Это же нечестно.
Сидя напротив Коннора, она старательно делала вид, что изучает меню, пробегая глазами по строчкам на французском, и, разумеется, вообще нисколечко на него не смотрела.
Он сидел напротив, и пламя свечи окрашивало выборочные пряди его волос в серебряный цвет. Он пришел к ней прямо с работы, поэтому на нем, как и обычно, был надет костюм. Данный экземпляр был темно-фиолетового цвета и чудесно оттенял цвет его глаз. Разумеется, так он вырядился не к этому случаю…
Вот Мина приоделась — таково оказалось ее наказание за то, что она проиграла вчерашнее пари. Она никогда бы не подумала, что, в качестве выигрыша, он позовет ее в первоклассный фешенебельный ресторан с французской кухней, но кто она такая, чтобы оспаривать такое решение!
Казалось, что он старательнее, чем обычно, изучает меню, что означало, что он размышляет над их ситуацией и старается найти пути ее решения привычным для него методичным способом. То есть, не их ситуации, поправила она себя, а Хотару-в-заложниках ситуации. Он, скорее всего, никогда не думал, а, возможно, даже и не знал, что существуют и другие ситуации, точнее, одна такая конкретная ситуация… В которой Минако уже начинала сомневаться.
Она невольно вздохнула.
Коннор поднял на нее глаза.
— Что-то не так?
— Нет, нет, — спохватилась она. — Просто не могу решить, что заказать.
— Оу, — Он взглянул на меню. — Думаю, тебе понравится Coq au Vin, — предложил он, и улыбнулся своей едва уловимой улыбкой.
— Звучит замечательно.
Его робкая улыбка была встречена ее сногсшибательной, которая чуть не ослепила его, и он мигом вернулся к меню.
— Прекрасно, тогда, я возьму Pot au Feu, и мы готовы.
Минако подумала о том, что чем скорее у него отнимут меню, чтобы она смогла увидеть его лицо, — тем лучше.
Поэтому она подалась вперед и оттянула меню, чтобы их глаза встретились. Она набросила легкую лукавую улыбку и поинтересовалась:
— А как насчет десерта?
Сказать, что ее тон не был игривым — это не сказать ничего. Ей просто хотелось взглянуть на его реакцию.
Как и следовало ожидать, он лишь просто ответил:
— Я слышал, что здесь прекрасный шоколадный мусс.
Она облокотилась о спинку стула и вздохнула в третий раз.
К счастью, подошел официант с их заказами. К ее изумлению, Коннор заказал бокал вина — а этого он не делал ни в одну из их прошедших встреч. Она уж было решила, что он сторонник чайного образа жизни, и она была рада, что все оказалось не так.
У нее на столе стоял бокал с водой, который она, на подобии бокала с вином, поднесла к его. Он с удивлением воззрился на нее:
— По какому случаю тост?
— Ммм, — она отпила глоток. — Давай выпьем… за прошлое.
Он тоже чокнулся с ее бокалом, но глотка не сделал:
— За прошлое?
Его серые глаза внимательно наблюдали за ней.
— Ну, ты знаешь… Это… Серебряное тысячелетие… И все такое.
Ей не требовалось объяснять, что значит «все такое». Или требовалось? А было ли вообще «все такое»?
Он сделал глоток, но комментировать не стал.
Минако пару раз ударила ногтями по столу, а затем прочистила горло.
— Так что у нас сегодня на повестке дня?
Коннор бросил на нее короткий взгляд.
— Ты полагала, что у нас сегодня деловая встреча?
Мина моргнула.
— А… А она не деловая?
Он вновь сделал глоток и ничего не сказал, но на его лице она заметила эту его фирменную полуусмешку, которая сводила ее с ума — ее же просто невозможно прочитать.
— Если это не деловая встреча, то что же? — спросила она, и ее возбуждение росло прямо пропорционально с ее волнением. — Это не свидание, не так ли?
— А это оказалось бы неприемлемым?
— Нет! — взвизгнула она так, что дала бы фору Ами.
Он прочистил горло и промокнул рот салфеткой.
— Дружеское, разумеется, — добавил он.
— Разумеется.
Они изучали друг друга взглядами несколько неловких секунд.
