Не могу сказать, что я встал из-за стола голодным, но было обидно: так долго гипнотизировать меню и выбрать то, что оказалось закуской к пиву на зубочистках. Я еще долго вспоминал эту кэпу. Его авторитет в знании виски остался незыблемым непоколебимым,, но что касается еды, то он в моих глазах упал ниже плинтуса. И хуже всего, что в ответ на фразу «ну если вы уже наелись…» капитан сделал вид, что вот-вот лопнет от сытости, и потому мне тоже пришлось изображать из себя наевшегося, хотя после оливок и сыра на палочках я бы с удовольствием сожрал курочку целиком.
Мы вышли на веранду, и босс коротко и понятно обрисовал ситуацию, сложившуюся на момент нашего прихода. Семейная испанская компания, заинтересованная в нашем судне, не видела необходимости в таком количестве людей, составляющих команду «Осетра». Поэтому капитану предлагалось выбрать троих человек для дальнейшей работы в стране. Второй механик был родственником капитана, а старший помощник и по совместительству радист – его близким другом. Зная это, я грустью подумал, что так и не дошел до поставленной еще в Лас-Пальмасе курсовой вешки – фотографии c черными девушками. И хотя еще сутки назад я очень интересовался сроками отлета, то сейчас вдруг остро почувствовал, как магия Африки уже окутала меня и увлекла картинами из будущей жизни – такими простыми, естественными и при этом колоритными и желанными, манящими остаться
Большой босс выложил на стол перед капитаном свое главное условие: моя кандидатура не обсуждается. Капитан, зная квалификацию 2 механика, стоял перед дилеммой: выбрать сына, недавнего студента, или меня, который заставил наше железо пройти 5 тысяч миль практически без проблем. Это был трудный выбор. Поэтому изменения в кадровой раскладке испанцев, произведенные боссом, кэпа явно обрадовали.
Я с радостью согласился продолжать работать в том же ритме и с людьми, которые были мне уже знакомы. Еще мне чертовски хотелось проверить всю ту противоречивую информацию о стране, которую я уже слышал, а кое-что даже успел мельком увидеть. В общем, решение было принято. Остаемся вчетвером, а остальные двое этим же вечером улетают к любимым женам.
Но только когда окончательно было утверждено штатное расписание и когда мы определились с жильем, нас представили сеньору Маноло – хозяину компании MartinezHermanos(Может лучше М&N) , вензель которой мы впоследствии изобразили на фальштрубе «Осетра».
Принял он нас в своем доме. Босс что-то рассказывал по-испански, а сеньор Маноло тем временем внимательно разглядывал каждого из нас, очевидно пытаясь составить собственное мнение. Помню, он несколько раз переспросил о чем-то, как я понял, по поводу какого-то эпизода, а потом, подойдя к кэпу и несколько раз пожав ему руку, высказал свое восхищение нашей тактикой боя, примененной против пиратов.
С его слов, побережья Камеруна и Нигерии постоянно страдают от нападений морских разбойников. Хуже всего – это захват заложников на судах, меняющих экипажи на буровых платформах, во множестве установленных в Гвинейском заливе. Добывающим компаниям – MOBIL, GESS, ТОТАL – приходится прилагать усилия для поиска и выкупа своих людей. А с проходящими пароходами бандиты вообще не церемонились. Так что наша история была одной из очень немногих со счастливым концом.
После того, как все связанные с процедурой знакомства формальности были соблюдены, мы сели за стол, явно накрытый не с целью дегустации, но для того, чтобы элементарно наесться. Пища была простая и вкусная, по мощности похожая на нашу украинскую, только без борща.
Хозяин постоянно наблюдал за нами, стараясь этого не показывать – наверное, он ни разу не встречался так близко с людьми, являющимися носителями такого интересного набора качеств. Русские, точнее – советские («cоветикос») моряки, лишенные всяких предубеждений и предрассудков по поводу места, в которое пришли, да к тому же еще и шуганувшие по пути целую толпу бандюг. На месте сеньора Маноло я бы тоже задумался, а как поведут себя такие типы в их желеобразном сладком мирке? Примем ли мы их правила существования или привнесем российский бардак и смуту в их размеренный уклад?
