Саня замолк. И через минуту Борька услышал его храп.

На следующий день они поехали провожать девчонок. Нина позвонила, сказала, что, Катя не против Борьки, только пусть он не грубит.

На улице были лужи. Трава блестела от воды. Темное небо нависало низко над землей. У автовокзала прохаживалась Катя, держа чемодан за ручку. Нина сидела на скамейке, подложив под зад пакет. Санек подкатил на семерке и эффектно притормозил, приоткрыл окошко и включил музыку на полную громкость.

Нина махнула ему рукой. Санек надел черные очки.

– Как я выгляжу?

– Ниче.

Нина звала Саню. Он не выходил из машины, покачивал головой в такт музыки.

– Она зовет, что не идешь?

– Девушке не надо давать повод. Как там у Лермонтова «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей».

– Это у Пушкина.

– Какая разница. У классика, короче. Значит, верняк.

Мимо Семерки проходили люди и оборачивались на шум из машины. «Бум-бум! Бум-бум!»

Подошла Нина.

– Хорошо, что вы приехали, – сказала она.

– А то.

– Катька уезжает. Я позже.

– Нормально.

Санек старался не быть многословным.

– Можем вечерком покататься.

– Годится, – ответил Саня.

Нина вернулась на скамейку.

– Боря! – позвали Яковлева.

Он глянул, это была его мама. Борька вышел к ней.

– Чего ты тут, мам?

– Мне сказали, ты приехал.

– Ну, приехал.

– Ты обижаешься?

– Мама, давай не будем.

– Какой ты глупый! Мне что теперь, монашкой на всю жизнь остаться?

– Я тебя не осуждаю, – сказал Борька, а сам глянул на Катю.

– Придешь домой? – спросила мама.

– Я у Сани пока поживу.

– На вот денег возьми. – Она протянула ему несколько тысяч, он их не взял.

– У меня есть.

Борька оставил мать и подошел к Кате.

– Привет.

– Привет.

– Уезжаешь?

– Да нечего тут делать. Кругом психи.

– Это кто, я псих?

– А то кто же.

– Напишешь телефончик? Я приеду в Москву.

– Зачем?

– Приеду, на ВДНХ сходим.

– Чего мне туда ходить, я напротив живу.

– Ну, ты мне покажешь Москву.

– Не приедешь ведь.

– Приеду.

– Точно? – И она только сейчас улыбнулась ему, и лицо ее стало приятным.

Борька кивнул.

– Тогда пиши! – сказала она.

Он вынул мобильник, и она продиктовала ему свой номер.

Подошел автобус, Катя попрощалась с Ниной. Борька отдал ее чемодан водителю, тот сунул его в багажник.

– Пока.

– Покедули! – поднял руку на прощание.

– Боря! Звони, как приедешь, – сказала Катя.

– Ладно, – ответил он и подошел к ней. У него никогда не было девушки, и он не знал, как это делается: прощаться.

– Поехали! Что титьки мнете! – требовал водитель.

Катя поцеловала Борьку в щеку. Водитель закрыл дверь, и автобус поехал.

Вечером Нина ждала ребят у дороги. За рулем сидел Борька. Ехали за город. Саня переволновался и выпил много пива. Нина села на заднее сиденье – Саня к ней. Ей не понравилось, что от него пахнет и он, в наглую, лапает ее.

Она попросила остановить машину.

– Нет, езжай! – гаркнул Саня.

Борька поглядывал на них через зеркало заднего вида.

– Отстань! – просила она. – Да прекрати! Не надо!

Борька сдал к обочине. Вышел из машины, обогнул ее и дернул заднюю дверь, выволок на улицу Саню.

Тот не удержался на скользкой насыпи и покатился вниз.

Борька сбежал вниз помочь ему подняться. Саня вымазался в глине и притих. Борька протянул ему руку. Саня ударил его.

– Успокоился? – сказал ему Борька.

– Еще хочешь?

– Давай, еще!

Саня стоял напротив него, затем, оттолкнув его плечом, взошел наверх. Нина подкрашивала губы на улице. Он сел в машину и уехал.

– Псих! – крикнула ему вслед Нина.

Борька поднялся к ней. Он стоял рядом с Ниной и скреб подошвой об асфальт, счищая налипшую глину.

– Я думала сначала, ты тоже псих! – Она продолжала подкрашиваться.

На дороге им никто не останавливал.

