Привык жить по законам армии и по ее же законам не хотел ни о чем задумываться. Но мысли сами ввинчивались в мозг. О родителях, о Кате, о синей папке, об институте. Сбежал в армию, дав себе отсрочку от большого решения, и вот: отсрочка кончилась, а он так ничего и не решил.
Часть вторая. Обретение
«В списках не значился»
Когда вошел домой, первое, что бросилось в глаза, это то, как постарели мать и отец. Всего-то два года прошло, а они осунулись, как-то потускнели, лица у обоих покрылись морщинками. Зато расцветала сестренка. Она уже была почти подростком. Неугомонная, после объятий всей семьей умудрилась за несколько минут показать брату дневник, фотографии всех одноклассников, пропиликать что-то на скрипке и немного пожаловаться на родителей:
– Держат меня дома взаперти! Гулять одну не отпускают, а сами после работы почти никуда и не ходят. Только в аптеку для них бегаю.
Алексей пообещал Лиле прогуляться с ней по улицам Дальнедорожного.
– В солдатской форме!
– Конечно!
Сводить ее в парк и накормить мороженым.
– Эскимо! И еще пломбир!
– Обязательно!
Все ей хотелось прямо сейчас, и она просто вцепилась в брата, не отпускала его.
А ему прямо сейчас нужно было другое. После первых расспросов родителей о делах, о здоровье он все не решался спросить. А мать и отец будто забыли, что это его очень интересует. В конце концов не выдержал:
– А Катя? Давно ее видели? – Глянул на часы. – На работе, может быть, в это время? Писала мне, что закончила учебу и теперь работает в кафе: торты вроде делает…
– Торты не торты… – Как-то странно усмехнулся отец.
– Дома она, – поджав губы, уронила мать и добавила: – Но лучше бы тебе к ней не ходить.
– Почему это? – Не понимал Алексей.
– Так она же… – Раскрыла было рот сестренка, но ее за плечо оторвал от брата отец. – Брысь!
Видя, что родители больше ничего не хотят добавить, Алексей кивнул:
– Ладно, я пошел!..
Дверь открыла сама Катя. Ее глаза сначала широко распахнулись от удивления. Потом она их опустила. Опустил свои и Алексей:
– Как ты… поправилась!
Она вновь взглянула на него, невесело усмехнулась:
– Ага, поправилась. Ты что не понял? Леша, я – беременная!
– Действительно, не понял… – Снова и снова, как будто не веря, проводил глазами по ее фигуре сверху вниз, снизу вверх. – Ты же писала, что ждешь меня! И ничего… такого!
– Не хотела тебя расстраивать. Тебе же там, наверное, и так не сладко было.
Понял, почему об этом ничего не написали и родители:
– Не сладко…
За спиной Кати показалась ее мать в синем халате, всплеснула руками:
– Ой, Лешенька из армии вернулся! Какой красивый в военной форме! Детки, что же вы через порог разговариваете? Заходи, дорогой гость, проходи в дом!
Голос ее был необыкновенно ласков. Годин помнил: мать Кати всегда посматривала на него с недоверием, с каким-то подозрением, а тут вдруг такое гостеприимство.
Катя пожала плечами:
– Хочешь, зайди.
Алексей мотнул головой:
– Спасибо, в другой раз, дома свои ждут. – Сглотнул. – И кто, кто – отец?
– Валера… – Отвела взгляд Катя.
– Валерка, Валерка окаянный обрюхатил! – Чуть ли не взвопила мамаша. – И жениться, паразит, не хочет! А как же ребеночек-то будет без отца? И Кате нужен нормальный муж, а не пьянь какая-то. Чтобы заботился о семье. Всякой твари по паре! Не тому доверилась моя девочка. Ой, не тому! Не смогла правильного мужчину выбрать. Ошиблась, с кем не бывает… Но все же поправимо. Ну, заходи, заходи, Лешенька. Мы ведь тебя так ждали, так ждали, думали, как все у вас устроится…
Алексей снова мотнул головой:
– Ждали, вижу… Спасибо! В другой раз!
Резко развернулся и шагнул к лестнице.
