– Сколько людей ему надо на устранение его недоразумения? – проговорил серьезно настоятель. Он вырвался из размышлений, переключаясь на деловой тон.

– Как обычно: отряд Ведомых. Тут даже подчеркнуто – нужны лучшие из лучших, – писарь позволил себе усмехнуться. Не найдя поддержки в лице настоятеля, монах решил побыстрее избежать неловкость. – Еще здесь пишется, что отступник – очень способный маг и к тому же бывший учитель. С ним ушло около дюжины воспитанников, точной цифры нет, но, по большей части, все они неопытны. Последний раз их всех видели близ Гаспора: останавливались в каком-то кабаке недели две назад и ушли на юг, в сторону леса.

– И откуда же, интересно, они все это знают? – неожиданно подал голос Адриан, молчаливо выжидавший все это время на своем месте за столом. Он перестал облокачиваться о спинку стула, сложив задумчиво руки перед собой. Эта просьба его сильно заинтересовала. Ведь только ему и могли поручить подобное, главному паладину монастыря – Карающему Мечу.

Лицо молодого секретаря исказилось неприкрытым недовольством от того, что его перебили. Думалось, будто юнец слишком возомнил о себе, чувствовал себя всесильным, находясь ближе к настоятелю. Не хватало еще увидеть, как этот писарь лижет Дранасу сапоги. Послушник слишком много времени проводил в этом кабинете, забывая все тяготы монастырской службы, с которыми сталкивались его собратья. Всего нескольких месяцев ему хватило, чтобы поставить Адриана ниже себя.

Проскальзывала мысль о ревности. Кажется, кто-то хотел занять место за центральным столом. А ведь такой неоперенный птенец мог легко расшибиться, упав с высоты.

– Я это к чему, – деловито начал Адриан. Он любил жестикулировать, словно раскладывал по полочкам свои мысли. – Около дюжины учеников – не особо точная информация. Они что там, не могут перекличку сделать? Однако кто, когда и где сунулся в другой город – это знают. Да еще и просит сам архимаг, а не какой-нибудь его советник, что отнюдь на колдунов не похоже. Сами они руки марать никогда не будут.

На него смотрели с подозрительным ожиданием, но Адриан остановился, лучше обдумывая слова. Он всматривался в лицо юноши, которое явно выражало как минимум высокомерие. Как же его зовут, кстати? Имя вылетело из головы. Паладин не часто присматривался к писарю, считая его одним из надежных собратьев. Стоило больше времени уделить окружению Верного. Гофард даже толком не засиживался в кабинете у Дранаса – работы всегда хватало снаружи.

Чуть погодя, воин продолжил, дернув рукой словно отмахнувшись от всех возможных доводов:

– Да и не помню, чтобы они так сразу бежали к нам за помощью. Вечно они ничего не знают, умалчивают. Пока новости о безумных колдунах не облетят страну, никто и не говорит, куда нам стоит податься. Подозрительно все это, не находите?

Особо не вникая в суть сказанного, молодой писарь пожал плечами и повернулся к настоятелю. Тот словно покинул этот мир и сидел с пустым взором, подперев голову руками. Эту неловкую заминку прервал Адриан:

– Все это смахивает на внутренние распри. Не стоит слепо верить каждому…

– Тише! Я думаю, – грубо заткнул настоятель паладина. Его раздражение граничило с пренебрежением. Ничего нового. Так было уже несколько лет, когда Гофард пытался сказать, что думает.

Дранас несколько раз облизнул пересохшие губы.

– Чертов змей, прикрывает свою задницу, как есть чую. Еще и хватило смелости ему просить церковь, – он что-то еще пробубнил неразборчиво, что-то о родстве матери архимага и ее прошлом.

Пауза снова повисла в воздухе. С усилиями настоятель перебирал в мыслях возможные решения вопроса.

– Там точно ничего более важного не написано? – хрипота выдала нервозность в старческом голосе.

Юный монах раскрыл пергамент желтоватого цвета, еще раз пробежался по нему взглядом, всем своим видом показывая сосредоточенность. Даже Адриан различал насколько самому писарю надоело заниматься этим вопросом.

