– С девушкой познакомишь, сын? – Ну слава богу! – Раз уж в дом привел.

Эээ, не очень вежливо как-то, ну ничего, я умею быть милой. Растягиваю рот в улыбке, скромной такой улыбке. Такому, наверняка, дурочки невинные нравятся. Надо было про жену его бывшую узнать. Косяк, Маша, но я не планировала с ним знакомиться так рано.

– Пап, это Маша, моя знакомая по универу. Мы в кино ходили, потом этот ремонт в ее квартире… В общем, Маша у нас переночует.

Молча кивает, ничего не спрашивает, явно потеряв ко мне интерес. Это всё? А тебя-то как зовут, будущий свёкор?! Нет, я знаю, конечно, Аркадий Михайлович, но познакомиться-то надо официально.

– Ты проведи девушку в гостевую, а сам в кабинет зайди. Есть разговор.

И не прощаясь, ни слова не говоря мне, просто уходит куда-то вглубь квартиры. Вот же, сноб! Да у меня папа поставляет свои булки в твои супермаркеты! Не во все, конечно, а в только в тот, что у нас в соседнем городе, но всё же!

– Маш, пойдем провожу. – Леха тянет меня наверх по лестнице. Тут реально можно затеряться, большая, очень большая квартира. Я бы тоже не захотела отсюда съезжать.

По тому как они разговаривали, видно, что очень близки, Леха уважает отца. Ладно, буду пока пай-девочкой. Интересно, он придет ко мне после того как поговорит с папой?

– Ты извини, что так…, – притягивает к себе, целуют в шею. – Я зайду к тебе?

– А папа против не будет?! – Ляпнула и язык себе прикусила.

Не время ещё характер показывать.

– Ну я большой вообще мальчик давно. – Снова целует, уже не так нежно. Напористо, даже грубо. Ну-ну, посмотрим, когда придёшь. Но он не пришёл! Я как жена декабриста или как там по классике прождала его два долбанных часа, пока не вырубилась. А утром ещё один сюрприз обнаружился.

Проснулась сама, ближе к одиннадцати. Я классическая сова, не понимаю тех, кто в 8 утра встаёт с мешками под глазами. Высыпаться надо. Потом никакая пластика не поможет. Так, туалет тут есть, и душ тоже, но хочется поваляться в ванной. Мобильный, всегда его на ночь отрубаю… Хмм… Мила звонила в 7 утра, смска от Барсуковой, что она на работе. Ещё три звонка от прораба в 9 утра, ха-ха, Матвей звонил, интересно. Зачем? Так и Леха написал. Он уже на работе, оказывается … Пишет, что не стал будить ночью, да и утром. Трепло! Слился ты просто, Жаров! Ну да ничего, начало положено.

На первом этаже встречаюсь с какой-то мадам. Судя по одежде – домработница, смотрит с профессиональной вежливостью, но явно я ей не нравлюсь. Да пожалуйста! Я не пряник, чтобы всем нравиться. Это мой девиз по жизни. Кто-то из великих сказал, а я вот запомнила. Смотрю на эту клячу спокойно, так, что она первой глаза в сторону отводит. То-то же!

–Доброе утро! Алексей просил вас не будить. Завтрак на кухне. Прошу вас.

И пошла куда-то в сторону. Есть не хочется, но зато какая возможность посмотреть квартиру! А тут ещё лучше, чем мне показалось ночью. Стиль классический, стоит всё явно фигову тучу денег. Не сказать, что я фанат, но классика есть классика. Так мама говорила. Я бы, конечно, всё тут переделала, на более современное. Здесь есть, где развернуться! У меня были бы лучшие вечеринки в городе!

На кухне, очень большой, метров двадцать пять, наверное, сидит обычная девочка, кашу ест. Уткнулась в планшет, даже голову не подняла, когда я вошла. Наверное, Аня, младшая сестра Жарова. Ну посмотрим, с мелкими я ладить умею, все-таки два брата. Не подлизываюсь к ним, не стараюсь им понравиться, просто разговариваю как со взрослыми. А еще когда мелкие совсем мелкими были и Мила никак не могла нянь нормальных найти, я с ними много возилась…

– Привет!

Поднимает голову, смотрит вроде вызывающе, а взгляд такой настороженный, может, даже испуганный. Вот уж не ожидала…

Подхожу к столу, точно, вот и мой завтрак. Овсяная каша, омлет и тосты. Столько не ем по утрам.

– Я – Маша!

