К ним подходит мастерица Лена, присаживается рядом на корточки, внимательно смотрит, как Агата шьет.

– Ты уже училась раньше? – вдруг спрашивает она. – Нет? Ну надо же, ручки-то золотые, шов просто идеальный.

Она встает и хлопает в ладоши:

– Ребятки, послушайте меня! У нас сегодня новая участница, Агата, давайте поаплодируем ей, у нее все очень здорово получается, хотя она впервые взяла иголку в руки!

Агата хочет провалиться сквозь землю, и еще ей очень страшно: сейчас ее начнут обзывать, выкрикивать привычные оскорбления, показывать язык… Но происходит совсем другое. Все с энтузиазмом хлопают, ей кивают и показывают большие пальцы вместо языка. Когда она садится на свое место, то видит не поджатые губы и злые глаза, а широкую улыбку Оли. «Класс!» – шепчет ей подруга.

Подруга. У Агаты никогда не было подруг. С мальчишками можно гонять на велике, играть в индейцев и пиратов, теннис, пионербол, воздушные змеи – понятные люди, клятвы на крови, «свой-чужой», один за всех и все за одного. Чем занимаются девчонки? Шушукаются, договариваются, кому на этот раз объявить бойкот, ябедничают, подлизываются к учителям, пишут гадости в записках.

Или нет? Обнимают, протягивают так необходимую тебе сейчас катушку белых ниток, предлагают пойти вместе погулять – просто погулять, чтобы разговаривать! Приглашают в гости, угощают половинкой печенья. Самое удивительное: смотрят в глаза и кивают «ага, у меня тоже!».

Надо срочно придумать новое слово, чтобы как братство, только для девочек. Сестринство? Сестричество? Как сказать? Подружество?

Агата идет на ужин за руку с Олей, чувствуя себя гораздо больше девочкой, чем когда бы то ни было в своей жизни. Про ненавистный сарафан она забыла.

После тихого часа объявлена подготовка к конкурсу военной песни. Опять эта тягомотина! – бурчит себе под нос Агата. – Что в этом году? Опять про огонь в тесной печурке? Надоело, скукотища!

– Маркович, тихо! – одергивает ее «правильная» вожатая Надя. У них в этом году двое вожатых: корова Надя («корова» – потому что медленная, глаза большие, влажные, немного навыкате, губы тоже большие и мягкие, и очень большая грудь. Возможно, именно из-за груди Надежда ходит неторопливо, поворачивается всем корпусом, редко повышает голос и вообще предпочитает где-нибудь сидеть в теньке с книжкой. У Агаты груди нет никакой, поэтому она не ходит, а летает, не разговаривает, а кричит, а если сидит с книжкой, то обычно скрючившись буквой зю, это и сидением-то не назовешь) и «пират» Ванька Семин. «Какой он вам Ванька!» – возмущалась в прошлом году мама, когда Агата рассказывала о необыкновенном везении, постигшем 11й отряд. Иван Иванович. Взрослый дядька, ему уже целых сорок лет, он лысый, жилистый, загорелый. Он настоящий пират, честно-честно. Служил на флоте, носит тельняшку, знает целую уйму пиратских песен, каких-то необыкновенных присловьев, смешных словечек. Народ его обожает, за него – в огонь и в воду. Когда отряд стоит на построении, надо видеть, как они едят его глазами, с каким восторгом слушают, как готовы сорваться по первому свистку его боцманской дудки.

С Иваном отряд (теперь уже 9й) ходит в образцовых и показательных: все смотры строя и песни, все спортивные соревнования, все конкурсы сказок, КВНы, викторины – наши. Утром, за минуту до горна, почти все стоят на низком старте у входных дверей, чтобы с первым шипением радио вылететь стремительной армадой из корпуса, до окончания бодрящего «вставай, вставай, порточки надевай» успеть домчаться до футбольного поля и занять первый ряд на зарядку. Чтобы Иван увидел, кивнул, одобрительно подмигнул, махнул рукой. На обед они ходят под песню «Отгремели песни нашего полка, отзвенели звонкие копыта», а после ужина сообщают всему лагерю, что «мой корабль давно стоит на рейде, борется с прибрежною волною. Эй, налейте, сволочи, налейте, или вы поссоритесь со мною!».

