В книжном магазине высшего класса книги заполонили немалое пространство. Снизу сверху, сбоку, на столе посередине. Итан бродил меж стеллажей и вчитывался в каждое название, открывал понравившиеся и читал по одной главе из каждой книги. Сколько же разных историй существует на свете! Итан прожил целых семнадцать лет, но прочитал лишь крупицу из того, что написали великие и не очень умы планеты Земля. А сколько книг еще пишется? Сложно представить.

– Ты что тут делаешь?

Итан подпрыгнул на месте и захлопнул книгу. Позади него, держа руки за спиной, стояла дама в огромных очках в золотистой оправе и увеличенными трехкратно глазами смотрела на Итана.

– Я… я читал.

– Что ты прячешь за спиной? – голос дамы скрипел, как старая кровать в спальне Итана.

– Ничего, – ответил Терра и только потом осознал, что сжимает книгу за спиной.

– Врешь! – зашипела дама и галопом бросилась к двери. – Надзорные!

Итан успел только поставить книгу туда, откуда взял, как в магазин влетели офицеры в синих рубашках и с дубинками наперевес. Их было двое и оба с шикарными усищами под мясистыми носами. Терра удалось оценить внешний вид служителей закона, прежде чем его повалили на пол и придавили голову ботинком. Руки заломили за спину и громко объявили, что теперь маленькому оборванцу не поздоровится.

Итан закричал, когда плечо прострелило невыносимой болью. Шея затекла, а ребра ныли от точного попадания резиновой дубинки. Или сразу двух. Раз за разом, удар за ударом становилось тяжелее дышать. Рот раскрывался, но кричать Итан больше не мог. Дыхание сперло, в глазах потемнело, будто его спустили с лестницы, позволяя бетонным ступеням биться о кости и разрывать кожу. Итан физически ощущал, как расплываются на ногах, боках и спине жирные налитые кровью синяки. Как расходится кожа там, куда попадал острый нос начищенного ботинка. Снова удар, но сильнее предыдущих, на этот раз в лицо. Теплая жидкость потекла по губам и подбородку. Офицеры ушли, оставив Итана лежать лицом на теперь уже не синем асфальте.

«Лишь бы ничего серьезного» – подумал Терра, схватив брошенную надзорными сумку и заползая в промежуток между магазином и помещением со столиками.

Сел, уперся подошвами убитых кроссовок в стену и скривился. Пощупал ребра, но определить степень урона сложно. Нос болел нещадно. Не смертельно и ладно.

«Дома сейчас ужин» – первая горькая мысль за весь день. Итан подтянул колени к подбородку и удовлетворенно заметил, что ломота в ребрах не настолько сильная, возможно, перелома он избежал. Лишь бы до клуба, где обитает Томас Коэло дойти в целости, иначе шансы найти работу снижаются до нуля. Если такое вытворяют надзорные средь бела дня, на что же способна охрана сына правителя страны? Возможно, люди Томаса прикончат Итана еще до того, как Терра подойдет к знаменитому клубу.

Глава 3. Единственный шанс Итана Терра.

Женщина в синем костюме неслась по тротуару с мохнатым микрофоном в руке. Ноги, обутые в туфли на шпильках то и дело подкашивались, но корреспондент скорости не сбавляла, подманивая рукой оператора. Парень с тяжелой камерой на плече бежал следом, обливаясь потом и проклиная завывания коллеги о том, что они вполне успеют выпить кофе, прежде чем Томас Коэло выйдет из офиса правящей семьи.

Офисное здание уходило ввысь на сто шестьдесят этажей и скрывалось промеж густых белоснежных облаков. Небоскреб с непроницаемо темными окнами, золотистыми вертикальными линиями на угольно-черной поверхности мало чем отличался от сотен других. Единственным отличием была усиленная охрана. Мускулистые стражи армией стояли у входа в здание, дежурили в автомобилях по периметру и только работникам внутри небоскреба известно, как много охранников ходило по этажам.

– Становись, становись, – женщина мелкими движениями ладони указала оператору на место возле тонированного автомобиля.

Другие журналисты и операторы выстроились в два длинных ряда, образуя коридор, пока широкоплечие охранники с белыми наушниками в ушах отталкивали их подальше.