Светильник Психеи, с ума сойти можно! Неужели он только что сказал, что мы на свидании?!
Минако собралась с мыслями и перешла к стремительной атаке.
— Ммм… Ты же помнишь Серебряное тысячелетие, так ведь?
Коннор, с некоторой опаской, кивнул.
— И как там было? — как можно более обыденно задала вопрос она.
Может быть, он слишком сильно напирает? Коннору никогда хорошо не давались подобные вещи. На протяжении нескольких недель он размышлял о том, как лучше к ней подступиться; как превратить их встречи во что-то большее, чем приятное, но сводящие с ума, товарищеское общение. Как она это воспримет?
Пока все шло хорошо. Вроде бы. Он чуть было не потерял своего самообладания, когда она спросила про десерт. Она наверняка и понятия не имела, как это платье шло ее глазам… Но он все же смог ответить ей ровным и достойным ответом.
Но почему ей так хотелось знать о прошлом? Должен ли он ей все рассказать?
— Особо нечего рассказывать, — искренне ответил он. — Полагаю, тебя не интересует само время, география или культура?
— Нет, вообще нет.
От того, как дивно она сморщила носик, ему захотелось рассмеяться, поэтому он поспешно пригубил вино, чтобы скрыть улыбку.
— Ты хочешь знать о…
— Давай начнем с остальных, — поспешно попросила она.
Он, нервничая, прочистил горло, хотя его лицо осталось непроницаемым. Он видел отражение тревоги в ее взгляде. Ей что-то не нравилось? Возможно, ей сложно свыкнуться с ситуацией, как было с другими сенши. Он видел, к чему привел подход Зоя к Ами (хотя там, в общем-то, все было предсказуемо). Он так же знал, что у Джейда дела шли немного лучше — он умело отщипывал по кусочку от ледяной раковины Рей. Ну и прогресс Нолана был налицо — да, он и Макото цапались чуть ли не каждый день, но зато каждая ссора делала их все ближе друг к другу. Даже Коннор мог видеть, что вечные перебранки были способом свыкнуться с обстоятельствами.
Но у всех вышеназванных мужчин было одно, абсолютно неоспоримое, преимущество, которым Коннор не обладал даже в самом маленьком варианте — у всех у них были те или иные романтические отношения с сейлор-воинами.
Правда состояла в том, что, несмотря на то, что Кунсайт и Венера часто весело поддерживали дружескую беседу, понимали друг друга благодаря их лидерскому статусу, и даже иногда перебрасывались фразами, которые могли сойти за флирт… Но, по факту, на протяжении всего Серебряного тысячелетия… больше ничего и не было. Разумеется, он влюбился в нее, и любил ее на протяжении долгого времени, но даже вплоть до последнего дня он ничего ей не сказал. Он никогда не сделал ни единого намека. Она так же никогда ничего не выразила (а, возможно, и вовсе не испытывала к нему ничего, кроме дружбы) — он так никогда и не узнал, потому что ни разу не спросил.
И как ему теперь рассказать ей об этом? В особенности, когда она явно думала, что их связывало нечто большее.
Ситуация, по самым скромным меркам, оказалась неловкой.
— Что ж, посмотрим, — начал он. — Полагаю, что ты уже знаешь все, что касается Мамору и Усаги-сан?
— Ага, здесь вопросов нет.
— Хорошо. Я помню, что существовал запрет на отношения между Землей и Луной.
— Который изначально объявила Земля, верно?
— Да, — признал он. — И Землю изгнали из Альянса, и, не будь Усаги-сан столь любопытна, никакой беды бы не случилось.
Минако тихонько хихикнула, и ему пришлось в очередной раз прикрыть рот рукой, чтобы скрыть улыбку. Очевидно, что о некоторых вещах она все же помнила.
— Так кто оказался первым? — подначила она, положив подбородок на скрещенные ладони, что показалось ему необычайно милым.
— Нолан и Кино-сан.
— Разумеется.
— Разумеется, — согласился он, позволив себе легкую улыбку.
— Расскажи мне все.
— Я не очень хороший рассказчик.
— А это неважно, — ответила она, склонив голову набок. От очаровательности этого взгляда его сердце забилось быстрее, и он попытался нахмуриться, чтобы скрыть это.
