– Но это правда невозможно, – как бы с сожалением сказала Ю. – Так что – до завтра!

И она вновь скрылась за железной дверью столь стремительно, что я и опомниться не успел.

021

Не успел я прийти домой, как ко мне тут же заявился Витек. Я ничуть не удивился, хотя обычно он никогда не наведывался ко мне два дня подряд. Но я понимал, что ему интересно узнать, как мы сегодня провели день с Ю.

Однако чуть ли не впервые мне не хотелось откровенничать с Витьком.

– Ну как твоя инопланетянка? – насмешливо произнес он, зайдя в комнату и плюхнувшись в кресло.

– Все в порядке, – вяло отвечал я.

Витек понял это по-своему:

– То есть все уже случилось?

– О чем ты?

– Не валяй дурака. Ведь наверняка, так сказать, повалял дурочку?

Я поморщился:

– Витек, эта девушка меня серьезно зацепила, и я не хотел бы говорить о ней в таком тоне.

– Вон оно как! – иронически протянул Витек и присвистнул. – Два раза погулял – и уже серьезно? Ты просто засиделся без отношений – вот что я скажу.

– При чем здесь это? – отмахнулся я. – Ты же знаешь, что я в принципе невлюбчивый, и придирчивый, и так далее… Здесь – другое. Здесь все очень-очень…

– Очень-очень, – повторил Витек, покачивая головой. – Да, я тебе, конечно, уже не советчик в такой ситуации… Знаешь, ты поговори лучше с этим своим астрономом! Ну, у которого ты интервью брал.

– А, Звездочкин, – вспомнил я. – Только чем он здесь мне поможет? Мне лучше к психологу, наверно…

– Ага! – триумфально воскликнул Витек.

Я понял, чему он обрадовался, и поспешил оправдаться – или, скорее, заведомо оправдать Ю:

– Психолог – это не психиатр! Он просто расскажет, как это можно интерпретировать с точки зрения…

– Да-да, – быстро сказал Витек, – я понял. К психиатру ты ее постесняешься вести, а к психологу – запросто. И это будет типа консультации. А потом этот психолог все-таки выпишет вам обоим направление к психиатру. Так что лучше не теряй время, а сразу иди к последнему.

– Смешно, – без улыбки сказал я. – Но я не собираюсь ни к кому, упаси бог, приводить Ю, кому-то ее там показывать…

– Тогда психиатр решит, что она – плод твоего воображения, – молвил Витек. – Я хоть и не психиатр, но тоже уже начинаю это подозревать.

Почему-то это предположение мне не понравилось:

– Да нет, это чушь. «Бойцовский клуб» какой-то…

– Скорее «Люди в черном», – засмеялся Витек. – Они до тебя еще не добрались просто. А вот не сегодня завтра доберутся, включат свою вспышку – и забудешь ты о своей инопланетянке на веки вечные.

– Ну ничего, ты мне о ней напомнишь. Ты же не свидетель – тебе не станут память стирать.

– Я не свидетель, но я твой друг. И принципиально тебе не стану об этом напоминать.... Но у тебя есть более действенный способ никогда о ней забыть.

– Какой же? – хмыкнул я.

– Поразительная несообразительность, – всплеснул руками Витек. – Да напиши статью о ней. Выйдет тиражом – сколько там у вас? – и все хоккей. Все о ней узнают, да и ты, может, прославишься… Господи, ну и журналюга – сенсация ему сама в руки идет, а он в упор ее не видит.

– Конечно, я ни о чем таком не думал! Это уже слишком личное, чтобы я об этом писал.

– Зря, ой зря, – все глумился Витек. – Вот смотри – улетит она внезапно на свою планету, и останешься ты и без девушки, и без сенсации.

И это пророчество мне не понравилось. Я уже не мог воспринимать с юмором ничего, что было связано с Ю.

022

Итак, вы уже поняли, что я работаю журналистом. Работа эта мне не слишком нравится, и я неохотно признаюсь в том, что у меня такая профессия. Обычно рассказываю об этом, только когда скрывать уже невозможно. Вот как сейчас.

