– А вот и хлопец Марк пожаловал к нам на экскурсию! – заговорил старец с явным старославянским акцентом, окая, акая и употребляя слова, вышедшие из обихода. Он поравнялся с Марком. От него шли небольшое голубоватое свечение, приятный персиковый аромат и какое-то спокойствие, умиротворение.

Зависшие мужчины, наоборот, источали беспокойство и страх. Они были очень перепуганы, вглядываясь в землю. Как будто чего-то ожидали. Некоторые от напряжения стали грызть ногти на руках. У всех в глазах горел огонь необузданного страха.

– Где я и чего они так боятся, смотря на землю? – У Марка на самом деле было намного больше вопросов в голове, но абсурдность ситуации подтолкнула его спросить только то, что волнует его больше всего.

– О, оклемался, окаянный! А то висит как кукла тряпичная, очи только повытаращивал и молчит! – Гляди лучше, да повнимательнее! – кивнул седой незнакомец в сторону людей в чёрном.

Марк снова опустил голову, потому что на земле то тут, то там начали появляться вспышки – белые, яркие, некоторые чуть побледнее. И как только эти вспышки начались, зависшие мужчины начали корчиться в неописуемых муках. Их выворачивало в разные стороны, сводило, видимо, очень болезненными судорогами – они кричали и стонали от нестерпимой боли. На них даже больно было смотреть. Сложно представить, что они испытывали на самом деле. Но их крики и вопли давали некоторое представление. У некоторых, кого Марк сумел разглядеть рядом с собой, увидел застывшие слёзы в глазах, как будто сейчас они испытывали не только физические страдания, но и душевные. Они были истинным воплощением скорби, боли и страданий.

– Прекратите! – не выдержал Марк. Он больше не мог видеть и слышать этот гул всеобщей печали и невыносимых мук. – Помогите им! – Он повернулся к человеку в белом.

– Они обречены, друг мой. – И спокойным, мягким голосом он продолжал: – Это неупокоенные души убийц и насильников, чьи тела на земле не были преданы закону и их злодеяния остались безнаказанными. Они думали, что сбежали от расплаты, но потом справедливость их находит здесь. – Он развёл руками. – Вспышки на земле – это новые случаи человеческой мерзости, когда один причиняет боль другому. Ты понимаешь, о чём я. – Грустно вздохнув, он посмотрел на Марка.

Марк поймал на себе этот взгляд и оцепенел: какие синие были глаза у незнакомца! Помимо цвета, его поразили их глубина, гипнотичность, магнетизм. Они были неземными.

– И вот когда кто-то на земле кручинится от зла преступников, эти прокажённые молодцы начинают чувствовать их боль. Они избежали наказания там, но теперь они вечно будут испытывать его тут.

– Вот поэтому они так всматривались с испугом на землю. Они боятся новых вспышек, потому что за ними сразу последует адская боль, – понял Марк.

– Вот как донести до тех земных голов, что за зло всё равно придётся отвечать? Может, через тебя? – озадаченно взглянул на него мудрец.

– Хи-хи! – засмеялся Марк.

– Что ты зубы скалишь в шутовской улыбке? – засерчал старик.

– Мне защекотало ступни, очень… хи-хи

Бородатый мужчина взглянул на ноги Марка и сказал:

– О, да, для тебя экскурсия окончена, ступай. – Развернулся и стал уходить, точнее – уплывать от Марка.

– Вы же Бог? – успел крикнуть Марк.

– Тебе виднее, – уже отдалённо прозвучала фраза.

Марк открыл глаза и увидел, как его ноги лижет пёс.

– Откуда, что…

Когда картинка мира стала чётче, Марк разглядел на кухне высокую женщину. Она была в спортивном костюме и кепке.

– Маркиз, фу, что прилип к его ногам? – скомандовала женщина.

Спросонья Марк не сразу признал в непрошеной гостье свою хозяйку по квартире.

– Марк, извините, что может быть, как снег на голову, но я вам звонила предупредить, что заеду вас проведать, однако вы не отвечали. Времени уже час дня – я не могла долго тянуть, так как уезжаю на дачу на две недели. Вот и подумала, что вас нет дома, и по пути на дачу заехала с Маркизом.

Маркиз – любопытный пёс породы кокер-спаниель – так и крутился у дивана Марка.

