В полдень приехал посол со своей свитой. У посла было смешное имя – Гуго Простачкини – и очень смешная старомодная шапочка с узким пером. За послом, словно тень следовали три мрачных типа огромного роста. Одного из них, самого устрашающего звали Дон Мордуан. Имена двух других приближённых посла очень трудно запоминались и Алис тут же окрестила их «Дон Моржуан», из-за усов, которые делали его похожим на моржа, и «Дон Моркван», за оранжевое лицо и такого же цвета перо в шляпе. Вместе с послом прибыла молодая красавица-блондинка Барбариза де Белокур. Она как заворожённая смотрела на Ланкикура и Клевия даже нахмурилась, заметив это.

За праздничным обедом было скучно. Посол о чём-то рассуждал с Краком и его отцом адмиралом, баронесса де Белокур не сводила глаз с короля, а Алис уныло переводила взгляд с задумчивой Клевии на расстроенную Крекки.

– Ну и ну, – сказала она, – если это праздничный обед, то я даю слово никогда больше не ходить на праздничные обеды! А может праздничными обедами сейчас называют заседания, на которых все говорят о таких грустных вещах, что хочется плакать?

– Ах, Алис, – вздохнула Крекки, – отец запретил мне даже смотреть на Гога.

– Стоит ли расстраиваться! – воскликнула Алис. – У нас ведь есть отличный план на завтра.

– Какой план? – с надеждой спросила Крекки.

– Какой план? – удивилась Клевия.

– Как, разве я вам не сказала? – Алис задумалась – Ах, да! Мы ведь придумали его вчера с Краком. Было уже поздно, чтобы сообщать его сразу же, но Крак сказал, что утром он вам всё расскажет.

– Ты же видишь, он жутко занят, – иронически заметила Крекки. – Мой брат решает государственные дела.

В это время Крак отвернулся от посла и хитро подмигнул Крекки.

– Смотри-ка, – торжествовала Алис, – ничего он не забыл. Давайте тихонечко уйдём отсюда, и я сама расскажу вам этот чудненький планчик.

– Рассказывай скорей, – сказала Крекки, когда все три подружки удобно устроились в одной из беседок парка.

– Эта замечательная идея пришла к нам с Краком вечером, когда мы придумывали какой-нибудь розыгрыш для праздника плодородия.

– И что же это за идея? – Крекки начала терять терпение.

– У господина министра на празднике будет костюм Садовника, а у господина адмиралам – костюм Виноградаря. Так?

– Откуда тебе это известно? – удивилась Клевия.

– Я попросила узнать это Крака и Гога. Так вот. Карнавальные маски снимут только в конце праздника. Верно? До той поры никто друг друга узнать не сможет. Поэтому, если ваши родители, Крекки, станут расхваливать друг друга, не зная с кем они говорят, то, когда снимут маски, они обязательно помирятся. Ведь каждому приятно услышать о себе что-нибудь хорошее.

– Да, но как их заставить хвалить друг друга, ведь они в ссоре, – возразила Крекки.

– А вот как, – улыбнулась Алис. – Министру де Гусу мы скажем, что господин в костюме Виноградаря – это герцог Соколянский, который очень недоволен фон Кряком, а твоему отцу, Крекки, представим Садовника, как посла Фазании, который, якобы хочет что-то узнать о первом министре. И тогда они станут расписывать достоинства друг друга, а, сняв маски, поймут, что на самом деле, хвалили друг друга, а значит остались добрыми друзьями! Ну, как вам наша идея?

Крекки вздохнула:

– План хорош, но как нам его осуществить?

– Если за дело берётся твой брат, – успокоила её Алис, – всё получится как нельзя лучше. Верно, Клевия?

– Конечно, конечно, – рассеянно подтвердила королева. Она выглядела очень расстроенной и Алис с беспокойством взглянула на подругу:

– Похоже, плохое настроение в нашем королевстве распространяется как инфекция.

Клевия заставила себя улыбнуться:

– Не хочу показаться вам негостеприимной, но приезд посла и его свиты почему-то настораживает меня.

– Если ты имеешь в виду чары мадемуазель Белокур, – лукаво улыбнулась Алис, – То я думаю, они не могут подействовать на Ланкикура. Как бы ни старалась эта особа, ей не удастся посеять меж вами разлад. Не так ли?

