Будильник же срабатывает, когда человек, по воле врятли приятного случая, оказывается без движения более сорока секунд. Толи совпадение, толи инженер, что взводил таймер, решил придать этому прибору максимум символизма, делая акцент на цифре «400».

Попытки изучить природу незримого гипнотизера так в итоге ни к чему конкретному не привели. В итоге это оставили для тех, ну кому уж и вовсе нечем заняться чем-нибудь научным.

– Да уж, повезло.

– Можно.

– Чего можно, Тао?

– И так выразиться, – весьма отрешенно завершил предложение старатель, медленно занося руку за голову, почесав затылок.

– Тогда так и выговаривайся, – поспешил ответить я. При этом вдруг возникло ощущение того, будто бы мысли в голове приделали ноги и сейчас крайне важным стало успеть их озвучить, а иначе… попросту не успеть.

– Я стараюсь, стараюсь, друг. Но, – Таонга виновато усмехнулся и едва-заметно подобрался в плечах, слегка склонив при этом голову на бок, все еще продолжая разминать затылок. – Не всегда выходит, дружок.

– Дружок! – воскликнул я, от неожиданности Таонга так лихо встрепенулся, что чуть было не рассыпался. – Вот оно – стоп-слово «Дружок»! – Вновь выкрикнул я, при этом звонко ударил ладонью себе по бедру, остро ощутив удар даже сквозь плотную ткань комбинезона. Приятно обожгла.

– Спасибо.

– Да будет тебе. Я так уже попадал пару раз с этими «чесотками». Здесь главное резкость.

***

Резкость… В чем бы не выражалось это проявление – оно всегда запросто могло повлиять на исход этого, пускай и невероятного, но все же события.

Таонга весьма заметно повеселел, разве что иногда как-то нервозно стал подрагивать головой, будто бы пытаясь обернуться на неожиданно возникший сбоку от него подозрительный звук, но в самый последний момент понимал, что нет ничего реального, что могло бы действительно отвлечь его.

Активировав циферблат своих наручных часов, я, поморщившись будто бы от внезапно нахлынувшего отвращения, отметил про себя, что мы прибываем в подземелье подземелья уже сравнительно долгое время, а результата никакого толком для себя и не добились.

– Знаешь что? – раздражение едва-едва не переполняло незримую чащу моего, впрочем, тоже незримого терпения.

– Ну ка, – неумело пытаясь изобразить заинтересованность произнес Таонга, при этом основная масса его внимания сейчас была прикована к пропитанной в крови тряпке, что он держал на раскрытой ладони внимательно изучая. Хотя, у меня на тот момент почему-то сложилось впечатление, что он заведомо знал все об изучаемой вещицы и это было попросту риторическим розыгрышем (может это меня и раздражало более всего в данный момент, хоть и я сам того не понимал).

– Находясь здесь, – я сплюнул себе под ноги, словно бы проклиная тот пятачок землицы, на которой в данный момент топтался, – мы рискуем ввязаться в чужой и, что самое главное, совершенно ненужный нам, по крайней мере сейчас, сценарий этих неистовых событий. М? Да ты ж поглянь, какого хрена здесь твориться!

Я замолчал, наивно полагая, что мой давний приятель понимаючи разделит со мной мое вполне себе обоснованное возмущенное настроение, тем самым хоть немногим его разбавив. Но он продолжал увлеченно крутить тряпицу в своих ручищах. Вновь нервозно дернув головой, благо в этот раз уже не столь энергично, как это удавалось ему немногим ранее, и протянул лоскут мне.

– Знакомо?

Все еще прибывая в своих мыслях и образно ведя диалог со своим товарищем, я машинально приял тряпку из его рук и после увиденного все мои визуализированные дебаты оборвало в один лишь миг. На обрывке ткани, пропитанной вполне себе еще относительно свежей кровью, был изображен символ старателя.

***

– Сод… Сод. Тебе необходимым нужно прийти в себя. Ты слышишь меня, Сод? Ответь!

Перебитая рука старателя безжизненно свисала вдоль туловища. Тело его мерно раскачивалось в такт пульсирующей в голове одной лишь мысли, что раскинулась в пространстве-мысли Сода, безмятежно существуя в своей новой обители.

– Каким же странным. Странным все кажется. Теперь! Особенно теперь. – Сод игнорировал все еще работающую каким-то чудом радиостанцию, которая уцелела после нападения дикарей. Один из них, ныне валяющийся с наполовину обрубленной – плазменным резаком, головой, норовил разгрызть ее своими гниющими зубами. За что и поплатился первым делом. Далее он уже «платился» своими конечностями лишь за то, чтобы утолить, невесть откуда взявшуюся, жажду крови Сода.

