Бандиты разделись на две категории: первые лежали без сознания на холодном полу, а вторые, словно остервенелые, били по своим ружьям, пытаясь заставить их работать. Большая часть представителей второй группы уже побросали свои оружия и перешли к рукопашному бою.

Но настоящим украшением происходящего выступили девушки.

Усаги и Ами сидели под столом, причем первая периодически наносила сильные удары каблуками по коленкам случайных бандитов, а вторая что-то быстро печатала на своем карманном компьютере.

Макото как раз демонстрировала свой прекрасный хук справа на одном из преступников, пока другой бросился на нее с ножом. Она приветливо улыбнулась Мамору, после чего, как ни в чем не бывало, облокотилась на стену, элегантно припечатав к ней атакующего.

Уже эта сцена вызывала, по меньшей мере, восхищение, но больше всего внимания привлекли две оставшиеся девушки.

Минако, по всей видимости, отчитывала одного из охранников, ударяя того затылком об стол всякий раз, когда тот отвлекался от ее тирады. Мамору засомневался, что в этом мире найдется хотя бы один нормальный гетеросексуальный мужчина, который будет внимательно слушать хорошенькую блондинку, в особенности, когда тому открывается такой чудесный вид на ее глубокий вырез.

И довершала картину Рэй.

Девушка повалила Маши Винтерса на пол, вольготно усевшись на него сверху, а одна из ее изящных ручек сжимала его горло.

Ее пронзительные яростные крики заглушали предупреждение подкрепления, которое, впрочем, девушкам явно не требовалось.

— Так, — один из офицеров полиции нашел в себе силы произнести хоть что-то, — мы, по всей видимости, тут лишние. Предлагаю дать дамам завершить начатое, а мы пока тихонько подождем за дверью и вернемся, когда дело будет сделано, — он широко улыбнулся, опуская оружие и отдавая команду своим сослуживцам последовать его примеру.

Его коллега покачал головой:

— Если бы только все гражданские могли защитить себя хотя бы в половину так же хорошо.

В этот момент девушки, кажется, заметили прибытие отряда.

— Мамору! — завизжала Усаги, одним прыжком выскочив из своего укрытия и прыгая в распахнутые объятия мужа. Она издала что-то среднее между всхлипом и смешком, после чего зарылась носом в его рубашку.

Зевин Дрепп громко рассмеялся, не веря, как легко все обернулось.

А затем его глаза встретились с Ами.

Эмоции, которые его захлестнули, можно было сравнить с работающей стиральной машиной — все цвета закружились перед его взором, гипнотизируя его. Вот так он себя ощущал, смотря в глаза Ами Мицуно: словно зачарованный.

Магия развеялась, когда он моргнул, а она, краснея, опустила глаза в пол. Разумеется, она не узнала его, но, в самом деле, как она могла, если до этого он представлял из себя четвероногого?

Зевин предпочел забыть обо всем том, что с ним случилось, и, не думая обо всем том, что еще предстоит объяснить, он просто улыбнулся ей широкой и искренней улыбкой:

— Мне кажется, что мы уже где-то встречались.

Ами покраснела еше сильнее:

— Оу? — спросила она, удивленная: незнакомец, правда, показался ей смутно знакомым.

Он протянул ей ладонь, которую она приняла после небольшой паузы, и они оказались поразительно близко друг к другу.

— Зевин Дрепп, — тепло представился он.

Ее глаза широко раскрылись:

— Ух ты! — выдохнула она. — Я должна столько всего у Вас спросить, — выпалила она, изо всех сил стараясь не пожирать взглядом самого талантливого ученого в мире.

Зевин засмеялся, с увлечением наблюдая за тем, как шея миниатюрной нимфы краснеет все сильнее.

— Буду рад ответить на все вопросы, — согласился он, прислонив ее запястье к губам.

Ами потеряла дар речи — так ее захлестнули смущение, нежность и, что неожиданно, влечение к нему.

А вот Рэй недостатком слов явно не страдала — трое офицеров, наконец, смогли отцепить разъяренную жрицу от Маши Винтерса, который не оказал абсолютно никакого сопротивления при аресте — он так обрадовался, что в кое-то веки окажется вдали от этой психопатки.

