Перед ней стоял бокал с «Негрони» и почти пустая чашка с чаем.

«Кто ты? Кто ты?» – думала я, разговаривая с другими гостями, улыбаясь Королеве и иногда отвлекаясь на бесконечно приходящие в телефон письма.

Холодный сын Принца и Розы молчал, изредка улыбаясь то одному, то другому собеседнику. Сама я делала вид, что меня интересуют все, кроме нее.

– Пойду курить! – негромко сказала я как будто в никуда, но объявление предназначалось только для нее.

Без стимуляторов и равнодушия я в бушующем море страсти зеленый юнга: заикаюсь, шифруюсь где не надо и переигрываю.

Она нашла мою руку под столом и, слабо пожав ее своей приятно прохладной ладонью, одними губами ответила: «Я с тобой». Наш диалог никто не заметил.

Выйдя на улицу, я глубоко дышала.

«Успокойся и свали пока не поздно!» – уговаривала я себя, прильнув спиной к серому зданию «Летчика».

Щелк – раздалось сбоку. Укутав голову своим фиолетовым шарфом, она закурила Lucky Strike и молча протянула мягкую пачку.

Так кто из нас Клинт Иствуд?

Я вытащила из протянутой пачки сигарету и покрутила в руках.

– Это тебе! – Она дала мне зажженную, я машинально закурила ее, а первую, неприкуренную, кинула в карман. На Лубянском проезде повисла тишина.

– Ты… – Мы обратились друг к другу одновременно и засмеялись от неловкого совпадения.

– Давай ты первая, – она пожала плечами.

Боясь сказать глупость, я констатировала: «Ты, я смотрю, утеплилась» – и большей глупости придумать было невозможно.

– Ага, «утеплилась», – передразнила она и добавила: – А ты наступила на птицу!

Я вздрогнула и посмотрела под ноги, а затем, ничего не увидев, вытаращилась на нее.

– Шутка!

Она широко улыбнулась, прикурила теперь уже себе и продолжила молча смотреть на меня. Самое беспонтовое знакомство за всю мою долгую практику.

Что делать? Где моя группа? Где хоть один прохожий, который бы отвлек от происходящего? Я глупею и теряю былую уверенность и силу на глазах. Еще каких глазах! Таких, которые смотрят с насмешкой.

Одновременно мы сделали шаг навстречу друг другу. Прохладная ладонь коснулась моего лица, и, не встретив сопротивления, она, едва касаясь, провела ею от моего виска до губ. Я продолжала курить, но прохладные пальцы перехватили у меня сигарету – та несколько секунд висела в воздухе – после чего вставили ее обратно мне в губы.

Я ничего не делала, заняв выжидательную позицию.

Как будто прочитав мои мысли, она произнесла не без вызова:

– Ваш ход, мадам!

Не знаю, что на меня нашло. Я была зла из-за самого факта ее существования, а еще больше за слово «мадам». Я сделала глубокую затяжку, cняла с пальца кольцо и дала ей пощечину. От неожиданности на ее глазах выступили слезы. Но вида, что обижена или оскорблена, она не подала. Провокатор улыбнулась и продолжила выдыхать дым.

– Примитивно и от души, – прокомментировала я свой поступок, надела кольцо на палец и зашла внутрь «Китайского Летчика», оставив ее на улице.

С этим человеком неожиданно хотелось всего, и совершенно не смущало, что наши познания друг о друге – ничто. Я не знала точно ни ее имени, ни возраста, под сомнением оставался даже ее настоящий пол!

Но было очевидно, что отсюда мы должны уехать вместе. Что так и нужно поступить.

«Один вопрос за вечер» лишил меня всех вариантов на допрос. А примитивный и от души поступок сначала придал мне смелости и вернул в реальность, а затем загнал в тупик.

Она вернулась за стол в этой своей дымке жасмина и табака, увлеченно болтала c Драг-Королевой и другими людьми, продолжала, подперев рукой чуть розоватую щеку, потягивать «Негрони», который кто-то заботливо освежил. Разговоры за этим столом сводились к итальянской опере, испанскому хамону и азербайджанской кухне. Мне нечего там было ни почерпнуть, ни добавить.