И снова в ответ тишина. Ладно, посмотрим, что дальше. Ем спокойно свою овсянку, несколько ложек, не больше.

– Тосты будешь? Я столько не съем.

Наконец, поднимает глаза на меня, вижу ведь, что хочет. У меня на блюдце еще и варенье рядом стоит.

– Спасибо, я не хочу. – А у самой взгляд такой жалобный.

– Я думала, ты глухая и немая. Я ж с тобой поздоровалась, а ты не ответила. – Намазываю варенье на хлеб. – Держи и ешь давай!

Та косится куда в сторону двери.

–– Мне нельзя сладкое, я должна стать стройной и спортивной.

Странно слышать такие слова от ребенка лет восьми…

– Это кто тебе такое сказал? – А сама иду к двери, посмотреть, нет ли кого тут еще.

– Валентина Алексеевна, – невнятно так отвечает. А как еще она может ответить, когда рот забит тостом. Как она его целиком туда засунуть умудрилась?! – Она моя няня, то есть гувер-нант-ка.

Сложное слово для маленького ребенка, видимо.

– А мать где?

Наверное, опять ляпнула не то что-то. Малявка побледнела и закашлялась тостом. Пришлось её даже по спине побить, смотрю в глазах слезы. Это ж надо было так сильно подавиться! И что я такого сказала-то? Ну да, в разводе родители, дети с отцом остались, бывает и такое.

– Мама меня не любит и не приходит сюда. – Глаза уже сухие, а голос металлический прям. Офигеть! Что за семейка?! Что у них тут происходит-то?! Мелкую очень жалко, самой такой же была. Даром, что мама с папой вместе жили. Никого она не любила, кроме отца, даже меня. Так, Маша, не лезь в это.

– А ты кто? Новая горничная?

Чего?! Детка, да я тут жить скоро буду! Надеюсь!

– Нет, конечно! Я разве похожа на прислугу? Мы с твоим братом большие друзья.

– Друзья? Понятно.

– Ну, мы не просто друзья…

– Ты его девушка? А папе Леша сказал, что женится, когда ему будет 30 лет. А пока он будет учиться и работать, еще помогать растить меня.

Да что ты говоришь, девочка?! Как интересно! До тридцати лет я ждать точно не буду, непонятно, сколько еще отец сможет меня содержать. В идеале, конечно, решить проблему за полгода, максимум за год. Это я Варьке сказала, что никаких сбережений у меня нет, а на самом деле осталось кое-что от мамы, точнее говоря от бабки. Даже папа вроде не знает. Два старинных гарнитура, дизайн, конечно так себе, но камни хорошие, очень хорошие. Мама проверяла незадолго до того как умерла. Но это крайний, самый крайний случай. Я не допущу такого. Это всё, что у меня есть от нее.

Смотрю на мелкую, улыбаюсь. Интересно, что еще она мне расскажет про своего брата? Это самый близкий «источник» к Лёхе, с кем я разговаривала. Она столько должна знать, может, даже не подозревает об этом.

Но нет! Пришла домработница и не уходила из кухни, пока я не поела. Смотрю на телефон, только одно новое сообщение— от Барсуковой. Спрашивает, все ли нормально и как свидание прошло. Единственный человек, которому до меня есть дело. Лёха так и не перезвонил. И не написал ничего. Ладно, пора собираться из этого гостеприимного дома.

К Айсу заехала всего на полчаса, переодеться. Варька на своей дурацкой работе, Леднев обложился какими-то бумагами, даже голову не поднял, да плевать! Хотя…

– Ник, зачем тебе работать? Зачем вообще таким как ты или Лёха работать, да ещё так рано начинать? У вас же все есть!

Смотрит на меня удивленно, но хоть не послал сразу, мог ведь.

– Вот Жаров, например, с утра потопал в «Гольдштейн». Сейчас лето, Ник! Вы вообще золотая молодёжь, вам надо родительские деньги прожигать и в инсте постить свои вечеринки!

– Лёха променял тебя на «Гольдштейна»?

И смотрит, сволочь, будто говорит: да все бы тебя променяли на крутую юрфирму.

– Ты на вопрос ответь.

Айс вдруг встаёт с дивана, собирает свои бумажки.

– Нас так воспитывали, Маш. Не всех, но многих. Например, меня, Лёху, Воронова, даже Макса Полянского. Ты знаешь, что по статистике меньше половины состояний доходят до третьего поколения? Если не начинаешь разбираться в бизнесе изнутри, он никогда не удержится на плаву. Так что извини, что не оправдал твое представление о золотой молодёжи.