На следующий день после лучшего-дня-в-моей-жизни у нас в редакции проходила еженедельная планерка. Все как обычно – ничего интересного: главный редактор последовательно вопрошает заведующих разными отделами, что планируется в ближайший номер. Журналист-экономист пишет об экономических проблемах, «социалист» (так мы его в шутку называли) – о социальных, «спортсмен» – о спорте. Я специализировался на культуре (за что меня подчас именовали «культуристом»).

Но иногда редактор предлагал темы, которые не попадали ни в один из постоянных разделов нашего издания. За сторонние темы журналисты-специалисты брались неохотно, и нередко интересные, на взгляд редактора, материалы так и оставались нереализованными.

Под конец той планерки редактор как раз и предложил такую необязательную тему.

– Да, вот еще, – сказал главный, когда сотрудники уже вставали со стульев в его кабинете. – Такой курьез был интересный – может, кто-нибудь возьмется? – с надеждой посмотрел он на всех нас. – Вчера звонили из Звездного района, что само по себе занятное совпадение, и рассказали про летающую, представьте, тарелку. Что она туда вроде как прилетала…

– Кто звонил-то? – хмыкнул экономист. – Психопат какой-нибудь?

– Не похоже, – покачал головой редактор. – Звонили сразу несколько человек. Из одной и той же вроде как квартиры – и говорили чуть ли не хором.

– Розыгрыш, – поморщился социалист. – Чушь собачья.

– Я же говорю: курьез, – развел руками редактор. – Может, получится что-нибудь смешное. Фельетон не фельетон, но…

– Первое апреля уже было, – кисло сказал спортсмен.

– Вот-вот! – воскликнул редактор. – Я ведь призывал вас тогда поюморить как-то – хотя бы в рамках своих отделов. Никто не взялся. А между тем нашему изданию отчетливо не хватает какого-никакого юмора, сатиры…

– У нас все-таки не «Крокодил», – буркнул криминалист.

– Понятно, понятно, – редактор вздохнул и забарабанил пальцами по столу. – Барашкин, может, ты возьмешься?

Барашкин, которому очень шла эта фамилия, был кудрявым молодым человеком невеликого ума, на которого редактор почему-то не первый год возлагал большие надежды. Но Барашкин все не оправдывал этих надежд, его испытательный срок все тянулся и тянулся – и он так и влачил в нашей редакции туманное существование полувнештатника-полустажера. Иногда редактор именно на Барашкина взваливал темы, которые именовал «курьезными».

В этот раз Барашкин, как мне показалось, заинтересовался редакторским предложением больше чем обычно – но прежде чем он раскрыл рот, я неожиданно для самого себя выпалил:

– А давайте я возьмусь!

Все, включая редактора, посмотрели на меня с удивлением.

– Чувствую, наш культурист напишет знатную статью об инопланетном кинематографе, – попытался съюморить социалист.

– Что-нибудь да напишу, – не обращал я внимания на насмешки. – Давно эту тему никто не поднимал. Почему бы нам не взяться?

– Вот именно – давно, – сказал спортсмен. – Потому что это уже устарело и никому неинтересно. Все только пальцем у виска покрутят, если мы такое опубликуем.

– Мы не должны бояться не показывающих пальцев, ни пальцев, крутящихся у виска, – отозвался редактор сгенерированным на ходу афоризмом.

– В общем, съезжу в Звездный – посмотрю, чего там, – заключил я и задержался в кабинете редактора, чтобы узнать у него подробности вчерашнего звонка.

023

У искомого дома в Звездном меня встретили несколько человек – видно, редактор предупредил о моем приезде.

– Вы к нам? Вы журналист? – обратился ко мне бойкий гражданин предпенсионного эдак возраста.

Я кивнул и огляделся. Меня обступили пять человек, включая бойкого гражданина. Всем им было по виду от пятидесяти до семидесяти. Почему-то это сразу внушило мне скепсис и некоторое уныние. Я уже пожалел, что взялся за это задание.

Пожилые граждане – двое мужчин и три женщины – тем временем дружно галдели, что-то мне рассказывая, а я не понимал ни слова, даже несмотря на то что бойкий гражданин сопровождал свои выкрики экспрессивной жестикуляцией.