Рэй скинула с себя руки всех, кто пытался усмирить ее, и выдавила что-то наподобие улыбки, которая, правда, больше походила на акулий оскал.

— Я спокойна, — солгала она, продолжая буравить дыру взглядом в ублюдке Винтерсе (старшем).

— Разумеется, — смущенно произнес полицейский, с беспокойством наблюдая за раздраженной девушкой.

Пока Рэй успокаивалась, Минако старалась не попадаться ей на глаза.

— Помнишь про наш с тобой разговор, — задумчиво шепнула она Макото, которая стояла позади нее.

Макото всегда стоило большого труда не терять терпения рядом с ней.

— Про какой из пятидесяти миллионов разговоров ты сейчас говоришь?

Сарказм в голосе подруги не ускользнул от блондинки.

— Про тот, где мы обсуждали систему рейтингов, — она многозначительно приложила палец к подбородку.

Данный разговор действительно имел место быть с год назад. Все девушки ночевали у кого-то из них, обсуждая самую что ни на есть распространенную тему на таких посиделках: мальчиков. После кучи хихиканья они дошли до Системы рейтингов — по этой системе мальчиков требовалось оценить по десятибалльной шкале от одного до десяти (всеобщим голосованием Брэд Питт получил десятку, а Зелибоба из улицы Сезам — единицу). Данный разговор в итоге закончился ожесточенной битвой подушками, потому что Усаги заявила, что она дает Мамору десятку, но девушки, со стоном, запротестовали.

— К чему ты клонишь? — Макото тряхнула головой, пытаясь отогнать нахлынувшие воспоминания.

Минако томно вздохнула:

— Я думала о том, на сколько потянет этот экземпляр, и могу с уверенностью заявить, что тут не меньше 9,54.

Макото взглянула в сторону предполагаемого кандидата.

— Ты не шутишь? — спросила она скептически, хотя она и знала, что на тему мужчин Мина никогда не шутит. — Почему 9,54? Хотя, стой, неважно, не хочу знать.

Минако могла часами раскрывать секреты оценочной системы, в красках объясняя, что значит каждая сотая, а Макото меньше всего нуждалась в подобном монологе, поэтому просто пристальнее вгляделась в Кэла Винтерса.

— Ну? — уточнила Мина нетерпеливо, и Макото поняла, что ее подруга ждет ответа на свой смехотворный вопрос.

— Мина, — шатенка обреченно вздохнула. — сейчас не время думать о мужской пятой точке.

— В смысле? — в ужасе воскликнула Минако. — Ни на секунду нельзя переставать думать об этом. Ни. На. Секунду.

— Допустим, — Макото снова посмотрела на Кэла и попыталась прикинуть, как Минако насчитала целых 9,5, и даже немного больше.

— Ну, если тебе нравятся длинные волосы, аристократичный нос, командирская аура, то, да, можно дать восьмерку. Но для меня десятка выглядит…

В помещение ввалилась новая фигура, чем прервала речь Мако.

— Всем привет, что я пропустил? — спросила фигура.

— Так… — закончила Макото.

***

За тот день Кэл Винтерс уже почти свыкся с мыслью, что шок — явление нормальное, потому он почти адаптировался к нему, а некоторые моменты даже начинали его забавлять.

Так вот этот вариант шока позабавил его сильнее, чем все предыдущие вместе взятые.

— Здравствуй, Нерон. Я рад, что ты смог присоединиться к нам, пусть и в таком виде, — он сделал короткий кивок головой, намекая на предмет разговора. — Уверен, благодаря этому журналистам будет о чем еще судачить помимо нашего возвращения.

Нерон моргнул, осмотрел свою грязную рубашку, которая едва прикрывала причинные места, и улыбнулся.

— Хорошая попытка: даже упоминание журналюг не испортит моего прекрасного настроения, — отшутился он в ответ.

Его глаза начали блуждать по комнате. Сначала он заметил, как главный злодей сам заковывает себя в наручники (заметка себе: разузнать позже), но его цель была иной.

Ох, вот она, рядом с ее сбрендившей подругой.

— Мако, — вырвалось у него, после чего он начал двигаться по направлению к ней.