– Нет, ничего больше. Несколько слов о важности миссии церкви, целая череда лицемерия, бахвальства, – монах отвел в сторону пергамент, но чуть погодя вернулся к нему. – Еще выделена одна фраза, не пойму только зачем. «Долг будет оплачен тогда».

После напряженной паузы, настоятель тяжко вздохнул, уткнувшись взглядом в поверхность стола. Вещи, что были забыты, дали о себе знать. Это словно находить гниющие доски в своем доме. Знаешь, что протекает крыша, хотел давно залатать, но всегда находятся отговорки этого не делать. Люди всегда становятся неожиданно занятыми, если можно повременить с важным, но неприятным делом. Настает час, и все рушится на голову. Только потом приходит осознание, что вместо одного дня работ, придется еще неделю все исправлять.

– Тогда это несколько меняет дело, – Верный Дранас размерено подбирал слова, оттягивая неминуемое. От последней фразы писаря настоятель будто преобразился. – Думаю тогда, ответ положительный. Долги надо отдавать, какие бы они ни были. Какая нам разница кому именно мы помогаем? Главное, чтобы нашей пастве было во благо. И нам спокойнее, и им хорошо.

– Наверное, я о чем-то не догадываюсь, настоятель, – сдержанно говорил Адриан, хоть все равно звучал напряженно. Поспешное решение его явно не радовало. – Какой вообще может быть долг у церкви, да еще…

– Достаточный, чтобы мы великодушно откликнулись на просьбу. Большего вам знать не следует, – надменно отрезал настоятель, взглянув на Адриана. Он продолжил говорить, не утаив издевку в тоне. – Гофард, мой Карающий Меч, вот тебе и поручение. Наведайся завтра к моему старому другу, архимагу Анктусу, и сделай все так, как он скажет. Уже сегодня ты подготовишь отряд Ведомых, чтобы в ближайшее время выступить.

Глубоко в своем сознании паладин пришел в бешенство от явного пренебрежения, но не смел перейти опасной черты. Он подался вперед, продолжая сдерживать нарастающий гнев. Не для того Гофард потратил столько лет на блестящую службу, чтобы терпеть подобное. Он доказал свое превосходство делами, и ждал соответствующего отношения.

– И что все это значит? Как мне видится, здесь просто воспользуются церковью в корыстных целях. Мало ли какие дрязги среди этих магов? Мы должны сначала разобраться во всей ситуации. Мне казалось, что мы не так слепы, чтобы сразу отзываться на подобное, – Гофард оставался с виду спокойным, вкладывая желчь в каждое слово. Он старался помнить о звании Дранаса. – Вы же понимаете, что все это несколько опрометчиво? Не идет ли это вразрез…

– А я вот надеюсь, что это вы понимаете, почему я до сих пор во главе церкви, Адриан Гофард, – настоятель пресек любые доводы враждебностью в своих словах. Он буравил взглядом воина, подобно ястребу. – Вы доказали свою веру церкви, так поверьте и мне, ее главе: отступников надо карать, неважно, что кому-то от этого будет выгодней. Это мой приказ. Здесь не может быть и речи о чем-то личном. Так вы сделаете лучше всем, и Истинный Феникс оценит это по достоинству. Разве не в этом суть? Или вы забыли?

Адриан знал, что сейчас будет. Не впервой Дранас решал эти споры Истиной. Он каждый раз напоминал о самой сути их веры, зачитывая отрывки из Послания Пламени – священных текстов церкви. Обычно именно так открытые трения подавлялись, даже толком и не начавшись.

– Не важно, что мы потеряем, если ничего не сможем дать другим. Не важно, что кидать в костер, если мы не замерзнем. Не важно, если никто так и не увидит Его свет в темноте, – напыщенно цитировал Верный Дранас, гордясь праведными фразами. Адриану же нечего было на это ответить. Слова из писания играли против его личного чувства справедливости. Снова разрываясь внутри от сомнений, единственное, что он мог сейчас сделать – это смириться.

Все еще подавляя в себе гнев, Гофард шумно встал из-за стола, будто ужаленный. Он злобно сжимал губы, а взгляд его был пронзителен, как у стальной птицы на столе настоятеля. Как никогда, церковнику хотелось занять место этого старика, чтобы, наконец, показать, что значит по-настоящему служить церкви верой и правдой.