– Леша! – Как-то визгливо вскрикнула Катя. – Не виновата я! Он, он меня…
Годин остановился и оглянулся:
– Что он?!
Катя ничего не ответила, снова опустила глаза. Алексей быстро зашагал по лестнице.
– Леша! Ты приходи, приходи! – С каким-то отчаянием крикнула вслед мамаша.
Пока шел к своему дому, успел подумать и о Кате, которой напрасно доверял, и о Валерке, которому стоило набить морду. На душе было противно. Алексей так предвкушал эту встречу с Катей, представлял себе, как обнимет, как поцелует, прижмет, а потом случится то, что они отложили на два года. Ну вот, случилось, но не с ним. Годин сплюнул. В армии правильно говорили: «Весь мир – бардак, все бабы – бл…ди!» Еще удивлялись, что Алексея ждет его девушка, многих переставали ждать уже через несколько месяцев разлуки. «Ждет! Дождалась!» Снова сплюнул.
Година просто разрывало изнутри. Хотелось одновременно и бутылку водки выпить прямо из горла, и бить, крушить все вокруг, не разбирая, кто прав, кто виноват. Без остановки! Ох, подвернулся бы сейчас Валерка!
Он сжал кулаки и остановился, не доходя до дома. Оглянулся. Снова пошел. Назад, к дому Кати. Не доходя до ее подъезда, остановился. Потоптался на месте. Снова пошел. Но уже к дому Валерки. Через пару десятков шагов остановился. Постоял, усмехнулся вдруг и снова пошел. На этот раз точно домой. С каждым шагом ощущал себя все лучше и лучше, ведь больше не нужно думать о том, о чем он столько думал в армии, – о семейной жизни с Катей и ее родителями. Алексей и желал, так же как его отец, иметь жену, детей, но и не хотел жить при этом предсказуемо, как все вокруг в Дальнедорожном или Потаповке, скучно. Он легко представлял себе, как Катя родит одного, второго, может быть, третьего. Как превратится в свою мать, которая без остановки пилит мужа за дело и без дела. Алексей многое мог представить в такой семейной жизни, кроме одного: о чем они будут говорить с Катей в промежутках между ссорами и домашними делами. Или станут молча лузгать семечки у телевизора, по которому в сотый раз идут «Карнавальная ночь», «Кубанские казаки», «Свинарка и пастух»? Снова усмехнулся, покачал головой: вот же, все решилось само собой. В его жизни больше нет этой девушки, к которой, как оказалось, кроме прежнего физического влечения и нынешней обиды ничего у него и не имелось. Он теперь абсолютно свободен. Химический элемент «Годин» вырвался из чужой клетки таблицы Гименея.
Домой зашел с легкой задумчивой улыбкой на лице. Отец озабоченно поинтересовался:
– Надеюсь, ты не наделал глупостей?
– Нет!
Мать обняла:
– Если невеста уходит к другому, еще неизвестно, кому повезло.
– Так точно! Порядок в танковых войсках!
В его комнате теперь жила Лиля. Вместо фотографий рок-музыкантов на стенах висели девичьи картинки. На полках рядом с учебниками и тетрадками – несколько кукол разных калибров. Нажал на кнопку магнитофона – работает. Как будто никто и не включал его с тех пор, как Алексей крутил эту бобину последний раз перед армией:
«В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы – просто некуда деться!
И спускаемся вниз с покоренных вершин,
Оставляя в горах, оставляя в горах свое сердце.
Так оставьте ненужные споры!
Я себе уже все доказал —
Лучше гор могут быть только горы,
На которых еще не бывал.
На которых еще не бывал…»
Залез в свой ящик стола. Синяя папка лежала на месте. В ней все в целости и сохранности. Жадно перечитал содержимое и удивился: по-прежнему почти все помнит наизусть.
Первые дни прошли в радости встреч с тетей, одноклассниками, разными приятелями. У магазина столкнулся с Валеркой, сжимающим в руке бутылку портвейна. Завидев Година, тот хотел было шмыгнуть в сторону, но Алексей не упустил его. Злость на этого ханурика прошла. Мирно протянул руку:
– Привет!
Валерка, ожидая самого худшего, осторожно протянул в ответ свою:
