Катя пришла с родителями, которые оказались у Годиных в первый раз. Они внимательно и, кажется, с некоторым разочарованием осмотрели квартиру: «Да, не больше, чем у нас…» Подарили платочек – красный «червончик».
Было несколько одноклассников и одноклассниц. Не было друзей. Алексей ни с кем особо не дружил в Дальнедорожном. Настоящие друзья имелись только в Потаповке: Митяй, Андрюха, Николай. Их самих сейчас также должны были провожать в армию.
Конечно, пришел Валерка, который, как и задумывал, учился теперь в станкостроительном техникуме и продолжал играть в ансамбле на танцах. Он имел отсрочку от армии и несколько взрослевших поклонниц, с которыми распивал то шампанское «Советское» за шесть пятьдесят, то вино «Яблочное» «по рупь семнадцать».
Мать металась с закусками и горячим с кухни в гостиную и обратно. Отец, сидящий рядом с родителями Кати, курил одну папиросу за другой. Голубоватая водка «Пшеничная» по четыре сорок две лилась в рюмки, из рюмок опрокидывалась в рты, закусывалась теми самыми хрустящими зелененькими, а еще соленой капусткой, сочными маринованными помидорчиками, жареной курицей.
Алексею желали достойной службы и своевременного возвращения домой. Он тоже уже выпил изрядно, но его смущали не беспокойные глаза матери, а взгляд Валерки, сидящего напротив них с Катей. После нескольких рюмок тот вроде как перестал замечать виновника торжества и все время пялился на упущенную им когда-то подругу. Так и елозил взглядом по всей могучей Катиной форме, даже когда взял в руки принесенную гитару и запел:
«Велкам ту зе хотел Калифорния
Сач э лавли плейс, сач э лавли плейс…»
К такому интересу со стороны представителей своего пола Алексей вроде бы уже давно привык, но его задело то, что Кате сегодня, как показалось, понравился этот взгляд с другой стороны стола:
– Ты чего на него так смотришь?
– Вот еще! Ни на кого я не смотрю! Это тебе из-за водки кажется…
Наконец подвыпившие гости спели под Валеркин аккомпанемент:
«Через две зимы, через две весны
Отслужу, как надо, и вернусь…
Только две зимы, только две весны
Ты в кино с другими не ходи!»
Стали расходиться. Попрощавшись со всеми, Алексей увлек Катю к себе в комнату, обнял, прижал к двери, дыхнул водкой:
– Будешь ждать меня?
– Конечно!
– Два года?
– Что ж делать…
Она была притихшей, необыкновенно ласковой в этот вечер. Даже как будто не возражала против «этого». Только тихо заметила, когда он начал стягивать с нее одежду и дошел до синего нижнего белья:
– Может, не надо? Тебе же спокойнее там будет…
Несмотря на обуревающее его желание, Алексей согласился:
– Будет спокойнее.
Проводил ее домой. Снова долго целовались. Прямо под дверью ее квартиры, из которой кто-то смотрел в глазок.
Когда вернулся, в убранной квартире было тихо. Лиля спала. Отец, кажется, тоже. Только мама дождалась, обняла:
– Надеюсь, сынок, что ты все правильно решил, что не пожалеешь…
– Не пожалею!
– Не могу представить, как же мы без тебя… Как ты без нас…
Вспомнил каникулы в Потаповке, пионерской лагерь от керамического завода:
– Мы же и раньше расставались.
– Но не на два года! – Заплакала.
– Ну, мам! Все будет хорошо…
Был ли он в этом уверен? Про армию рассказывали разное. В книгах и на уроках в школе прославляли подвиги советских солдат. По телевизору показывали мощь отечественного оружия. Отслужившие же знакомые парни только усмехались, качали головами:
– Армия – это такая школа жизни…
Некоторые добавляли:
– Которую лучше пройти заочно.
Воевавший на Северо-Западном фронте дед Семен из Потаповки, когда внук бывал в деревне, ничего не рассказывал про армейские годы. Бабушка Зоя обычно оттаскивала Алексея от него:
– Лешенька, ну чего пристал? Видишь, не хочет дед об этом говорить.
