!

Она обернулась и увидела Юру.

– Ты приехала! – сказал он. – Я знал, спасибо тебе.

– Что ты знал? Я приехала подругу встречать, – соврала она.

– Разве ты не получила мою записку?

– Нет. А что, ты был у меня?

Лера заметила, что он сильно исхудал, щеки его впали, сам он как-то вытянулся и все время кашлял в кулак.

– Я рад тебя видеть, – сказал он.

– Я тоже, Юра, – Лера поняла, что если сейчас не избавится от него, то не избавится никогда. Поэтому захотела побыстрее уйти от него.

– Мне надо идти.

Он схватил ее за руку.

– Пусти!

– Лера!

– Я сказала, пусти!

Он убрал руку. Лера ушла.

Она зашла в здание вокзала. И прямиком в туалет. Там закрылась в кабинке и ревела. Затем умылась. Вышла на улицу – огляделась, Котова нигде не было, вызвала такси.

Она ехала по ночной Москве домой. И ей не хотелось возвращаться. Все равно не уснуть. А таблетки пить и вообще. Все казалось таким ужасным, и, самое главное, она как будто сделала что-то поганое, измазалась, и скорее хотелось забыть об этом. Поэтому она попросила водителя изменить маршрут. Через минут десять такси остановилось у ночного клуба.

Лера сидела у барной стойки и выпивала. Светящиеся лучи, то зеленые, то фиолетовые, то желтые, красные, прорезали потолок. Со сцены доносилась музыка, звучал контрабас.

К Лере подсел какой-то парень, на нем была рубашечка в горошек и бабочка.

– Скучаешь? – сказал он.

– Отвали!

– Да ладно ты. Знаешь, в Южной Америке женщины в новогоднюю ночь надевают трусы желтого цвета.

– На фиг ты мне это рассказываешь?

– Вот ты уже улыбнулась!

– Ничего я не улыбнулась!

– Улыбнулась. Я же вижу.

– Слушай, чего ты ко мне привязался? Других баб нет? Если снять меня хочешь, так валяй!

Они вышли из клуба и сели в его машину. Поехали. Леру рвало всю дорогу.

Проснулась она днем от того, что парень толкал ее.

– Давай, давай! Поднимайся!

Лера не узнавала его. Смутно в ее голове через зеленый свет выходила фигура этого парня в бабочке.

– Я спать хочу. Отстань!

– Давай, сказал! – он стащил с нее одеяло. – У меня сейчас жена придет.

Лера хотела поиздеваться над ним. Но, заметив часы на стене, всполошилась. Репетиция! Как она про нее забыла!

Лера схватила свои вещи, оделась и так, с растертой вокруг глаз тушью, выбежала за дверь.

– Сумочку возьми! – крикнул он ей и выбросил на площадку ее сумочку.

Лера вытащила губную помаду, нарисовала на его двери большой толстый член и написала «козел».

Она спустилась в метро. И ехала через кольцевую ветку, так было быстрее. Рядом с ней стояли какие-то азиаты и рассматривали новенький телефон. Крутили его в руках, радовались, как дети. Она почувствовала, что на нее через черные очки смотрит кавказец.

Лера протиснулась дальше. Вспомнила, как приехала впервые в Москву с Котовым. Они тогда были молодые, полные сил. Только и думали, что вот сейчас завоюют мир. У Юры из-за спины выглядывала гитара, и он расчехлил ее и начал бренчать прямо в вагоне, и смеялся, и был такой невероятно непосредственный.

Дальше она пересела на другую ветку, вокруг нее стиснулись люди, так сжали ее, что ей показалось, вот сейчас у нее внутри что-то лопнет.

По дороге в театр она купила воды в магазине и жадно пила на ходу.

Параллельно ей тихо двигалась иномарка. Остановилась. Из машины вышел Виктор Семенович.

– Лера! – позвал он.

Она развернулась на него, и такими смешными показались ей его седые волосы бобриком и какая-то старческая моложавость, что она засмеялась.

– Я звонил. Ты недоступна. Не обижайся, – подошел он к ней. – Ты бы еще на работу пришла. Садись в машину. Я тебя довезу.

Она села в машину.

– Поехали, – сказал он. – Я знаю ресторанчик. Грузинский. Они сейчас снова в Москве открываются.

– Не могу. У меня репетиция, – она все никак не могла остановиться: смеялась и смеялась.

– Что с тобой? Что смешного?

– Ты смешной, – выговорила она сквозь смех. – Посмотри на себя, ты похож на Фавна!

Он ударил ее ладонью. Лера замолчала, смотрела на него испуганно.

– Проспись! – сказал он ей, открыл дверь и вытолкнул ее.

Лера осталась одна на улице. Ее душили злоба и отчаяние. Она хотела выплакаться и не могла. Ей казалось, что все в жизни устроено так, чтобы ей было плохо.

У служебного входа стояли актеры и курили. Она поздоровалась с ними. К ней подошла помреж и сказала, что у нее есть изменения в графике. Лера не слушала ее, смотрела на лица своих коллег. И ей казалось, что они все ненавидят ее, ведь она их ненавидела за то же, за что ненавидела себя: лицемерие, предательство и тщеславие.

Она вошла в театр, взяла ключи от гримерки, поднялась на второй этаж. Открыла дверь. К ней подошел режиссер.