– Нас отсюда не прогонят? – спросил оператор, вытирая платком пот со лба. – Прям возле машины встали. Правила не нарушаем? Господин Коэло не простит нарушения правил.

– Если прогонят, то уйдем, – корреспондент поправила прическу, проверила, застегнуты ли пуговицы на зауженном пиджаке и дежурно улыбнулась. – Поехали.

– Запись, – сообщил оператор и припал глазом к камере.

– Сейчас мы находимся возле офиса правящей семьи Коэло, – затараторила женщина бодрым голосом. – Старший сын господина Алана Коэло, господин Томас Коэло вот-вот должен выйти из здания и мы намерены задать ему тот важный вопрос, который волнует многих зрителей нашего телеканала.

Защелкали десятки объективов. Журналисты двигались боком, наступали друг другу на ноги и протягивали микрофоны к высокому темноволосому мужчине, вышедшему из матовых дверей здания. Он шел медленно, засунув руки в карманы узких брюк. Волосы зачесаны не назад, как принято, а на правый бок. Томас Коэло будто не замечал толпы журналистов, не слышал гула вопросов и восклицаний. Лишь единожды остановился, мельком взглянул на одну из журналисток и улыбнулся уголком губ. Скорее снисходительно, чем раздраженно. Журналистка восторженно пискнула и прижала свободную от фотоаппарата руку к груди.

Несмотря на подобие улыбки, глаза мужчины остались замороженными. Из-за низко опущенных век зрачки напоминали мрачные полумесяцы.

Перед Томасом Коэло маячило двое охранников. Они прижимали указательные пальцы к наушникам, отталкивали журналистов, которые приближались слишком близко, лапали объективы камер и переглядывались с охранниками, идущими позади Томаса.

– Идут, идут, – защебетала корреспондент и ухватила оператора за лацкан пиджака, чтобы оттащить подальше от автомобиля Коэло. – Включай камеру и за мной.

– Господин Коэло! – взревела женщина, когда Томас уже поставил одну ногу на порог автомобиля. – Телепрограмма «Знать всё». Только один вопрос, который волнует всех наших телезрителей.

Коэло остановился и без интереса оглядел корреспондента. Опустил ногу на асфальт, что значило: «я весь во внимании».

– Господин Коэло, – обрадовалась та и протянула мохнатый микрофон ближе к Томасу, – когда вы намерены раскрыть общественности вашего младшего брата? Никто до сих пор его не видел.

На лице Томаса не дрогнул ни один мускул. Ледяные полумесяцы грозно подпирали верхние веки. Женщина поежилась и приподняла воротник пиджака. Одна нога подогнулась, будто под подошвой туфель размягчился асфальт. Корреспондент быстро заморгала, прогоняя неожиданный сумрак. Небо заволокло тучами, по коже пробежался прохладный весенний ветер.

– У каждого из нас есть свои обязанности, – заговорил Томас так вкрадчиво, словно шептал приватно, на ухо. – У меня – быть наследником. У моего брата – оставаться инкогнито. У вас – соблюдать кодекс журналиста. Знаете, что произойдет, если один из нас не выполнит свою обязанность?

– Что, господин? – корреспондент не могла оторваться от созерцания полумесяцев, в которых отражались тяжелые дождевые облака.

– Дайте вашу визитку.

Корреспондент медленно моргнула, и Томас стал ближе. Женщина вдыхала запах горьких духов с соблазнительным привкусом красного дерева. Как завороженная, она достала из нагрудного кармана визитку и протянула старшему сыну Коэло. Перед её взором мелькнули длинные пальцы с розовыми дугами под ногтями. Близко сжались его губы. На щеках проступили ямочки. Ямочки эти не вызывали нежности, только нестерпимое желание бежать прочь.

Грозовые тучи опустились, почти касаясь их голов. Мрачные, они ложились на плечи, оставляли влагу на щеках. Корреспондент вдохнула воздух с нотками дождя и горького дерева, закашлялась и выдохнула только после того, как Томас Коэло скрылся за бронированной дверью автомобиля.

Корреспондент запрокинула голову, чтобы надышаться чистейшим кислородом. Над ней синело ясное небо.