Таонга остановил аккурат с подъездом в техническое помещение. Он стоял на бетонированном полу, широко расставив ноги внимательно изучая, держащий перед собой тот самый пожелтевший листок бумаги. Бросив на меня короткий взгляд, он что-то пробубнил себе под нос и направился в сторону двери, держа в левой руке, приготовленный заранее, плазменный резак класса «М».
Откинув крышку, я крикнул ему вслед:
– Я так понимаю, ты именно здесь снес бедолагу. Тогда врятли он запер дверь за собой. Просто прикрыл.
После сказанного, я был слегка удивлен тому, как неуверенно и не твердо прозвучал мой голос. Решив все же не придавать этому значения, я неуклюже (ушибы все еще неистово напоминали о себе) выбрался из кабины и остановился, что бы оглядеться. Ветка туннеля было видно использовалась крайне редко. Пройдя по импровизированному перрону, я обнаружил полосу вырванных с корнем пластин и, уходящую вдаль полосу ярко-красного цвета.
Таонга уже вовсю орудовал резаком, насвистывая популярную песенку.
Увлеченно и вполне себе умело орудуя опасным инструментом, Таонга не обращал на меня ни малейшего внимания. Снопы искр, высекаемые сконцентрированной энергией летели во все стороны не оставляя гидравлическому засову ни малейшего шанса. Я стоял ближе к краю платформы и поймал себя на мысли, что бездумно всматриваюсь в далекую черноту уходящего вдаль туннеля. От того я не заметил, как Таонга подошел ко мне и, встав рядом, таким же вдумчивым взглядом уперся в ту же точку, что и я. От произнесенных им слов, я неожиданно для самого себя вздрогнул.
– Словно точка. Да? – весьма загадочно произнес Таонга.
– Туннель то? – буднично спросил я, всем своим видом стараясь не выказывать, непонятно от чего, разрастающееся волнение.
– Именно. Красный след, что остался от того бедолаги, которого мне удалось сбить – словно бы характеризует весь его жизненный путь по которому он пролег. А в конце точка. Обыкновенная черная точка. – Он ухмыльнулся, вскинул тяжелый резак себе на плечо и зашагал к ящику с инструментами. Что крепился на боковой панели кара.
– Знаешь, кого ты мне сейчас напомнил, Тао?
– И кого же? – спросил тот, закрывая ящик на замок.
– Самый смешной орган на теле человека.
– Серьезно? Тогда мы оба здорово подходим друг другу.
Пока мы «славно» болтали, оплавленный металл успел пристыть в некоторых местах и потому пришлось воспользоваться старой доброй фомкой. Стоило нам открыть дверь, как наши тела без всякой на то команды, отпрянули от двери, оказавшись чуть ли не у самого края платформы. Жуткое зловонье покинуло техническое помещение и принялось за распространение. Не сговариваясь, мы натянули на свои сморщенные лица респираторы и, включив фонари, отправились во внутрь.
Полноправно царивший в этой комнате смрад проникал даже сквозь фильтры. Идущий позади Таонга похлопал меня по плечу и, дождавшись пока я обернусь, осветил свое лицо фонарем и закатил глаза изображая обморок. Сморщив лицо в мучительной улыбке, я сочувственно похлопал напарника по плечу и кивком головы предложил двигаться дальше.
– А слабо маску снять?
– Чего? – из-за респиратора речь казалась невнятной, неразборчивой. Впрочем ладно. – Это что? Говносток?
– Сам не пойму откуда здесь этот смрад, словно тысячи буйволов знойной саванны объявили всеобщий день испраженнений кишечника. Это узел контроля технической воды. Взгляни сам, – и Таонга кинул луч света фонарика на великое множество кранов и вентилей.
Действительно – стандартное техническое помещение, в котором осуществлялся контроль водоснабжения в туннеле. Тишину нарушало лишь мерное капание воды и наше глубокое дыхание.
– Фильтра бы заменить. Я едва могу вздохнуть, – проворчал я. Таонга стоял неподвижно в паре метров от меня, склонив голову, высвечивая фонарем что-то у себя под ногами. Затем он присел на корточки и его голова полностью скрылась в полу. Спохватившись, я в один миг оказался подле него, мертвой хваткой ухватившись за поясной ремень.
– Там лаз, – произнес Таонга, вставая с колен и отряхиваясь. – Узкий проход и еще более жуткая вонь. Может нам с тобой довелось обнаружить смешной орган земли?
– Сколько времени он провел здесь? – вникуда задал я вопрос, водя лучем света по влажным стенам.
Таонга исчез в дверном проеме, тут же вернулся с двумя парами запасных фильтров с предфильтрами.
