«Я ничего не могу довести до конца! Да я даже начать ничего толком не могу!» – гневался горе-самоубийца.

Он подошёл к той самой тумбе в коридоре, где оставил докторскую визитку. Посмотрел на неё и подумал:

«А что, пусть попробует подружить меня с моим внутренним «Я», если я сам за свои тридцать четыре года не смог это сделать! Посмотрим на этого чудо-врача».

Он взял бумажку с координатами и набрал на смартфоне указанный номер.

– Алло, я вас слушаю, – послышался живой, бодрый, полный сил женский голос.

– Здравствуйте Алиса Аркадьевна, мне вас посоветовали. Меня зовут Марк, я только что чуть не покончил с собой.

– Ха-ха-ха, можно просто Алиса, – залилась звонким смехом женщина на том конце провода. – Приезжайте завтра в мою загородную резиденцию к трём часам дня, адрес отправлю СМС-сообщением. До встречи, Марк! – не обратив внимания на чистосердечное признание Марка о самоубийстве, сказала Алиса и отключилась.

«Странная какая-то, – хмыкнул он. Тут же брякнул телефон – пришла эсэмэска. Марк открыл сообщение и протянул: – Ого, как далеко от города! На дорогу только около двух часов уйдёт».

В нос ударил зловонный запах двухнедельного мусора. Передёрнувшись от смрада, Марк непроизвольно повернулся в сторону зеркала и бросил взгляд на себя. Посмотрел как будто другими, свежими, заново родившимися глазами – и обомлел. Какой же урод! Голова – сборище отвратительных деталей, сальные отросшие волосы, впавшие глаза – уже давно не две притягивающие вселенные, в которые хочется улететь. Наоборот, это стали две чёрные дыры, из которых хочется побыстрее вынырнуть. Лицо в целом походило на лицо человека, больного раком в последней стадии. Тело было не лучше – худое, сутулое, потерявшее любое желание быть замеченным.

Марку почему-то захотелось измениться. А точнее – помыться и побриться для начала. Он пошёл в душ.

Как же приятно стоять под потоком тёплой воды! Выходил Марк из душевой кабины с ощущением, что он сбросил ещё пару килограммов, – во всём теле были лёгкость и приятный комфорт. Затем принялся за лицо. Тщательно побрился, почистил зубы. В зеркале появился уже вполне сносный молодой человек, которому осталось приобрести здоровый блеск в глазах и добавить несколько килограммов.

Он собрал весь мусор и вынес во двор в мусорные контейнеры, сразу же зашёл в магазин и купил себе на ужин готовую еду – картошечку с курицей и витаминный салат из капусты. Пиво решил не брать. Дома открыл все окна и стал проветривать своё убежище. И вот, в свежем и чистом доме, Марк сел ужинать. Еда активно ушла внутрь него, желудок одобрительно всё принял и даже от удовольствия немного поурчал.

Перебравшись на диван и приняв горизонтальное положение тела, Марк моментально улетел в царство сновидений, к Морфею.

Марк лежал на спине. Из звуков, доносившихся до его ушей, можно было различить только небольшие вздохи и ахи. Стояла тишина. Ему надоело смотреть в темноту, и он решил открыть глаза, чтобы понять, что происходит вокруг и где источник этих непонятных далёких всхлипов.       Глаза не открывались. Он старательно пытался поднять веки, но они будто склеились и не поддавались. Попытка, ещё попытка – бесполезно, закрыты намертво. Хорошо, если он не может оценить обстановку визуально, Марк решил настроить свои другие органы чувств. Запахи. Принюхавшись, он заметил в воздухе странные нотки чего-то очень благоухающего, похожего на аромалампу с душистыми маслами, и ещё отчётливо прослеживался шлейф лекарств. Больше уловить он ничего не смог. Тактильные ощущения. Он лежал на чём-то не очень мягком, голова вроде, наоборот, лежала на небольшой мягкой подушечке, руки были сложены на груди, под ладонями прощупывался костюм на пуговицах. Марк решил перевернуться и встать, но у него ничего не вышло. Тело абсолютно не слушалось его. Он скомандовал ещё раз ему подняться. Пустил мощнейшие импульсы к своим ногам и мышцам спины. Но безрезультатно – тело лежало неподвижным балластом.