– Кристина Вадимовна, я сегодня ночью умирал, поэтому и не слышал вашего звонка, – очень сбивчиво и взбудоражено начал Марк. Он вскочил со своего спального ложа. – Понимаете, это был точно не сон, свои сны я знаю как облупленные, он отличался, он был очень правдивым по ощущениям. – Он бегал и активно жестикулировал руками.

Марк подбежал к окну и посмотрел на небо. Он всматривался наверх, как будто кого-то хотел там рассмотреть.

– Я разговаривал с ним. – Он указал указательным пальцем в небо и посмотрел безумными глазами на хозяйку.

Кристина Вадимовна сняла кепку, взъерошила свои короткие рыжие волосы и озадаченно произнесла:

– Вы вчера пили? – И тут же открыла дверцу под раковиной на кухне – там, где стояло мусорное ведро. В нём красовались две одинокие банки из-под пива.

– Я не пью! Я действительно был на небе, я видел такое, это было ужасно! – Он вскинул руки наверх.

– Марк, успокойтесь, вам приснился очень красочный сон, и вы до сих пор под его впечатлением. Такое бывает, – со знанием дела успокоила женщина. – Сходите в душ и придите в себя. Я всё проверила, что мне нужно было; вы очень хороший квартирант – тихий, чистоплотный и платите вовремя, – но вы меня иногда пугаете своими выходками. Вы же взрослый образованный человек – контролируйте, пожалуйста, свои эмоции.

Она подозвала Маркиза, ещё раз оглядела общим взором квартиру и, попрощавшись, ушла.

Марк всё-таки решил воспользоваться советом мудрой хозяйки и пошёл в душ. Прохладная вода и вправду привела его в чувства и смыла дурман ночи. К нему вернулись твёрдое самообладание и ясность ума. А после того, как он выпил чашечку крепко заваренного кофе, от ночных путешествий остались лишь обрывки невзрачных воспоминаний.

Он сел на диван, поставил ноутбук на колени и, открыв последние вкладки про знаменитых убийц, непроизвольно поёжился. Опять в голове стали формироваться самые ужасные моменты из сегодняшнего сна. Он резко захлопнул крышку ноутбука.

«Какого чёрта…» – его это разозлило.

Но он на тот момент ещё не знал, что продолжить своё исследование в области убийств больше уже не сможет. Он прекрасно убедил себя, что это был всего-навсего глупый сон. Но планировать зверское убиение уже не получалось. Криминальная муза покинула его.

Он продолжал злиться на себя из дня в день – на свою мягкотелость, на свою слабохарактерность. Он ходил из угла в угол, как дикий зверь, запертый в клетке. Он рвал на себе волосы и стучал кулаком по столу. Внутри него, как бы это банально ни прозвучало, боролись зло, подталкивающее совершить грех преступления, и добро в виде совести и страха перед наказанием.

Марк начал много пить – не только пива, но и более крепкого алкоголя. Он решил, что вечно пьяное галлюцинационное состояние притупит в нём чувство внезапно обострившегося проповедника. Но алкоголь разъедал в нём не только зачатки аналитического ума, но и всё человеческое, что в нём было. Марк совсем одичал. Медленно, но верно он начал сходить с ума. Он практически не выходил из квартиры, а если и выбегал в трениках и в майке, то только до ближайшего магазина – чтобы закупиться очередным горьким пойлом. Мусор он не выносил, и в квартире стоял устойчивый сладковато-горький запах гнили.

Марк не принимал душ, не чистил зубы и не брился. Это было малоприятное зрелище окончательно потерявшего себя, психически нездорового человека. Когда он был в отключке от спиртного, то не видел снов. Это было вроде пустого забвения, а затем, с трещащей головой, – пробуждения. Это длилось на протяжении двух с половиной недель.

Он лежал на диване и увидел, как одиночество и вечная печаль сомкнулись над ним. Он был в ловушке. В ловушке собственной тёмной души. Марк решил умереть.

Он лежал на спине, из его глаз медленно текли слёзы, заканчивая свой путь в ушных раковинах. Его живот был впалым от отсутствия еды в нём, рёбра торчали, так сильно натянув кожу, что она была готова порваться в любой момент. Он почесал свою довольно густую щетину, и, шкрябая по волосам, ему показалось, что кто-то ползает под пальцами. Наверное, это были вши, или у Марка начались более выраженные, принявшие форму галлюцинации. А он их ждал. Он был к ним уже давно готов. Он был бы не против, чтобы по его полу и потолку ползали различные твари, а по стенам карабкались всевозможные когтистые уродцы.