– Чего приперся? На сегодня не договаривались, – рыкнул насильник и вскочил на ноги.

Разница в росте и комплекции была слишком очевидна. Итан стер испарину со лба и выпятил нижнюю челюсть. Ладони закололо от впившихся в них ногтей.

– Только тронь её, – сквозь зубы проговорил Терра и подошел к сестре, чтобы взять её за руку.

Юна заворожено смотрела на брата, не веря своим глазам.

– Итан, – одноклассник противно заржал и шагнул к ним. – Миленький маленький Терра. Ты разве платил мне за безопасность сестры?

– Рот закрой! – крикнула Юна и потянула брата к школьным воротам. – Бежим!

Вечерний ветерок хлестал по лицу. За спиной изрыгал проклятия уязвленный одноклассник, а длинные белокурые волосы Юны волнами поднимались и опадали на худую спину. Итан услышал, как сестра смеется и не смог сдержать собственного смеха. Только на подходе к дому они остановились и согнулись пополам. Юна не переставала хихикать.

– Он сказал, что ты не платил ему за мою безопасность. Что он имел в виду вообще?

– Понятия не имею.

Весь путь до дома они шли плечом к плечу, иногда отталкивая друг друга, если кто-то из них посмел приблизиться к другому слишком близко. Итан ценил редкие эпизоды их дружбы. Когда любые договоренности и ссоры забывались. Когда они были просто братом и сестрой.

– Кто знал, что мой скромный брат-ботаник окажется таким смельчаком, – театрально громко воскликнула Юна.

– Ничего особенного, – Итан пошел вперед, пряча разгоряченное лицо.

– Ты напал на студента, – напомнила Юна, ровняясь с братом.

– Я на него не нападал. Я защищал тебя, – возразил Итан.

– Как в голову только пришло.

Итан не понимал: Юна злится или восхищается.

– По правде говоря, – зарделся подросток, – я не особо раздумывал. Просто сделал и всё.

– Сколько еще в тебе припрятано, Итан Терра.

– Что? – Итан остановился.

– Ничего. Завтра получишь тетрадь, которую я обещала. Вот ты странный. Зачем тебе столько тетрадей, ума не приложу, – пожала плечами Юна и зашла в баню рядом с домом. – Полотенце принеси. Я пока зубы почищу. Родителям скажи…

– Да знаю я, – перебил сестру Итан и поднялся на крыльцо.

***

Рынок распростерся на главной площади от здания кинотеатра до последнего магазинчика на углу. Палатки выстроились неровными рядами, и весь их рисунок напоминал змею, которая готовилась к нападению. Люди петляли по лабиринту из палаток, задевали друг друга плечами, указывали пальцами на дорогие продукты и считали мелочь в дырявых кошельках. Пахло сладостью, огурцами и приправами. Словно в огромный чан вылили карамель, нарезали огурцов и присыпали сверху коричнево-серой смесью из сушеных овощей и растений. Размешали как следует и поставили перед булькающим варевом исполинский вентилятор.

– Продуктов по карману всё меньше и меньше, – пожаловалась мать Итана, тихо чихнула в локоть и осмотрела нечто, похожее на кабачок.

Толпа напирала, люди толкались и щупали всё подряд. Итан задрал голову туда, где синее безоблачное небо сталкивалось с грязно-коричневыми тентами над торговыми палатками, чтобы обнаружить дрон или военный истребитель. Высший класс, посылая в бедные кварталы всё больше и больше дорогих продуктов, обязан был следить за происходящим и смеяться в голос. Бедняки – вовсе не люди. Кинь им, голодающим, кусок мяса и наслаждайся представлением. Сумбурно и дико оголодавшие станут терзать зубами кровавый шматок, пока не покалечат друг друга.

Но не сегодня. Сегодня, как и в предыдущие разы, бедняки гуляли по присланному рынку и просто трогали, пробовали, глазели. Купить удавалось не многое.

– Пошли домой, – мать потянула Итана к самой первой палатке.

– Но мы ведь ничего не взяли, – распахнул глаза школьник и притормозил, не отпуская руку матери.

Её взгляд смягчился. Она сжала и разжала ладонь, которой держала сына, а потом коротко улыбнулась. Улыбка сошла с лица также быстро, как и появилась. Даже родинка на щеке дернулась.

– У нас суп остался, милый. Завтра мы с отцом что-нибудь придумаем. Может у соседа Ли осталась капуста или картошка, или морковь, или…

– Мам, – Итан подошел ближе и бережно погладил мать по животу.