Однако Барбариза де Белокур думала иначе. В отведённых для неё покоях суетились горничные, раскладывая замысловатые наряды госпожи, а сама баронесса стояла у окна, разглядывая королевский парк:

– А он, действительно, очень красив, этот молодой король, – вслух размышляла она. – Но и королева недурна. А что, если он не полюбит меня?

Баронесса велела горничным оставить её одну и подошла к огромному зеркалу в серебряной раме. Она придирчиво оглядела себя с ног до головы. Её отражение выглядело безупречно: изящная фигура, нежная кожа, тщательно завитые светлые локоны, кукольный ротик и огромные голубые глаза. Барбариза осталась довольна. Она приподняла края своего шёлкового платья и закружилась по комнате, напевая:

–Графы, виконты, бароны, маркизы,

Герцоги и короли

Падают ниц возле ног Барбаризы,

Все говорят о любви.

И прочь раздумья, сомнения грустные

Юный король Ланкикур

Не устоит перед чарами искусными

Мадемуазель де Белокур!

Глава 5, в которой Кристон и Цыпочка неожиданно становятся сообщниками.

Праздник Плодородия был назначен на два часа пополудни. Прямо в парке накрыли столы для пиршества, которое должно было закончиться маскарадом. Солнце, словно по заказу ослепительно сияло на ярко-голубых небесах. Красные, желтые и зелёные листья делали королевский парк похожим на пёстрый уличный театр. Столы ломились от яств и букетов осенних цветов. Придворные спешили занять свои места. Баронесса де Белокур нарядилась в ярко-красное платье, которое неизменно приковывало к себе внимание всех придворных.

– По-моему, это просто неприлично, – прокудахтала маркиза де Клуш, в который раз оглянувшись на спутницу посла. – Это платье слишком яркое!

– Сейчас осень, у нас маскарад, чем же вам не угодил наряд этой дамы? – возразила ей де Несуни.

– Этот цвет очень вызывающий! Она наверняка желает затмить саму королеву.

Де Клуш была недалека от истины. Целью баронессы был Ланкикур. В этот вечер она рассчитывала, что король оторвёт наконец-таки взгляд от своей дорогой жены.

Однако провидение было на стороне королевской четы. Они появились под аплодисменты придворных в золотых костюмах Солнца и Осени. Барбариза досадливо топнула ножкой. Клевия была великолепна! Сверкающее парчовое платье королевы слепило глаза.

– Вы же опытная обольстительница, дорогая, – прошептал ей Гуго Простачкини, – как вы могли так опростоволоситься? Король на вас даже не смотрит.

– Ничего, я исправлю эту оплошность, – проскрипела с досадой баронесса. – У меня ещё будет возможность скомпрометировать королеву!

Именно этим была занята сейчас Цыпочка Пшёнская. Подбросив записку в королевскую библиотеку, она была уверена, что Ланкикур её прочёл и явится на развалины замка Авроры. Теперь ей следовало заманить туда Кристона. И подбросить какую-нибудь вещицу королевы. Вспыльчивый Ланкикур наверняка поверит, что Клевия встречалась с братом капитана мушкетёров.

Записка Кристону, наскоро нацарапанная на клочке бумаги была передана слуге. Её содержание не оставляло сомнений, что охочий до приключений Кристон, тут же явится куда нужно. Текст был следующий:

«Если вам дорога честь прекрасной дамы, будьте на развалинах замка Авроры в 6 часов вечера. Моя жизнь в ваших руках!»

Белоснежный шарф Клевии, забытый ею третьего дня в парке, предприимчивая дочь герцога Пшёнского принесла с собой и бросила на самом видном месте – у входа. Сама же затаилась в кустарнике неподалёку.

Увидев Кристона, она удовлетворённо хмыкнула: помощник королевского доктора явился вооружённым до зубов с твёрдым намерением защищать честь прекрасной незнакомки.

– Так это вы? – раздался позади него возмущённый возглас.

– Так это вы? – ахнул Кристон, обернувшись и увидев королеву, закутанную в плащ. – Что с вами случилось?

– Случилось то, что ваше письмо, негодяй, попало не к королю, а ко мне! И он не придёт сюда, чтобы убедиться, как я его «дурачу»! Ваш план не удался!