— Агась, — кивнул, Саловиц, — целое тело одно. Остальные, — он с довольной улыбкой обвел рукой, — рассеяны повсюду.
Алик внимательно оглядел комнату. Это было большое пространство с продуманной планировкой в стиле ар-деко — вошедший посетитель словно переносился в 1920-е годы. Однако, вся тщательно подобранная старинная мебель, аутентичные обои занимали только половину комнаты — что было неудивительно — комната, с видом на Центральный Парк, располагалась на семнадцатом этаже типичного, для Западного квартала, небоскреба и выходящая на парк стена была полностью была полностью из стекла — от пола до потолка.
Подойдя к окну Алик полюбовался на отрывающий из окна вид «на миллиард долларов» — на уютно укрытый белоснежным снежным ковром парк. При его приближении умное стекло изменило поляризацию, позволяя ему оглядеть огибающий здание идущий под окнами узкий карниз.
Оглядев его, он заметил множество следов на снегу.
— Эй, Как-тебя-там… Саловиц! — он повернулся к полицейскому, — ты это видел?
— Чего? — спросил полицейский, прижимаясь жирным лбом к стеклу.
— Следы. Как я понимаю, их оставили три, а может даже четыре, прошедших здесь человека.
— Никто из соседей их не видел, — задумчиво кивнул Саловиц, — иначе бы здесь лежал его трупешник.
Алик невольно улыбнулся. Видит бог — он любил этого детектива, действительно любил. Неуклюжий толстяк со странными интересами был настоящим экспертом по теневой жизни города, постоянно посвящая любопытного Алика в темную подоплеку городской политической жизни.
Каждый раз, обращаясь к Саловицу, он удивлялся — как точности его сведений — так и убогому языку, которым они были изложены. «Ах, если бы Саловиц не был настолько непроходимо туп, во всем, что не касалось пересказа городских сплетен» — вздохнул Алик.
— Посмотри еще раз. Скажи мне, куда направляются эти следы?
— Срань господня! — воскликнул Саловиц, всплеснув толстыми ручками.
Следы, на которые показывал ему Алик, начались у каменной балюстрады и шли к стеклу. Только к стеклу — обратных следов не было.
— Преступники пришли из соседней квартиры, — сказал Алик, — поднимай свою толстую задницу, собирай свои следственные манатки — и узнай, из какой квартиры они выбрались на карниз.
— Лады, — недовольно буркнул Саловиц, — я уже нахлобучил нашего искина — пускай прошерстит все соседские квартиры на этаже.
— И тащи сюда экспертов — пусть поторопятся с фиксаций следов — пока их в конец не замело снегом.
— Ужо вызвал, — отмахнулся Саловиц, оглядываясь в поисках своего напарника — высокого и худого как жердь детектива Битцка.
Раздав указания Алик повернулся к Николаю Кристьянссону, члену команды криминалистов, который сейчас был занят управлением стаей похожих на улиток микродронов. Дюжина из них сейчас медленно скользили по ковру вокруг трупа, их молекулярные сенсоры опознавали и фиксировали частицы, с которыми они столкнулись.
— Вы уже опознали тело? — спросил Алик под ухом у погруженного в работу эксперта.
От неожиданности Кристьянссон подскочил, судорожно стаскивая с лица очки дополненной реальности. Выражение испуга в его глазах напомнило Алику о золотых школьных годочках, когда он так-же шугал джокеров и ботанов из числа одноклассников.
— Еще нет... — сбивчиво затараторил он, — сначала я должен собрать все имеющиеся в помещении останки…
— Ты старший судебный эксперт, — оскалился Алик, — ты не должен выполнять всю работу сам. Пошли собирать останки какую-нибудь девочку с совочком, а сам пулей метнулся в лабораторию, и наконец, опознай тело!
— Бегу, — мрачно сказал эксперт, не поднимаясь, впрочем, с колен, — думаешь, то, чем я сейчас занят, можно доварить помощникам?
— Просто сделай о чем тебя просят, лады? — с нажимом сказал Алик, уходя.