Во рту пересохло, но школьник изо всех сил старался говорить спокойно, как всегда делал отец. Только лишь раз Итан заметил, насколько тяжело ему давался подобный трюк. Как белели костяшки пальцев тогда под столом.

«Супа не осталось» – мелькнуло в голове.

– Мам, – спокойно сказал Итан, поглаживая её живот, – у тебя уже бурчит от голода. Помнишь, я откладывал немного на апельсины? Я добегу, возьму, а ты жди здесь.

Мать открыла, было, рот, чтобы возразить. На лбу появилась складка. Но сын уже стирал ботинками автобусные следы с дороги. В лицо сыпало песком, мошки со свистом проносились мимо, норовя попасть в глаза или нос. Только возле порога дома Итан затормозил и пригладил растопыренными пальцами светлые волосы. Отдышался, сгибаясь пополам.

Отец сидел на кухоньке, подперев подбородок руками. Перед ним на столе лежала горстка монет и вялая грязная морковь. Увидев сына, отец вытер глаза большими пальцами, прокашлялся и улыбнулся. Также коротко и мимолетно, как и мать на рынке.

– Всё, что осталось? – Итан остановился в дверях, почувствовав, что нарушил чужое уединение.

– Просрочили оплату за дом. Сейчас нужно отнести. Больницу нам, видимо, никогда не достроят. Крыши уже всем залатал, кому мог, – прохрипел отец и сгреб монеты в ладонь, роняя одну на пол. – Всё будет хорошо. Найду другую работу. Ладно, сынок? Ладно?

– Ладно, – как завороженный прошептал Итан.

– Будем просить соседей помочь, – отец кивал и кивал, и кивал. – Не умрем с голоду. Рубашка у тебя порвалась, да? Возьми мою, она еще добротная. Там дырка-то одна. На рукаве. Вот тут. Но это ничего…

– Я пойду к ним. За шлагбаумы, – заявил Итан, и его нижняя губа дрогнула.

– Иди сюда, – отец похлопал по соседнему стулу, дождался, пока Итан сядет и прижал голову сына к своему плечу. – Богатые процветают без нас. Правитель правит и радуется. Они выстроили свой собственный мир. С реками из денег, домами из власти, небом из статуса. Мы им не нужны. И в этом нет нашей вины. Просто мы ничего не решаем.

– Там мама, – Итан отпрянул от плеча отца. – Голодная совсем. У меня там припрятано.

Школьник со всех ног кинулся в комнату, где спали всей семьей. На столе, вместо одной ножки у которого темнели полусгнившие деревянные бруски, стояла обычная картонная коробка без опознавательных знаков. Итан нашел её на мусорке в прошлом году, после того, как уехал рынок. Теперь хранил там важные для него вещи: резиновую собаку-брелок, которую подарила ему Юна на десятый день рождения, мамину пластмассовую розовую сережку (вторая потерялась, но Итан продолжал искать) и деньги, которые удалось скопить. Иногда подворачивались подработки. Платили мало, но постоянную работу найти было практически не возможно.

В коробке, кроме брелока и сережки больше ничего не обнаружилось.

– Мы покупали продукты на той неделе, – в спальню зашел отец и неуверенно потер руки о штаны. – Сынок, мы там тебя ограбили немного.

Мама с туго собранными волосами и в старом платье осталась стоять возле рынка. Голодная и смущенная, в ожидании сына. Смотрела на изрытую транспортом дорогу, где еще не осела пыль. Там за мизерными песчинками и разгоряченным воздухом скрылся её ребенок. Побежал за призрачными деньгами, чтобы купить такую же призрачную еду. Что говорит мама тем, кто проходит мимо?

– Рита, купила что-то?

– Ах, нет пока, – мать щурится и ставит ладонь козырьком. – Итан сейчас придет и купим.

– Опять денег скопил? – добродушно смеется другая женщина.

– Уж умнее нас с Леоном, – шутит мать.

Неизвестная женщина смеется громче.

Итан опустился на пол и потер лицо ладонями. Что делать дальше? Паниковать не время, опускать руки тоже. Еще и отец стоял над ним в притворном спокойствии. Итан точно знал, что если сейчас даст слабину, то родители не устоят. Почему-то в их семье ровнялись именно на Итана. Возможно, потому что даже в самые трудные времена средний сын умел любую ситуацию превратить в шутку. Магическим образом помочь всей семье взглянуть на проблемы иначе.