Марк готовился к своей смерти. Если он не смог лишить жизни другое живое существо, то себя планировал как можно скорее отправить в царство Аида.

Мысленно попрощавшись со всеми, кого он знал в этом бренном мире, он готовился к встрече со своими родителями. Но опять оставался открытый вопрос в осуществлении задуманного: каким способом нужно убить себя?

Марк даже слегка ухмыльнулся от мысли, что убивать других он хотел долго и мучительно, а вот себя, наоборот, хочется быстро и безболезненно. В голове Марка шёл активный, насколько это было возможным без свежего воздуха и нормальной еды, мозговой штурм.

Перерезать вены в ванне. Ну, это сразу отпадает – с той простой вещью, что у него не было ванной, только душевая кабина.

Повеситься. Оглядевшись в принципе, Марк нашёл пару мест, где это можно сделать. Но вот в быстроте смерти он не был уверен до конца – слышал, что, в петле (неважно из чего – верёвки, колготок, ремня) сначала начинается кислородное голодание мозга, можно даже мультик словить, а вот потом – судороги и смерть. Пока вариант не очень нравился Марку.

Отравиться. Можно, например, напиться огромного количества снотворного, лечь спокойно в кровать и заснуть непробудным сном. Для пущей красочности можно принять драматическую позу. Марк уже представил, как люди заходят в квартиру и видят его распластанным на диване, словно короля вечеринки. Но к фантазии подключился и анализ – и выяснилось, что его могут спохватиться и найти не так быстро, как нужно было ему. И тогда его и так не совсем прекрасное тело приобретёт совсем отвратительные очертания. Лежать с трупными пятнами и ждать, пока он окончательно не сгниёт, Марк не захотел.

Нужно что-то быстрое, но в то же время и эффектное, и сразу у всех на глазах. Конечно! Сброситься с крыши дома. Как же он сразу до этого не додумался! В доме девять этажей – значит, полёт будет красивым и точно смертельным. С такой высоты выжить нет никаких шансов, так что бояться, что можно просто упасть, сломав ноги, не стоит. Но вот упасть во дворе, среди бела дня, испортив всем настроение своим размазанным по асфальту телом, – это в духе Марка.

«О чём сожалеет самоубийца, бросившийся с моста? О том, что он уже сбросился», – вспомнилось изречение Марку.

Марк решительно пошёл переодеваться – не хотел он лежать на асфальте в луже собственной крови в трениках и майке. Он взял свои джинсы, которые в последний раз надевал ещё на работу, и встряхнул их. Из кармана выпала на пол какая-то небольшая картонка. Он поднял её – это оказалось визитка какого-то доктора, и Марк вспомнил, как Сара на работе ему внушала, что ему пора лечиться. Она же и подложила визитку: «Доктор психологических наук Алиса Аркадьевна. Поможет найти Вам собственное “Я” и подружит Вас с ним» (телефон и имейл).

«Ага, будите дружить со своей головой, как я!» – паясничал Марк и мимикой попытался изобразить умного врача.

Положив визитку на тумбу в коридоре, Марк в последний раз посмотрел на себя в зеркало и, попрощавшись с собой, вышел за порог.

Он стоял на самом краю крыши. Носки обуви даже уже немного висели в воздухе. Коленки предательски затряслись.

«Только не смотри вниз, только не смотри вниз!» – причитал он.

Но смотреть пришлось – а как иначе, он же должен был понять, где приземлится. Это должно быть максимально открытое и асфальтированное пространство. Не дай бог упасть на козырёк подъезда – эта вся смерть коту под хвост!

Он оглядел окружавшие его окрестности. Дома, деревья, машины, люди… Всё это скоро исчезнет и, возможно, останется неким неприятным воспоминанием о таком понятии, как жизнь. Он всегда ненавидел этот мир, и вот пришло время с ним попрощаться. Он глубоко, как бы запоминая это ощущение, вздохнул.

Смотрел далеко перед собой, и в его сознании вдруг ни с того ни с сего прогремело: «Алиса Аркадьевна».