Уезжала из клуба я одна и раньше всех: наутро надо было ехать снимать кассы, забирать отчеты и формировать собственные, а вечером снова в путь – закрытое мероприятие на севере Италии, на которое я должна приехать раньше музыкантов. Короче, в битве эмоций и прагматизма победила реальность. Я ушла незаметно и не попрощавшись. Выходя из «Летчика», я намеренно не оглядывалась, хотя очень хотелось детально и подробно запомнить, как она сидит, как она выглядит, как она улыбается. И держит ли она свою щеку рукой как воспоминание о нашей вредной привычке курить?

В такси меня не покидало ощущение, что я что-то забыла там, в «Китайском Летчике». Что-то важное, типа кошелька или паспорта. Дома я поняла, что это было… Быть может, сердце?! О да, пусть это звучит пафосно и торжественно – но именно так, скорее всего, и было!..

Попрощавшись с таксистом у дома, я опустила руку в карман и нашла там чуть смятую сигарету Lucky Strike. Перевернула руку ладонью вверх, покрутила кольцо на указательном пальце.

Теперь я не понимала: как так получилось, что я дала сыну Принца и Прекрасной Розы затрещину?!

***

Смывая ватными дисками тушь и заматывая волосы в домашнюю «дульку», я размышляла об этой встрече. И пришла к заключению, что таинственный сын Принца и Розы с шрамом и пирсингом принадлежит Драг-Королеве, что он/она – ее так называемый «плюс один», сопровождающая/ий ее не только в клубе.

Ну конечно! Надев пижаму, я налила себе вина, села на пол и набрала в телефоне номер Сонечки – надо было срочно сообщить кому-то близкому «брейкинг ньюс». В три ночи из всех моих подруг не спала только она.

Трубку сняли быстро, на заднем фоне у Cони орали пьяные.

– Не обращай внимание, это актеры, – быстро объяснилась она и вся превратилась в слух.

Я рассказала все, что произошло со мной вечером. Пьяные продолжали орать, и Соня на секунду отвлеклась от разговора со мной, рявкнув: «Молчать всем!» Наступила тишина, через которую Соня кричала уже мне:

– Так кто он?!

– Да я не знаю! Точнее я знаю ее уже семь лет, но не помню… А он помнит, прикинь?! Или она! Я даже не поняла, какого человек пола! Это же травести-тусовка, там может быть все что угодно. Может, это гей? Такой очень женственный, например. А я тут голову ломаю. Это же Москва! У нас тут все удивительное… У Драг-Королевы, например, есть сиськи. Я тебе говорила, какие у нее большие сиськи?!

– Про сиськи ты не говорила, но мне остается только завидовать. У меня вот с этим делом…

Я икнула.

– Все у тебя в порядке-е-е-е! Ик. У Драг-Королевы такие две-е-е головы! Она как трехголовый человек. Ик. Я, конечно, все понимаю, но… Ик. Это слишком! Интересно, они спят вместе? Ик! Ик!

– А ты там, кроме прочего, еще и напилась, дарлинг?

– Нет! Да! Не суть, Сонечка! Ик! Это шоу-бизнес! Ик! И, не сняв трусы и не посмотрев в паспорт, нельзя гарантировать, какого человек пола… Ик!

– Ха-ха-ха! И что? Что дальше-то? Слушай, попробуй задержать дыхание! Твое икание начинает раздражать!

Я задержала дыхание и, надув щеки, продолжала держать у уха телефон. Выдохнув, проверила, прекратилась ли эта напасть. О, счастье! Порой Второй Режиссер дает действительно дельные советы.

– Прошло?

– Ага! Короче! Семь лет назад мы познакомились с ней (или с ним – Сонь, я реально не знаю пола!!!) в «Китайском Летчике», но я в упор не помню. В тот день меня интересовали только девушки, да и вообще страшно вспоминать, как мы все выглядели семь лет назад! Что она там во мне запомнила? Или он! Жуть!

– Это геноцид, даже не смей. Что было, то было. Семь лет назад все мы были страшненькие, но зато жутко счастливые. Я уже начинаю думать, что в жизни выдается либо одно, либо другое. – Соня вздохнула.

– Все и сейчас классно… Кроме одного! – Я сделала паузу, чтобы прикурить Ее сигарету. На балконе стоять в пижаме было холодно, пришлось вернуться в квартиру.

– Что там? Выкладывай, не томи в три часа утра – это бесчеловечно же, ну!

– Я никогда не уведу у любого работника шоу-бизнеса его мужа. Или жену. Или девушку или парня. Или… – Я не могла сформулировать мысль, ко всему прочему меня и правда достаточно развезло от выпитого вина.