Планы пришлось менять. Поначалу Гуннар был против появления Пожидаевых в Сверге.

— Я не знаю, какие там будут сюрпризы, — резковато сказал он. — При всём уважении к вам, на опасную территорию не пущу. Чтобы моим ребятам не пришлось спасать ещё и вас.

Константин и Лёшка были полны негодования, однако Гуннар на уговоры не поддался.

— А если родная кровь? — неожиданно подал голос Свейн. Все невольно вздрогнули и посмотрели на близнецов.

Я невольно отметил, что они держатся за руки.

— Что ты имеешь в виду? — тут же нахмурился Гуннар.

— Ну… — Свейн на секунду задумался, словно подбирая подходящие слова: — Это, конечно, не научный подход, но отец говорит, что эта штука работает. Если кто-то в беде, то кровный родственник сумеет его… скажем, вытянуть на себя. Конечно, одного присутствия недостаточно, но… Ведь вы и не будете просто присутствовать, верно?

С одной стороны, можно сказать, что это всё глупость. Нельзя полагаться на интуицию и непроверенные данные. С другой… достаточно посмотреть на них с Сюрлой. Тут даже сомневаться не приходилось: если пропадет один, то второй найдет любой ценой.

В итоге Гуннара всё же убедили разрешить хотя бы Константину лететь с нами. Начальник, кстати, заколебался сразу после слов Свейна. Было видно, что он не хочет упустить малейшую возможность спасти Полину.

Поэтому я и Константин сели в афлай Сюрлы, а Йонне и Лейф — к Свейну. Гуннар сообщил, что те, кто должен нас страховать, уже движутся в нужном направлении.

Перед тем, как сесть, я осторожно дёрнул его за рукав и уточнил:

— А Ворг?

— Ворг временно выбыл из игры, — Гуннар покачал головой. — У него там что-то дико странное, возле самого дома вроде как образовался провал. Но вместо оутти вдруг прямо во дворе оказался человек.

— Человек? — не поверил я собственным ушам.

— Да, — кивнул он, хмурясь и кусая губу. — Молодой мальчик, лет семнадцать-девятнадцать. Светлокожий, темноволосый, по виду действительно человек, к оборотням или ледяным отношения не имеет. Выглядел отвратительно, такое впечатление, будто он очень долго брёл по безлюдным местам, а у дома Ворга обессилено свалился. Но самое интересное не это…

— А что? — насторожился я, обдумывая услышанное и пытаясь хоть как-то понять.

— Видар, конечно, вызвал медиков, хотел перенести парня в дом. Но, едва попробовал его коснуться, как получил какой-то странный удар, по словам самого Видара, похоже на разряд электрического тока, и свалился рядом. Когда прибыл Гринберг со своими ребятами, пришлось грузить два тела.

— Но, получается, Ворг уже приходил в себя? — задал я последний вопрос, чувствуя, что за друга начинаю переживать сильнее, чем раньше.

— Не в отключке же он со мной общался, — буркнул Гуннар. — Ладно, разберемся. Я сейчас в Дом Стражей. И всё время на связи. Удачи.

— Спасибо.

Сейчас самое важное — Полина. Всё остальное — потом. И всё же, когда мы взмыли в воздух, почему-то не мог не бросить быстрого взгляда по направлению к дому Видара. Кто этот обессилевший незнакомец? И чем ударило самого волка? Не к добру, наверное…

Отогнав плохие мысли, я сжал кулаки и уставился в окно.

— Долго лететь? — отрывисто спросил у Сюрлы.

— Нет, — коротко ответила она. — Гуннар специально дал задание своим спецам рассчитать максимально короткий путь.

— А собственно, куда именно мы летим? — поинтересовался Константин, с интересом разглядывая внутреннее насыщение афлая. Ах да, он же раньше подобного не видел.

— Туда, где среди лета вечная зима, — мрачно сказал я.

К Дому Стражей Гуннар мчался на машине. Все афлаи благополучно растащили подчинённые, поэтому пришлось вылавливать ближайшего сотрудника и использовать его транспорт.