Мы понимали, что условия нашей работы и жизни будут зависеть от выводов, которые сделает хозяин, понаблюдав за нами во время знакомства и обеда. И хотя большой босс ни о чем нас не предупреждал, дав ситуации развиваться спонтанно, мы представились достойно. Это был своего рода тест на естественность и, не побоюсь этого слова, порядочность в поведении. Свой профессионализм мы уже показали, но хозяева хотели еще и нашей максимальной прозрачности в плане человеческих качеств. И здесь, как ни прячь свою сущность за официозом, от проницательных и умудренных жизнью наблюдателей не укроется ничего.
В общем, судя по предоставленному нам в дальнейшем бытовому комфорту, мы поняли, что проскочили очередное испытание и теперь самое главное – это оправдать оказанное доверие.
После того как с официальной частью было покончено, большой босс собрал нас в кают-компании предоставленных нам апартаментов. Он слегка подкорректировал наше поведение – главным образом, в плане отношения к спиртному. В идеале, сказал он, его потребление хорошо было бы вообще свести к нулю, но так как традиционный русский менталитет этого не приемлет, то необходимо хотя бы свести дозировку к экваториальным стандартам. Точно так же, как и тип содержимого бутылок.
Нам было рекомендовано потреблять легкие напитки, а именно: красное вино и пиво, причем в количествах не более 200 граммов в день. Причины были названы более чем веские – алкоголь заглушает симптоматику начального протекания желтой(тропической) лихорадки, а так как эта болезнь убивает, если ее не лечить, то очень важно почувствовать ее начало. И как прикажете почувствовать начало лихорадки с утреннего бодуна после залитого накануне 40-градусного алкоголя, да еще соответствии с русскими стандартами количества? А манера лечения бодуна, которая из-за отсутствия огуречного рассола могла перейти в продолжительную фазу плавного выхода из штопора – только уже при помощи потребления легких напитков?
К таковым относилось, например, пакетированное вино «Пенесол», которое мы обычно возили в Камерун и которого в трюме «Осетра» могло находиться порядка 15 тонн. При погрузке всегда образовывался«бой» и чтобы грузчики не перепились, кто-то из экипажа обязательно забирался в трюм в качестве надзирателя и ответственного за «перепакетирование». В результате «Африканского стандарта» у нас всегда было завались.
Вот эти факторы, в основном, и мешали дословно исполнять указание большого босса. Как часто я убеждался, что не надо даже пытаться проверять чужие слова, основанные на опыте – пусть и затасканные и произнесенные миллион раз, но зато и миллион раз проверенные. И по понятным причинам игнорируемые почти всеми и всегда. Здесь, в тропической Африке, попытки проверить чужой опыт и чужие слова часто приводили к крайне хлопотной организации мероприятий по отправке на родину «груза-200», в который превращались неудачно проверившие товарищи.
Затянувшееся похмелье оттягивает срок начала приема лекарств, болезнь очень быстро прогрессирует, а добавляемый алкоголь еще и усугубляет состояние больного, который никак не может понять: чего это его не отпускает – принял-то уже достаточно, о чем ему говорит весь опыт предыдущих пьянок. И вот, когда температура уже под 40, и больной в ужасе визжит, что это не похмелье, врачу приходится колоть лошадиные дозы препарата, не только убивающего вирус, но и ставящего под вопрос жизнь 40-50 летнего мужчины, уже имеющего свой набор сердечных и других проблем, связанных с экстремальной профессией летчика или моряка. И можно запросто уплыть вкому, а потом и улететь на родину «двухсотым», уж извините за жесткий слэнг.
Таких примеров за время моей жизни на черном континенте я видел сколько угодно, и это поучительное отступление я пишу сейчас для тех, кто сочтет мое повествование трудноусваиваемым бредом. Я был просто обязан написать об этом, хотя бы для того, чтобы пережитое и увиденное мною в Африке имело смысл.
