Я больше не слышала, о чем шла речь, но до меня доносился повышенный голос отца, от чего у меня колотилось сердце. Я заснула спустя некоторое время, по-прежнему подавленная от услышанного. Как только наступило утро, разбитая после непродолжительного сна, я обошла весь дом в поисках дедушки. Но я предчувствовала, что он ушёл ещё ночью.
III. Бабочка, дракон и дикая розочка.
По четвергам и в дни рождения и смерти родственников наша мать обязательно читала суры из Корана, тайком за запертой дверью или в зале, когда отца не было дома. Часто она просила нас с братом сидеть с ней и слушать, как она полушепотом бормотала выученные аяты с сосредоточенным, слегка нахмурившимся лицом. Иногда это зрелище казалось мне комичным и я едва сдерживала смех, но в более старшем возрасте меня мучили угрызения совести из-за того, что молитвы моей матери нисколько меня не трогали. Дедушка тоже читал нам Коран, но он делал это нараспев, и в его красивом, глубоком голосе звучали ноты воодушевления, искренней веры и надежды. Мать же была похожа на обиженного ребёнка.
В тот летний четверг, который совпадал с днём рождения покойного дедушки, отца нашей матери, она с ещё более насупившимся, чем обычно, лицом, глубоко вздохнув, читала аяты на ломаном арабском, скорее всего, не зная перевода. Затем, воздев руки, она долго перечисляла всех умерших родственников и упорно просила уголок рая для каждого из них, в последнюю очередь упомянув своего отца с более траурным тоном. Я не знаю, молилась ли наша мать когда-нибудь о себе, о своих детях. Казалось, что вся её вера основывалась лишь на поддержке связи с покойными.
Когда наша мать закончила свой обряд, мы с братом неуверенно встали и выбежали на улицу. Из участка Аскаралиевых слышались голоса наших друзей, и мы прошли к ним через приоткрытые ворота.
– Не шевелись, Сабина, там бабочка под твоим боком, задавить можешь, а вдруг это твоя умершая троюродная тетушка, – давясь от смеха, выговорил Тимур. Был особенно знойный летний день, когда невозможно было даже спать после обеда. Мы все лежали под густорастущим орешником во дворе Аскаралиевых, прячась от изнуряющего солнца. На земле была расстелена скатерть. Мардона вынесла из дома тарелки с аккуратно разрезанными грушами и персиками.
– Что такого смешного рассказывала Сабина? – осведомилась она.
– Что-то про перевоплощение людей в насекомых после смерти, – ухмыльнулся Юра.
– Нет, не так! – Сабина густо покраснела. Каждый раз, когда она чувствовала, что её рассказ не производит должного впечатления, она начинала запинаться, борясь с желанием продолжить и страхом быть осмеянной. Укоризненный взгляд Мардоны в сторону мальчиков приободрил её, – Ты помнишь Нилуфар-опа8? Она приезжала к нам недавно, вы тогда тоже у нас дома были… Так вот, у неё недавно умерла бабушка, которую она очень сильно любила. Нилуфар-опа после похорон решила остаться ещё несколько дней в деревне, в доме её бабушки. И тогда начали происходить странные вещи…
Тимур, Юра и мой брат начали издавать зловещие звуки, прерываемые их собственным смехом. Джамал сидел тихо, из уважения к старшей сестре, но по его губам скользила улыбка.
– Ну хватит, – сказала Мардона спокойным каменным голосом, совсем как взрослая. Мой брат тут же умолк, приложил палец к губам, обращаясь к мальчикам.
– Когда Нилуфар-опа сидела во дворе на топчане, она чувствовала, как легкий ветер распространяет до боли знакомый запах её бабушки, будто она сидела совсем рядом… – продолжила Сабина.
– Может, это был запах доисторических подушек на топчане? – предположил Юра. Другие мальчики едва сдержали смех.
– …а в доме постоянно падали какие-то определенные вещи. То фотография бабушки и Нилуфар-опа в раме, то таблетки, пиалы на кухне разбивались, хотя землетрясений не было… А в предпоследний день своего пребывания в деревне Нилуфар-опа заметила на стене необычайно большую чёрную бабочку.
– О, мы дошли до самой эпичной части, слушайте внимательно, – сказал Тимур с шутливо-серьезным тоном.