Орудие убийства – оно же и спасения, что старатель сжимал побелевшими от напряжения костяшками пальцев левой руки, выплюнуло последнюю порцию контролируемого термоядом агонита и окончательно погасло. Темнота в тот час же накинулась на старателя, принявшись неистово терзать его измученный разум.

Натренированный постоянными перегрузками, кои уже являли собой совершенно будничный характер, мозг пионера сталкерского ремесла оказывал рьяное и, короткими мгновениями, вполне себе уверенное сопротивление тому титаническому давлению, что оказывал мрак.

Но это происходило лишь рефлекторно, по инерции. Мозг просто напросто откликался совершенно логическими сигналами. Всего лишь инерция… Темнота продолжала наполнять своим бессмысленным существом чужака вторгшегося в ее владения. Несокрушимая логика действий Тьмы гипнотически воздействовала на ход мыслей, а процесс размышления лишь усугублял процесс наполнения.

Широко раскрытые, в виду сгустившейся тьмы, глаза Атмосферного (именно такую фамилию носил старатель и лишь только одному ему она была известна из ныне выживших после той нелепой катастрофы. А имя известно лишь автору этих строк. Останется оно навечно в мыслях его едва-заметным энергетическим облачком дрейфовать в несуществующих потоках эфира. Не более) смотрели без всякого смысла. Мозг старателя издал последний импульс, после чего пальцы руки Сода разжались и бесполезный теперь плазменный резак, которым тот буквально несколько минут назад так мастерски разделывал в фарш выкидышей подземной галереи, совершенно бесшумно коснулся глины под ногами.

– Все свелось к абсолютному нулю, – слова старателя прозвучали глухо, словно сквозь вату и он медленно побрел вникуда. – Руки мои, что сотворил невидимый дух – обнимают тебя, ощущая фалангами пальцев совершенство – Ничто. Под ногами моими – грязь. Меня уже нет. Я всего на всего пепел, что разнесся во тьме.

– Сод..! Сод..! – эхом, уже далеко позади, раздавался отчаявшийся голос из рации, что была завалена под грудой останков напавших на старателя, бывших когда-то людьми, голодных существ.

Сод остановился. Видимо неискоренимые привычки все же смогли повлиять на него, пускай хоть таким образом. Голос позади продолжал неистово сигнализировать, то и дело срываясь на хрип. В мгновенья затишья, слышно было, как оператор отпивает воды, отмалчивается несколько секунд, давая голосовым связкам впитать живительную влагу и, уже вновь окрепшим голосом, продолжает посылать сигналы, стоически перенося молчание динамиков его наушников.

– Ты же понимаешь, – повернув голову, коротко ответил Сод улыбнувшись себе самому уголками потрескавшихся от сухости губ. Здоровой рукой он коснулся предплечья перебитой руки, поморщился.

***

Невесть откуда взявшиеся, идущие строго параллельно основным туннелям, лазы, наводили неведомый страх на обитателей верхнего уровня.

Невиданный страх. Совершенно необъяснимый, от того и никем не обузданный. Ни одного живого свидетеля субподземного мира, ни единого доказательства. Как итог: выдуманная массами легенда (к сожалению, совершенно правдивая. Что называется – величайшее совпадение. Хотя, может быть, что скорее всего, логический вывод на ситуацию с постоянно пропадающими безвести людьми. И в большинстве своем это оказывались старатели).

На глубине четырехстах метров под землей (кстати, к слову говоря – отсчет ведется от главного туннеля, что огибает по окружности (без каких-либо искривлений направления) остатки планеты Земля и по форме своей напоминает овал)) с разумом человека и в самом деле начинает твориться что-то неладное. Помешательство, помутнение и прочая ересь наполняет мысли, подчиняя себе полностью все естество здравомыслия. Если рассматривать данную ситуацию со стороны (при этом обязательно будучи облаченным в скафандр с замкнутой системой подачи воздуха), то светлый ум оказывается отравленным неведомыми науке подземными газами, что миллионы лет скапливались в прослойках тектонических плит. Плюс ко всему влияние сверхвысоких температур с поверхности; загадочные туннели, что возвели далеко не инженеры и гуру геологии. А ведь каждый метр истинного туннеля прокладывался далеко не бездумно, учитывалось абсолютно все: прогнозированное движение плит; смещение плотности грунта на данном участке; давление гор и массивов и порче прочее… Каждый из этих многочисленный факторов имел за собой свой эффект в случае его воссоздания. Одно – влекло за собой следующее. Все это(!) необходимым было учесть и предвидеть один единственный и, что самое главное – правильный вывод – копать дальше или же не копать.