Королева кричала, снова просила вина, снова отчитывала официантов, звала всех танцевать. А больше всего хотела, чтобы с ней танцевала я. Она улыбалась мне, эта взрослая женщина/мужчина, поющая песни про любовь и эпатирующая всем – от нарядов до поведения.

В какой-то момент Драг-Королеве удалось увлечь меня на танцпол, несмотря на мои протестующие комментарии.

– Я не танцую после третьего мартини. К тому же на мне совершенно отсутствуют положенные случаю шпильки.

– Такие, как ты и Моника Беллуччи, могут себе позволить выглядеть как угодно, милая.

На весь предстоящий вечер я – Моника. И весь предстоящий вечер меня будут изучать самым заинтересованным взглядом, каким я удостаивалась за последние несколько лет. Знаете, то чувство, когда тебя именно сверлят, когда тебя хотят. На меня смотрела Она, продолжая оказывать знаки внимания и всем окружающим.

Мы танцевали с мягкой Драг-Королевой, под моей ладонью скользил плюш, и вся она была мягкая и добрая, хоть и отпугивающая с порога своей эпатажностью. Иногда она брала меня за руку, иногда опускала благоухающую голову мне на плечо. Голова уставшей изображать из себя не ту, кем она на самом деле является, была легкой, а бюст – большим и, кажется, настоящим.

– Моника! Давай купим вина? – Серые глаза, склонившаяся головка белокурого пышного ангела, а не матерщинницы и балагурши.

– Давай!

Бармен, не скрывая презрения к тусовщикам типа нас, закатывает глаза, когда моя новая подруга и партнерша по танцам вопрошает, вытянув палец в сторону его грудной клетки:

– Мальчик, есть уже у вас натурально что-то из Испании? Или только ты у нас тут самый натуральный?!

– Вина, пожалуйста, и воды. – Кладу на стойку деньги и стараюсь отвлечь героиню светских хроник от негатива в лице бармена, а бармена – от агрессии к хмельной героине.

Моя напарница по танцам хватает бутылку, не дожидаясь, когда бармен отправит к нам официанта.

– Бокалы! – кричит она мне сквозь музыку, отдаляясь в сторону столиков, где сидит группа и ее свита.

– Спасибо, – киваю я уставшему от посетителей бармену и с тремя бокалами иду к своим.

Это несколько шагов.

Может быть, десять, может – пятнадцать. Не больше. Но почему-то я четко ощутила спиной прошлое, где остался не только этот бармен, но и все остальные. C каждым шагом к столикам меня не покидало ощущение, что я все больше приближаюсь к будущему.

Она смотрела на меня холодными серыми глазами, как смотрел бы тот самый ребенок Маленького Принца и Прекрасной Розы – с любопытством и в то же время отстраненностью. Драг-Королева уже шептала ей на ухо, наверняка какую-нибудь похабщину про меня. Плевать, рано или поздно найдется добрый человек с кокаином, и через полчаса от моего смущения не будет и следа. Я познакомлюсь с ней, найти бы только сыворотку для уверенности.

Помотав головой по сторонам, я выдохнула. У парней за моим столом такого добра явно не водилось, что уж говорить о других посетителях этого места!

Как странно, что все это происходит в «Летчике». Нет чтобы встретиться всем нам в более модном месте, тогда бы я с холодным рассудком подошла и, как Клинт Иствуд, поглядела бы на нее снизу вверх, обозначив свою заинтересованность. Но мы на днище, в Китайском, мать его, Летчике!..

Это была мистика. Мой предыдущий роман начался шесть лет назад именно здесь. Другой роман – здесь же, на концерте одной уже малоизвестной группы. Трижды была в «Китайском Летчике» и дважды выходила оттуда с уловом. Такая тенденция. Порошка нет, уверенности в себе тем более. Что ж…

Я просто поставила два бокала за столик Королевы, а один за свой. Парни обсуждали прошедший концерт, Артист с интересом наблюдал за всем, происходящим на этом дне культурной жизни столицы. Он редко куда-то ходил. Тем более в маленькие музыкальные клубы. Думаю, это был его первый визит в «Китайский Летчик».

– Как дела? – спросила я, оглядывая стол: три бутылки виски, десять колы, ведро с подтаявшим льдом.

– Да вот, пьем… – первым ответил клавишник.