– Нилуфар-опа сразу поняла, что это было не простое насекомое. Бабочка порхала вокруг неё, привлекая к себе внимание, залетала в комнату бабушки и обратно к Нилуфар-опа. Наконец Нилуфар-опа поняла, что бабочка пытается завлечь её в эту комнату, в которую она так давно не заходила. Дверь всегда оставалась приоткрытой, но ей почему-то было страшно заходить туда после смерти бабушки. В конце концов она поборола сомнения и последовала за бабочкой. В комнате, как оказалось, было по-прежнему светло, тепло и уютно, будто в ней ещё жили. Бабочка приземлилась на маленькую табуретку у кровати. На этой табуретке Нилуфар-опа часто сидела, когда её бабушка болела и большую часть времени проводила в постели. Перебирая в голове сказки, которые ей рассказывала бабушка в такие периоды, Нилуфар-опа вспомнила одну легенду, которая её когда-то напугала. В ней говорилось, что если после смерти человека его близкие увидят большую чёрную бабочку, это говорит о том, что душа покойного сейчас подвергается испытанию, решается его судьба, попадёт ли он в рай или в ад. Его родственники могут помочь ему. Для этого нужно помолиться за умершего и испечь что-нибудь. После этого бабочка исчезает, прямо растворяется в воздухе.
– То есть, попадёт ли человек в рай или ад, решается таким нелепым образом его родственниками? И кто-то верит в это? – с недоумением спросил мой брат.
– Ради тебя я готов испечь сотни печенюшек, брат мой, – торжественно проговорил Юра, размахивая откусанной долькой груши.
– Я испеку самые вкусные на свете лепешки в тандыре, – подстать скандировал Тимур.
– И твоя родственница сделала всё, как надо? – спросила я. Мне не терпелось узнать продолжение, и я не обращала внимание на шутки мальчиков.
– Да. Перед этим она затворила все окна, шкафчики в комнате, убрала коробки, вынесла лишние предметы. Она закрыла дверь и заделала все щели, чтобы бабочка точно не смогла выбраться. Никогда она не молилась так долго и сосредоточенно, как в тот день. После продолжительной глубокой молитвы, Нилуфар-опа второпях испекла пироги и угостила соседей, ничего не сказав о произошедшем. И только после этого она вновь вошла в комнату своей бабушки, но бабочка испарилась. От неё не осталось и следа, прямо как в легенде.
– Ну, залетела куда-то, щель в стене нашла, – сказал Тимур, измельчая сорванный с дерева листок.
– Нет, щелей никаких не было. Нилуфар-опа везде обыскала, всю комнату перевернула, она точно ничего не могла упустить.
– Она сама тебе рассказала об этом? – спросила Мардона.
– Ну… Она маме рассказывала, – неуверенно ответила Сабина.
– Только не говори мне, что ты поверила в эту сказку, – ухмыляясь, сказал Тимур, обращаясь к Мардоне.
– Я считаю, что в мире действительно может произойти всё, что угодно, – Мардона не поддавалась пристыжающему тону старшего брата. Он закатил глаза.
– Ты же сам нам недавно рассказывал какие-то страшные истории, – улыбался мой брат.
– То, что я их рассказывал, не означает, что я в них верю, я просто развлекал вас.
– Я думаю, что многие такие истории на самом деле происходили, очевидцы не врали, просто всю эту мистику можно объяснить логически. Но на самом деле я не прочь верить в эти истории, так интереснее, – сказал Юра.
– Зачем себя намеренно вводить в заблуждение? Какая от этого может быть польза? – настаивал Тимур.
– Ровно такая, о какой я говорил. Так интереснее, – повторил Юра.
– Ты веришь в чудеса как в развлечения, они для тебя так и останутся потехой. Чтобы стать свидетелем чуда, нужно в него по-настоящему поверить, – сказала Мардона.
– Ну, не знаю, я бы предпочла, чтобы со мной ничего такого не происходило, меня в любом случае это напугает, – сказала я.
– Почему ты тогда сидишь под орешником? – отозвался Джамал. Мы вопросительно на него посмотрели. – Орешник вызывает галлюцинации, можно увидеть свой самый большой страх.