Внутри скреблось крайне неприятное чувство. Конечно, будучи главным среди Стражей и постоянно работая с какими-то необъяснимыми вещами и явлениями, он не был выбит из колеи, однако был изрядно раздражён и нервничал. Да, Гуннар Брёнхе нервничал, хоть и не показывал этого своим подчинённым. В конце концов, он живой человек, пусть и оборотень, и…

Гуннар вздохнул и стиснул зубы. Одна пропала, второй без сознаний, третий вообще неизвестно откуда взялся. Соседи с их дурацкими экспериментами, аномалии идиотские, Гринберг голодный…

Пришлось тихо ругнуться. Последнее было не из этой серии, но явно носило очень яркий и негативный оттенок. Стоило только машине остановиться, как Гуннар выскочил, коротко поблагодарив вынужденного побыть его водителем Стража, и быстро пошёл в здание. По пути столкнулся с начальниками аналитического отдела и химической лаборатории, с трудом перенес встречу с ними на следующий день и почти бегом помчался к медикам.

И надо же было едва не врезаться в Гринберга, который невозмутимо пережёвывал бутерброд с семгой и сыром.

Оценив в пару мгновений довольную физиономию медика и размер закуски, Гуннар понял, что всё не так плохо. Ибо оторвать от работы коллегу нереально, особенно если есть угроза для жизни его пациентов.

— Как Ворг? — кратко бросил он.

— Немного пришиблен, но вполне себе жив и даже здоров, — ответил Гринберг, вытягивая зубами кусочек рыбы с бутерброда. — Природа полученного удара чем-то и правда сродни электрическому току. Однако очень условно, вреда организму не причинило. Любопытно только, что состояние Видара можно классифицировать как эмоциональный шок. Как если бы… возьмём влюблённость или родительские чувства. То, что ты испытываешь при виде любимого создания, только увеличенное в несколько раз. Когда разум отключается, уступая место бушующим чувствам.

Всё это он выдал, ни разу не прервавшись на паузу и продолжая деловито осматривать бутерброд.

Гуннар понял, что окончательно потерял нить повествования.

— Ты хочешь сказать, что этим может ударить? — осторожно поинтересовался он, пытаясь сложить одно к другому.

Нет, чисто теоретически, конечно, не стоит недооценивать силу эмоций и ощущений. Они действительно имеют огромную силу: психологически себя можно довести так, что и некоторые физические раны отдыхают.

— Уж не знаю, что ударило, — вдруг показался из палаты мрачный Видар, — но сидеть тут я не собираюсь.

— Сколько надо будет, столько и просидишь, — занудно сообщил Гринберг. — А то и приковать могу.

Видар закатил глаза, а потом почти умоляюще посмотрел на начальника. Мол, хоть ты ему скажи!

Гуннар и рад был бы какое-то время подержать буйного волка здесь, чтобы удостовериться, что с ним всё в порядке, но мало ли что там сейчас происходит возле его дома. Видар словно понял, о чем речь.

— Мне передали, что аномалия исчезла, словно никогда и не было. Ни малейшего намека на нарушения. Только слабая нестабильность, как бывает во время входа шверга в пространство, но уже всё затягивается.

— Чудно-чудно, — кивнул Гуннар, сцепляя руки в замок. — Покажите мне теперь парня.

Видар и Гринберг почему-то переглянулись. Первый нахмурился, второй только чуть пожал плечами. А потом поманил Гуннара за собой.

Гуннар, честно говоря, не знал, кого ожидал увидеть. Поэтому и не знал, как реагировать, когда обнаружил в палате обычного паренька. Ему переслали снимки с места событий, но там нормально было не разглядеть. И правда, очень молодой. Худенький что тростинка. Бледный, на этом фоне очень сильно выделяются темные брови и ресницы. Чёрные пряди упали на высокий лоб, и почему-то захотелось протянуть руку и убрать их.

В юноше было нечто решительное и одновременно трогательное. Словно ему пришлось немало пережить, но ещё чуть-чуть — и он бы сломался.

— Он спит, — тихо сказал стоящий за плечом Гринберг. — Здоровью ничего не угрожает. Ссадины и синяки, конечно, сойдут не сразу, но это уже мелочь. Надо дождаться, когда придет в себя, и обо всём расспросить.

Гуннар медленно кивнул, потом обернулся. Увидел, что в дверях стоит Видар и хмуро смотрит на парня. Не подходит, но и будто не хочет уходить. И взгляд какой-то такой… будто усиленно намеревается вспомнить что-то важное, в чём лежащий на кровати парень играл важную роль.