– Ты хорошо там время проводила? – поинтересовался Артист.

– Жаркие танцули. Очень хот! – Стейдж-менеджер оттянул майку и сделал несколько движений, демонстрируя вымышленную большую грудь, а заодно проветриваясь. В общем, традиционно вставил свои пять копеек.

Я сидела с пустым винным бокалом, бутылка была в полуметре за столом эпатажной Драг-Королевы и ее свиты. Как только я подумала о том, что неплохо бы выпить, отвлечься и отметить с ребятами прошедший концерт, как она материализовалась.

– Моника!!!

Королева махала одной рукой бутылкой, другой показывала на нее пальцем.

– Иди к нам, моя хорошая! Ну их! И так все время ты с этими… мужиками!

Парни засмеялись, Артист кивнул в сторону столика коллеги по шоу-бизнесу и улыбнулся ей. Я встала и, взяв пустой бокал, пошла к Королеве и ее гостям.

Как только я села на свободный стул, гостеприимная звезда вызвалась лично налить мне вина. Ее аккуратные руки c маникюром, где два пальца покрашены в желтый цвет, а остальные в фиолетовый, держали под углом бокал, через который я видела группу. Сквозь стекло они отражались как в комнате смеха – толстыми и комичными.

– Моника, – раздалось сбоку. Ее голос я не слышала, как мне казалось, никогда, но узнала бы из сотни: – А мы с тобой познакомились семь лет назад…

– Где?

– Только один вопрос за вечер… Здесь.

Сделала вид, что помню. Улыбнулась с видом «А-а-а, ну да, ну да, точно». Но, конечно, я не помнила и злилась на себя.

«Только один вопрос за вечер» – прекрасное начало беседы.

Молча приняв правила этой игры, я не стала задавать стандартный в наше время вопрос: «Чем занимаешься?» От нее едва заметно пахло табаком и цветами, и важнее для меня было узнать не ее род деятельности, а название ее духов и имя.

С момента первых секунд встречи с этим человеком я впала в транс и делала все медленно и молча, словно загипнотизированная. Втягивая незаметно воздух рядом с ней, я пыталась вспомнить название цветов, которыми от нее пахло. Только закрыв глаза, я поняла, что это роскошные белые цветы кустарника жасмина. Табачок и жасмин – такое сочетание сразу уносит в июньскую ночь после дождя, когда заходишь в парк, протираешь ладонью мокрую скамейку, cадишься на нее и закуриваешь. А вокруг белые, светящиеся в темноте цветы жасмина. И тишина.

Утащить бы дитя Принца и Прекрасной Розы в парк. Если бы можно было менять силой мысли места и компанию, я непременно воспользовалась бы этой опцией, и мы бы оказались не в этом подвале и не с этими людьми, а на какой-нибудь неприметной скамейке вдвоем.

Украдкой я поглядывала на нее, а она – на меня.

На указательном пальце объект моего изучения носила большое серебряное кольцо с рубином, короткие ногти без лака, бровь, нос, уши проколоты, и везде кольца из хирургической стали. Запомнился шрам на шее – белый, ровный и широкий, так что даже страшно представить, как он мог возникнуть. Глаза в черной подводке со стрелками, стремящимися к виску. Бледное лицо с четкими скулами. Я не могла припомнить женщин, выглядевших более железными, чем она.

Стоп.

А кто вообще сказал, что это женщина?

В компании травести кто угодно может оказаться кем угодно.

Некоторое время мысли зависли и блуждали в поиске ответа на вопрос, кто этот человек. Может быть, это не девушка, а такой феминный гей?

Вивьен Вествуд выпускает лифчики для парней с начала двухтысячных. Мало ли.

Я чокнулась с Драг-Королевой и ее гостями, воздушно чокнулась с соседним столиком, продолжавшим меня «пасти» и приглядывать за мной. Изображая, что заинтересованно слушаю концертного менеджера своей напарницы по танцам, я продолжала разглядывать сына Принца и Розы. Холодные серые глаза, темные брюки, дизайнерская белая рубашка, свисающий фиолетовый шарф, элегантные ботинки. Когда ты видел много одежды, ты уже можешь видеть ценами. Одета объект моего изучения была тысяч на сто.

Кто она (или все-таки он)? Чем занимается? Есть ли у этого человека грудь?