Был ли он пропитан светлым будущим в душе своей, невзирая на оболочку мира и тела своего. Верил ли он всецело в светлое будущее? Или же он просто им жил. Было совершенно неважно, что творилось снаружи – во внешнем мире. Главным было лишь внутреннее ощущение и привкус.
Послевкусие Будущего.
Фильтра оказались как раз кстати. Впрочем, вновь сработала эта чертова психология: увлеченный мыслями, что навязала окружающая обстановка, я совершенно не обращал внимания на царившее в этом угнетающем месте зловонье. Хотя, с каких это пор самое, что ни на есть обыкновенное техническое помещение, обрело статус «угнетающее»?
– Уныленько, да? – произнес Таонга, исследуя фонарем стены вместе со мной. Его респиратор уже зиял двумя новыми фильтрами, индикаторы которых весело моргали. – Вдохни!
– Что? Э, – не успев сообразить, на последнем слоге я испустил дух в тот самый момент, когда мой напарник стащил с меня маску. Впрочем, не успел я опомниться, как Таонга уже натягивал мне ее обратно уже со сменными фильтрами. Хотя, прослезиться я все же успел.
– Какой-то ты пришибленный, Ген, – с искренним сожалением произнес мой давний приятель.
– Прости. Все никак в себя не приду, – виновато ответил я, за что еще больше возненавидел себя.
– То место, да и очередное путешествие в которое я с тобой ввязался – реальное дерьмо. И мы в этом дерьме реальные перцы. Встряхнись. Измажь лицо гавном чтоли, не знаю. Прямо сейчас она ждет и верит, что ты вышибешь дверь, что разделяет вас, ногой и спасешь ее. Ну, либо это сделаю я. Но твоей ногой в любом случае. Ну что? Раскрутим эту контору? – весело произнес Тао, солдатиком запрыгивая в нору.
Громко заорав и несколько раз, что было сил, ударив себя кулаком в грудь, я полез вслед за товарищем.
Через пару метров уже умудрился наступить ему на безволосую голову, чем спровоцировал нечленораздельные ругательства на его родном языке. Как оказалось, лаз ощутимо сужался и местами мы задевали о выступающие камни за прикрепленную к телу амуницию, которую приходилось снимать и распихивать по карманам. Много времени у нас это не отняло в любом случае, так что через полчаса мы уже покинули этот странный лаз.
Наконец-таки окончательно выбравшись из этой дыры, я наткнулся на неподвижно стоящего Таонгу. Тот светил фонарем в одну точку и что-то нашептывал себе под нос на своем эфиопском, от чего мне сделалось слегка не по себе. А внешние динамики респираторов лишь придавали этому еще более зловещие нотки.
– Да хорош уже, а! – возмутился я, небрежно отталкивая его в сторону, с намерением выяснить, что заставило его замереть, как вкопанный.
– А ты сам глянь, – буркнул тот, нехотя отходя в сторонку.
– Ну и что? – безразличным тоном, но все же подавляя в себе рвотные спазмы, что вызвало увиденное, поинтересовался я как бы риторически. – А когда того малого по туннелю раскатал – это ничего страшного. Так что ли?
– Не нагнетай. Там моментально все и молекулярно-разлагаемо, – Таонга вроде бы как оправдывался, но у него это выходило так себе. И его это бесило.
– Ага. Молекулярно… А палец в решетке до сих пор торчит. Тот же путь. Разве что гавном вымазан и символичная точка прямо перед носом, – я намеренно выждал небольшую паузу, словно смакуя момент. – Что-то, я гляжу, твоего маленького черного философа, как ветром сдуло.
– С возвращением, – буркнул Таонга.
– С отвращением, пожалуй. Нечего тут. Пошли.
Пошли… Только вот куда именно идти – мы представления не имели. Хотя выбор был невелик в этом – либо вправо, либо влево – прям как в сказке написанной тем капрофилом. Интенсивность натоптанных следов (совершенно непонятной подошвы, кстати) была одинаковой в обоих направлениях. Мой самопальный сканер движения помалкивал. Таонга было предложил вернуться наверх за своим, хоть и более громоздким, нежели мой, но все же куда надежнее. Впрочем, в этом я его не поддержал. Оставаться здесь одному я, откровенно говоря, не очень-то и хотел. Местечко было, как бы по мягче выразиться, так себе не очень. Решено было разделиться и это оказалось правильным решением, так как через, примерно, шагов триста, яркий луч моего фонаря наткнулся на тупейший тупик. Пройдя еще с десяток шагов – я убедился в этом наверняка.