– Ты отойди в сторону.

– Зачем?

– Ты что, только вчера родился?

– Нет.

– Ни один не остановится, если девушка с парнем. Понимаешь?

– Нет.

– Ну, отойди.

Борька спустился в кювет к березам. Нина вытянула руку, и тут же несколько машин остановилось возле нее.

Нина позвала его. Борька вышел на дорогу. Две машины уехали. Один согласился довезти до города.

Сидя на заднем сиденье, он почувствовал рядом со своим бедро Нины и заволновался. Он всю дорогу ехал и думал о ее бедре.

Когда они вышли, она пригласила его к себе. Дома показала ему свои видео, которые снимала ради смеха. На одном из роликов она предстала в образе Чарли Чаплина.

– Нравится?

– Да.

– Я учусь на экономическом, но мне неинтересно. Отец хочет, чтобы я получила настоящую профессию. А я мне нравится делать вот это.

Нина наклонилась над ним и заметила, что он вздрогнул. Ей это понравилось, глаза у нее сузились, и она улыбнулась, как лиса в сказке.

– Поцелуй меня, – сказала она ему вкрадчиво.

Борька попятился от нее и упал с дивана. Она засмеялась.

– Тебе нравится Катя? У нее в Москве парень.

Внутри Борьки закрутилось. До этой минуты он даже не думал, что позвонит ей, но, припомнив Катю у автобуса, ее нежность, он разозлился. Поднялся и вышел.

На улице у Жигулей его дожидался Саня. Он скинул сигарету и выпустил дым.

– Давай, садись.

Борька сел в машину. Семерка сорвалась с места. Проехав железнодорожный переезд, свернула в сторону поселка.

– Куда мы едем? – спросил Борька.

– Боишься?

– Нет.

– Правильно. Что я из-за какой-то бабы буду друга терять!

– У меня не было ничего с ней.

– Да ладно. Не оправдывайся.

– Я не оправдываюсь.

– Представь, тут трое как-то ехали, – сказал через какое-то время Санек, – и сбили ночью лося.

– Лося?

– Натурально лося! Вышли, посмотрели, он здоровенный лежит и еще дышит. Передок машины разбит, в хлам, ну они испугались и рванули, а по дороге подумали: сто пятьдесят кило мяса на дороге не валяются. Заехали домой, взяли ножи, фонарики, а когда вернулись, то увидели, что лося уже кто-то разделал.

Машина свернула и, покачиваясь, поехала по грунтовой дороге, в ямах которой блестели лужи.

– Тут только на танках. Пару дней назад суше было.

Саня вел машину, ориентируясь по лужам и темной полоске среди кустов. За окном дул свежий ночной ветер, пахло горькой полынью.

– Ну и темнота! Как бы не наехать на кого.

– На кого тут наедешь. Здесь никто не ходит.

– Медведь тут мотается.

– Медведь?

– Да.

Машина подпрыгивала на кочках, свет фар ловил стволы деревьев, потом выхватил колючку. Саня заглушил мотор и погасил фары.

– Раскоп здесь, – сказала Саня.

Друзья извлекли из багажника топор и лопату. Взвалив их на плечи, двинулись в темноту. Над полем плыл диск луны. Ребята шли к нему, а он двигался от них.

– Ты точно уверен, что место не охраняется? – сказал Борька и услышал свой голос далеко в поле.

– Чего ты как баба заладил. Боишься, так оставайся!

Они шли в сторону высоковольтной линии, потом свернули правее. Глаза попривыкли и стали боле-мене различимы какие-то столбы, кусты, щиток для пулевой стрельбы.

– А если в них ток?

– Нет там никакого тока, все давно отключено. Я же тебе говорил: пару дней назад нарубил жилу.

– А долго копать?

– По-разному… бывает, полметра копнешь и провод, а бывает и глубже рыть надо.

Они поднялись на горку и увидели черные пустующие казармы, или же какие-то корпуса. Саня натянул на лоб резинку с фонариком. Посветил им: повсюду были копанки.

Саня искал свою. Нашел по какой-то одному ему известной примете.

– Тут давай.

Начали копать и через полчаса вспотели.

– Как найдем, разводи костер. Обжигать будем.

Раскопали на метр в глубину и ничего не нашли. Отвернули на полметра в сторону, там тоже пусто. Саня осмотрелся и ударил лопатой на три метра левее.