Даже спиной он чувствовал недовольный взгляд Кристьянссона. Эксперт официально числился в подотчетном мэрии Манхэттенском агентству по судебной экспертизе, но зарплату ему платили друзья вашингтонских друзей, так что Алик был уверен — покочевряжившись и по возмущавшись для вида, он выполнит указания Алика.
Сделав несколько шагов по направлению к выходу, Алик постарался привести в порядок мысли. Он был направлен сюда для расследования попытки цифрового взлома, имеющей неожиданно большое значение для его работодателей. Разъясняя задание, они дали понять, что сопутствующие взлому убийства их не волнуют.
В последнем, впрочем, Алик не был уверен. «Вы просто не видели то, что вижу я» — подумал он, окидывая взглядом окровавленный обмылок тела блондинки, который пара коронёров как раз упаковывали в трупный мешок.
Квартира, в которой все происходило, являлась частным порталом, принадлежавшим Кравису Лоренцо, старшему партнеру в Anaka, Devial, Mortalo & Lorenzo (Упомянутый в названии Лоренцо был отцом Крависа), нью-йоркской юридической фирме очень высокого класса.
Настолько высокого, что одним из её клиентов являлось министерство обороны США, что, в свою очередь, являлось причиной интереса к фирме со стороны спецслужб Вашингтона. Которые и зафиксировали проникновение через портал в офис юридической фирмы, и последующую за ним попытку взломать чрезвычайно защищенные файлы Министерства обороны.
Алик вышел из комнаты с видом на парк через обычную дверь в общий коридор — мрачный и длинный, с выходящими в него дубовыми дверями — ведущими в обставленные под старину комнаты — гостиную, кухню, спальню, служебные помещения, а так же наружу — в Нью-Йорк и другие места, куда вели расположенные за дверями порталы. Жилая часть семейного дома Лоренцо была рассредоточена по всей солнечной системе.
Сейчас в коридоре было людно — там жужжала целая эскадрилья беспилотных летательных аппаратов, обследующих сенсорами стены, под руководством трех подчиненных Кристьянссона, вместе с тремя обычными полицейскими, обеспечивающими физическую защиту места преступления. Там же находился и втолковывающий что-то своему напарнику, долговязому детективу Битцку Саловиц.
Увидев Алика, детектив моментально расплылся в улыбке, словно они не виделись, по меньшей мере неделю. И, плавно перекатившись поближе, зашептал:
— Полицейский искин проверил доступные данные и знаешь что нашел? Одного из соседей нет дома! Я звякнул этому Чен-тао Боррего — и что? Он находится в клинике Саскачевана, где лечится теломерами. Он уже торчит ужо дней десять и будет, еще столько же торчать. Я пока не получил подтверждение от местной полиции — но нутром чую, что крендель не врет…
— Значит, все это время его квартира пустовала? — Алик жестом остановил поток лишних подробностей.
— Ага! — воскликнул Саловиц, — я ужо отправил прошвырнуться там парочку патрульных!
— Хорошо, — кивнул Алик, — что-то еще есть?
— Конечно! — всплеснул руками толстяк, — Луна! Вот, зазырь! — добавил он, увлекая Алика в сторону одного из порталов.
Алику никогда не нравилось находиться в поле низкой гравитации — привычный шаг превращался в вихляющую, клоунскую походку, словно он был перебравшим алкоголя ребенком. Это было неправильно. Это раздражало.
Вот и сейчас, сделав один шаг, он неожиданно сильно оттолкнулся от покрытого черным паркетом пола, перелетев через добрую половину комнаты. С трудом подавив тошноту Алик огляделся.
Лунная комната Лоренцо была пятнадцатиметровым куполом в кратере Альфонса. Слева от входа располагалось было большое, роскошное джакузи, пузыри которого неестественно медленно поднимались в прозрачной воде. Дальше стояли выполненные в греческом стиле амфоры, обвитые растущими из них фикусами, разросшимися, из за ниской гравитации, в настоящие джунгли.
Алик поднял взгляд и увидел, прямо над головой, полумесяц Земли, сияющий сине-белым великолепием. Прекрасный, удивительный… близкий и далекий одновременно. Было что-то неправильно в том, что Земля находилась одновременно на расстоянии в 384 400 километров, и одного шага — базовая логика человеческого мозга восставала против квантовой пространственной запутанности.