У Марка закружилась голова, и пошатнувшись, он чуть было не упал вниз.

«Фух, блин, чуть вся жизнь перед глазами не пролетела!» – Марк отошёл подальше от края крыши.

Он присел на корточки и обхватил руками голову. В этот момент он жалел себя и одновременно ненавидел. Он уже не понимал, почему он не может жить как все другие, довольствоваться тем, что имеешь, стандартно ходить на работу, завести семью, ездить в отпуск один или два раза в год на море или, например, если это не его, пойти за своей мечтой, как он и собирался сделать, почувствовав призвание в истреблении людей… И тут он соскочил, решил покончить с жизнью – и тут облом!

– Что со мной не так? – крикнул он довольно громко вслух. В окошке чердака сразу образовалось движение крыльев и урканье голубей.

Марк встал и стал ходить по крыше, шаркая ботинками по гудроновому покрытию. На ум пришли строчки из детского мультика, ставшие криком души персонажа Водяного: «Эх, жизнь моя – жестянка! Да ну её в болото!»

Марк не видел смысла жизни. А существует ли он на самом деле? Обычно принято думать, что такие мысли начинают посещать подростков с нестабильной психикой, которые видят этот мир иначе, со своими амбициями и юношеским максимализмом, пытаются переделать мир под себя. Они тоже не видят какого-то целостного смысла своего существования, поэтому их бросает из стороны в сторону, из одного молодёжного движения в другое – тем самым они заполняют пустоты в своей душе и глушат вопросы, возникающие в голове «в чём моё призвание?», «для чего я живу?». Многие очень активно погружаются в разные субкультуры, которые близки каждому индивидуально: панк-культура, эмо, готы. Затем, переболев этим протестом против обычного и принятыми обществом рамками, они потихоньку присоединяются к серым взрослым. Потому что как ни крути, а давление социума никто не отменял. И они идут как миленькие на обычную работу, заводят, как и все, обычную семью и живут вполне обычно, в рамках, установленных обществом. Естественно, они это интерпретируют не как повиновение и принятие общественных правил, они это оправдывают типа своим взрослением. Бунтующий подросток вырос и наконец превратился в здравомыслящего взрослого человека.

Марк в подростковом возрасте не принимал участие ни в каких молодёжных движениях и группировках. Он был очень скромным для этого. Потому что, чтобы показать свои истинные эмоции и желания, нужно быть очень смелым и открытым человеком. Но это не значит, что он не переживал все эти протесты внутри себя. Его непонимание мира потихоньку сжирало его изнутри. Он не понимал, кто решил, что норма – это именно то и то. А если сделать чуть-чуть шаг в сторону, то это уже не норма, а болезнь и неодобрение со стороны масс. Так на тебя начинают навешивать ярлыки «ненормального», «сумасшедшего» и т.д.

Так как Марк открыто и со всей отдачей не переболел подростковой, отрицающей всё взрослое наследие болезнью, то она так и осталась в нём. Марк был не единичным случаем на планете Земля. Но встретить такую же родственную душу ему так ещё и не посчастливилось. Поэтому, до сих пор не принимая истину бытия, не соглашаясь со стандартным механизмом цикла человеческой жизни, Марк ненавидел людей, принял своё одиночество и продолжал рвать на куски своё подсознание вопросом «в чём смысл жизни».

Сколько мудрецов ни написали бы книг, сколько великих умов ни сняли бы фильмов на эту тему, всё это никогда не удовлетворит пытливый ум Марка. Всё услышанное и увиденное на эту тему со стороны никогда не сравнится с тем, когда в тебе лично озарится ответ на этот вопрос.

Но смысл не находился, а ситуация с жизнью Марка усугублялась. Его неумение нормально контактировать с людьми не шло ему на пользу. Где-то в глубине души он это понимал, но уже ничего не мог с собой поделать.

«Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнётся под вас» – эти строчки из знаменитой песни были его девизом по жизни.

Озадаченный, озлобленный, уставший Марк вернулся в свою квартиру.