Отец же теперь в ответ на его расспросы сначала повышал голос:
– Не хотел учиться в институте, так узнаешь, какова она – солдатская жизнь! – Потом смягчался и как мог серьезно объяснял, напутствовал: – Армия – это такая нелегкая работа… Следи за собой. Будь аккуратным. Не отставай, но и вперед сильно не суйся. Ни перед кем не пресмыкайся и никем не помыкай, не подличай, оставайся человеком. И помни, что бы ни случилось, это все равно пройдет. Понял?
– А что может случиться?
– Неважно. Но и это пройдет. Понял?
– Понял.
Уже с улыбкой:
– Знаешь, какая главная заповедь солдата?
– Какая?
– Держись подальше от начальства и поближе к кухне. Уяснил?
Алексей кивал:
– Уяснил. – И уточнял: – А этого всего достаточно?
Отец пожимал плечами и вздыхал:
– В мое время было достаточно. Как там сейчас, не знаю. В армии, наверное, как и в жизни, все постоянно меняется. Так что будь готов ко всему…
– К чему «ко всему»?
– Ко всему!..
Хочется спать и есть!
Их долго везли на поезде. Мелькали за окошком березы и сосны, голубоватые поля, уходящие за горизонт. Мало кто смотрел на то, что «за»: вагон раскачивала пьянка. Призывники прощались с гражданской жизнью водкой, вином, пивом, дикими воплями и завываниями под гитару, а также кровавыми соплями из разбитых не по злобе носов.
Выгрузили в Хабаровске. Пересадили и повезли дальше. Прошелестело:
– Танковая учебка… Будем танкистами… Ага, как «Четыре танкиста и собака»…
Алексей почему-то вспомнил огромный черный танк в альбоме сестренки.
Отобрали все гражданские вещи. Прогнали через баню, не дав толком помыться. Выдали непоразмерную форму. Бегом повели в столовую. Бегом поели: теплая водица с листиком капусты, каша из капусты и несладкий компот, вроде бы из той же капусты. Два тоненьких кусочка хлеба.
«Двуяростные» кровати в казарме. Потрепанные одеяла. Никто не жаловался: заснули мертвым сном.
– Рота, подъем!!! – Заорал какой-то идиот, и рослый сержант стал пинками сбивать молодых солдат с нижних коек, стряхивать, как орехи, с верхних.
Зарядка на улице. Невыспавшиеся, очумелые лица товарищей. Презрительный взгляд сержанта. Умывание по секундомеру, миска слипшейся синей овсяной каши и чай, отдающий содой.
Строевые занятия и, наконец, занятия в учебном классе. Кто-то безрассудно засыпает с закрытыми глазами и тут же получает подзатыльник от старшего «товарища». Кто-то научился дремать с открытыми, вставляя в них спички или вообще обходясь без «подпорок». Алексей изо всех сил пытался не схлопнуть ресницы и понять смысл пробивающихся к затуманенному сознанию слов: «Наводчик орудия танка обязан: знать вооружение танка, приборы прицеливания и наблюдения, постоянно содержать их в боевой готовности; знать правила стрельбы из орудия и спаренного с ним пулемета (правила пользования комплексом управляемого вооружения), уметь вести меткий и прицельный огонь на поражение противника с первого выстрела (безошибочно определять расстояние до цели, выбирать точку прицеливания, величину упреждения, правильно устанавливать исходные данные на шкале прицела, точно наводить орудие на цель и вовремя производить выстрел; систематически проверять состояние вооружения, прицельных приспособлений, механизмов заряжания и наведения, проводить их техническое обслуживание, немедленно устранять возникшие неисправности приборов и механизмов вооружения; помогать механику-водителю танка в проведении технического обслуживания и ремонта танка; знать обязанности командира танка и, при необходимости, заменять его…»
Вечером в клубе части – фильм «Побег». Новобранцы, рассевшиеся рядами, как воронята на проводах, счастливо засыпают под рев самолетов, визг тормозов, ругань героических героев… «Сынок, блинчики!», «Леша, пойдем сегодня на „Анжелику“! Новая серия!», «Сынок, блинчики!», «Леша, пойдем сегодня на „Анжелику“! Новая серия!», «Сынок, блинчики!», «Леша, пойдем сегодня на „Анжелику“! Новая серия!»…