Так вот, Ивана чего-то не видно, поэтому Агата и приуныла, решила, что Надежда будет руководить подготовкой к конкурсу. Жди пионерско-комсомольскую тягомотину, никакого Высоцкого. Опять будем тянуть «Землянку» или «День Победы» под аккомпанемент дяди Паши-баяниста. В прошлом году, когда во второй смене вместо Ивана была подменная вожатая Ирина Николаевна, соорудили такое позорище на конкурс! Сидели на сцене в поддельной военной форме, на пол поставили «ветерок», завалили пионерскими галстуками и подсвечивали фонариками, типа, костер. Заняли последнее место, чуть со стыда не сгорели. Некоторые военные песни вызывают у Агаты отвращение какой-то слащавой неправдой, зато от настоящих в груди становится горячо и тесно, слезы щекочут в носу, Агата чувствует, что вот-вот разрыдается и от этого поёт еще громче и яростней.

Однако, вместо ожидаемого дяди Паши в холл влетает парень с гитарой, Агата видела его вчера на футбольном поле, это физрук для малышей, Вася. Вася классный, он носит выгоревшую штормовку с полукруглой надписью на спине «Стройотряд МГУ-1982», ругается смешными словами вроде «собака страшная», вечно облеплен малышней, как финиковая пальма. Больше всего он похож на Шурика из «Кавказской пленницы», только Шурик белобрысый недотепа, а Вася – загорелый, ловкий, все умеет и со всеми дружит. А теперь еще выясняется, что он играет на гитаре.

И он принес магнитофон. Это ансамбль Скай, объясняет Вася, сейчас я поставлю одну песню, и потом вы ее разучите и будете выступать.

Песня начинается безо всякого вступления, так, как будто продолжается какой-то разговор, это так необычно, и необычен ритм, и прямое обращение к слушателю:

«И, когда над ними грянул смертный гром,

Нам судьба иное начертала:

Нам, непризывному,

Нам, неприписному,

Воинству окрестного квартала!».

С первого раза никто не врубается, ни про что песня, ни кто ее поёт. Вася терпеливо объясняет: поэт Дмитрий Сухарев ведет рассказ от имени своего поколения, тех, кому к началу войны было от пяти до пятнадцати лет, кто выжил и сохранил воспоминания о своих старших братьях и сестрах. Народ слушает вяло, болтают, потихоньку расползаются. Правильная Надя время от времени цыкает на особо шумных и неотрывно смотрит на Васю преданным взором. Вася ее игнорирует, старается не встречаться глазами, Агате смешно, некоторое время она развлекается тем, что наблюдает эту игру.

Ну вот, говорит Вася, давайте, учите слова. И собирается уходить, но спохватывается: я ж с вами выступать не могу. Придется самим аккомпанировать. Кто-нибудь играет на гитаре?

Даша Ярцева поднимает руку. Даша хиппует, это все знают. У нее фенечки на запястьях, и в волосы вплетены разноцветные нитки мулине. И она приехала со своей гитарой, играет песню из фильма «Вам и не снилось», все завидуют. М-да, говорит Вася разочарованно. Маловато будет! Одну гитару со сцены вообще никто не услышит. Но больше никто не откликается, всем скучно и хочется наконец сбежать на улицу, к спортплощадкам и качелям. Физрук разочарованно обводит глазами остатки отряда и разводит руками: ну, раз никто больше…

Агата вдруг решается и поднимает руку. Просто так, чтобы как-то прекратить страдания Васи. Она вообще не может смотреть, как кто-то мается публично, например, когда у доски кто-то не знает ответа, и учительница длит и длит пытку допроса. Агата всегда тянет руку, но вовсе не для того, чтобы выделиться или выпендриться, как ошибочно считают некоторые, а именно чтобы покончить с мучениями.

Маркович, а ты разве играешь на гитаре? – снисходительно и чуть презрительно осведомляется Надежда.

Нет, но я научусь.

Смотри, говорит Вася, завтра перед ужином репетиция в клубе, если выучишь аккорды – будешь играть.