«Неужели это сонный паралич?» – испугался Марк. Он как-то читал о таком явлении, которое может происходить с людьми. Это переходное состояние между бодрствованием и сном, характеризующееся мышечной слабостью. Кстати, случаи сонного ступора чаще встречаются у психически больных, которые имеют нерегулярный сон или постоянный стресс.

«Ха, дожили!» – закатив мысленно глаза, усмехнулся Марк.

В пространстве, где он лежал, появились те же всхлипы и вздохи, что слышались издалека, только теперь они были совсем рядом с ним.

– Такой молодой! – ревели голоса. – Совсем пожить ещё не успел, семью не завёл… а-а-а! – надрывался женский голос.

– Да, несправедливо вот так уходить из жизни, не познав её всех прелестей! – сетовал заплаканный мужской голос.

– Я умер? Как? Когда? – Одна активная часть Марка в виде мозга мучила себя вопросами.

Женщина в чёрном платке и в чёрных больших очках, так что лица не узнать было, кинулась к телу. Она обняла холодные и твёрдые ладони Марка своими и, уткнувшись тому в грудь, начала содрогаться истерическим плачем.

Марк почувствовал её ладони. Они были тёплыми и мокрыми, потому что женщина без конца теребила платок, в который сморкалась. Он хотел взять её руки своими и, погладив их, успокоить бедную женщину. Он не знал, кто это, но чувствовал, что она искренне печалится о его уходе. Когда она плакала, постукивая о его грудную клетку лбом, он чувствовал эти мини-удары. Даже лёгкие подрагивали в такт её биению.

«Может она услышит стук моего сердца?»

«А-А-А, не дышит, наш Марк больше не дышит!» – разрывая сердце, завопила эта женщина. В её вопле было очень много боли и огорчения. Так могла надрываться только родственница Марка. Но на его деспотичную тетку это никак не похоже.

– Алиса, милая, прошу, не рви себе душу, его уже не вернуть! – опять прозвучал мужской голос, который до этого уже что-то тоже говорил.

У Марка прошла волна мурашек по всему его мёртвому телу. Это были его родители! Мама Алиса и папа Герман. Сердце застучало так неистово, что могло выстрельнуть из грудной клетки, как ядро из пушки. Теперь он лежит в гробу, а родители с горя убиваются. И вот они поменялись местами, и вот они опять не вместе. Как же он хотел открыть глаза и посмотреть на своих горячо любимых родителей, которых так давно не видел! Посмотреть, как они изменились с годами, обнять их крепко-крепко, чтобы дышать было трудно. Он лежал неподвижным холодным куском мяса, а внутри него бушевали дикие эмоции, каждая клеточка его организма взрывалась от несправедливости и бессилия, что не может ничего изменить. У него поднялись температура, давление и увеличился пульс.

Отец подошёл и поцеловал холодный лоб своего сына.

– Прости нас за всё, сынок, мы тебя очень любили, – сквозь слёзы проговорил убитый горем отец.

– И я вас очень люблю, очень-очень люблю! – кричал внутри себя сын.

Марк почувствовал, как он всколыхнулся и началось движение.

Гроб с телом Марка стали выносить из дома. До ближайшего кладбища было минут двадцать неспешного хода. Его несли с открытой крышкой, поэтому все прохожие могли в последний раз взглянуть на ушедшего таким молодым человека без семьи и не добившегося ничего в этой земной жизни.

Марк чувствовал покачивание; его гроб несли четверо крепких мужчин в черных костюмах. Под его веками стало чуть светлее, потому что он оказался на улице. Был день, и светило солнце.

Плач вокруг Марка продолжался до тех пор, пока он не почувствовал, что резко потемнело, и не послышались звуки забивания гвоздей, затем резкие толчки. Его тело немного сдвинулось, голова сползла с подушки – и твёрдое приземление. Гроб с Марком был опущен в яму. Небольшое затишье и глухой монотонный голос сверху. Потом странный постукивающий звук по крышке деревянного гроба. Марка засыпали. Тишина.

Он открыл глаза, его знобило мелкой дрожью. Подушка и простыня под ним были мокрыми – он вспотел так, как будто участвовал в беге с препятствиями. За окном было светло, на часах – девять утра. Даже без будильника Марк встал по биологическим внутренним часам, привыкнув вставать на работу в девять. Он пришёл к кухонному гарнитуру, взял стакан и налил себе из кувшина воды. Жадными глотками опустошил весь стакан и дрожащей рукой поставил его на место.