Обо всем случившемся до этого момента мне известно из родительских воспоминаний о пережитом. Картина последовавших событий сложилась у меня как из родительских, так и из собственных воспоминаний.

− « −

Мимоходом глянув на отца, я обратил глаза к окну комнаты. Оно было самым близким к колодцу. Мне отчего-то сделалось очень страшно. Мое личико сморщилось в гримасе плача, и, задергавшись в укутывавшем меня ватном одеяльце, я закричал диким голосом. Пухлый кокон из одеяльца со мной внутри закачался на кровати.

Я рос тихим ребенком и до того истерик не закатывал. Не на шутку встревожившийся отец попытался успокоить меня обычным родительским улюлюканьем и яркой цветной погремушкой, которой затрусил надо мной, но бесполезно. Я не переставал дергаться и кричать, не сводя глаз с окна.

Наконец, отец принял во внимание мой нацеленный на окно взгляд и почуял неладное. Подхватив меня с кровати, он понесся к прихожей. Наспех всунув там ноги в кроссовки, он выскочил на крыльцо коттеджа.

− « −

Благополучно набрав воды с помощью железного ведра, принадлежности колодца, мама переливала ее в пластмассовое ведерце, взятое на кухне, когда услышала мой душераздирающий крик.

Она рванулась к коттеджу, бросив наземь ведро железное. Но оно зацепило и опрокинуло ей под ноги пластмассовое ведерце, и, споткнувшись о то, мама упала. В падении она ударилась головой о край колодца и потеряла сознание.

Очнувшись, мама увидела выбегающего на крыльцо отца, который к груди прижимал меня.

Заметив маму, я страх растерял и замолчал.

Родители, наверное, собрались обрадоваться окончанию моей истерики, но им помешало возникшее в колодце гудение.

− « −

Слабое вначале, гудение быстро пошло нарастать, и повсюду задрожала земля. На ней задрожал коттедж, на его крыльце − отец и я на отцовских руках. У колодца задрожала еще не успевшая встать на ноги мама.

Было впечатление, что через колодезную скважину пытается вырваться из-под земли нечто, чему под землей стало тесно.

Так и оказалось.

В колодце что-то бухнуло, и из него выплыло облачко тумана. Гудение пропало. Дрожь земли унялась. За облачком первым появилось второе, и “колодезные” облачка продолжили прибывать одно за другим, окутывая все вокруг непроницаемым туманом.

Не стало видно ничего. Даже света из окон нашего коттеджа, не говоря уже о свете лампочки над его входной дверью, возле которой мы с отцом находились.

Вдруг я ощутил, что мне стало тяжело дышать. Широко открывая рот, я силился захватить им как можно больше воздуха, но воздуха мне все равно не хватало.

Тяжело задышал и отец. Его сильные руки сделались слабыми. Он с трудом удерживал меня. Мне также передалось, что он едва держался на ногах.

Покачнувшись в одно из мгновений от накатившей на него немощи, отец слетел вместе со мной с крыльца на землю и за малым на нее не упал. Он устоял, но я почувствовал, что ненадолго.

Лишь только ко мне пришло это чувство, от тумана не осталось и следа. Он попросту исчез, и облачка из колодца больше не выплывали.

Я задышал глубоко, с наслаждением − свободно. Возле меня так же свободно задышал отец. У колодца делала глубокие вдохи уже вставшая на ноги мама. Она была жива-здорова.

Увидев ее, я вознадеялся, что сейчас она подбежит к нам с отцом. Но мама не двигалась с места. Не отрывая глаз, она смотрела на колодец.

Я расслышал бульканье в нем. Отец, по-видимому, тоже расслышал это бульканье, поскольку помахал маме рукой, чтобы она поспешила к нам.

Мама махи отцовской руки заметила и отца послушалась, но у нее получилось сделать всего несколько шагов.

Из колодца с неимоверной скоростью стала вытекать какая-то темная жижа, заливая землю нашего участка. В мгновение ока она нагнала маму, обволокла ее сапожки и вынудила остановиться, поскольку оказалась очень вязкой.

Похожая на кисель, в отличие от него, жижа источала скверный запах гнили, который завладел окружающим пространством.

Отец было кинулся к маме, но жижа тем часом добралась и до его ног. Пленив кроссовки отца, она задержала его на месте.

Мама смотрела уже не на колодец, а на меня, и тянула ко мне руки.

Я заплакал.

Кто бы знал, с какими новыми потрясениями нам еще предстояло столкнуться.

Они не заставили себя ждать.

− « −

Вся стекшая на землю жижа спешно втянулась обратно в колодец, чудом не повалив родителей с ног. В колодце опять загудело, и из него вырвался невиданной силы ветер. Он снес колодезный навес, оторвал родителей от земли и, швырнув их друг к другу, взметнул всех нас над колодцем. Я оказался меж отцом и мамой. Меня обнимали отцовские руки, но вместе со мной была и мама. Она приникла ко мне, обхватив отца. В таком виде ветер закрутил нас над колодцем и утащил в него.

По всем правилам мы должны были упасть в воду, которая находилась в колодце, но невероятным образом оказались несомыми ветром в холодной тьме.

Сначала мы испытывали ощущение падения. Его сменило ощущение стремительного горизонтального полета. Потом снова возникло ощущение падения. Было жутко. Сколько все это длилось? – Мне показалось, что очень долго. Родители, вспоминая, предположили, что не более четверти часа.

− « −

Неожиданно наш захватчик завихрился на месте. В завихрении маму оторвало от нас с отцом, и ветер стих, отпустив всех нас в свободное падение. Оно оказалось коротким, а приземление − довольно мягким. Удар пришелся на родительские спины. От него отцовские руки разжались, и я перелетел на грудь упавшей рядом мамы. Мама приняла меня в свои объятия, и я сделался счастлив.

Но мое счастье было враз омрачено отвратительным запахом гнили, который мне пришлось обонять еще у колодца. Исходил он от знакомой нам жижи, в которой родители теперь лежали. Жижа и смягчила удар от приземления.

Вокруг властвовал холод, но было светло, как днем. Ночь осталась у колодца.

Превозмогая вязкость жижи, родители начали подниматься на ноги, а я с любопытством сверлил взглядом все, что попадалось мне на глаза.

Жижа оказалась зеленой и сплошь покрывала пол просторной, как дворцовый зал для балов, пещеры из желтого камня, имевшей закругленные стены и купольный свод. Уровень жижи в пещере был куда ниже, чем когда она растеклась по нашему участку, и это обстоятельство позволило родителям в ней передвигаться.

Купольный свод пещеры зиял в центре большой черной дырой, которая находилась прямо над нами. То, что мы выпали аккурат из нее, являлось единственным вариантом.

Наполнявший пещеру дневной свет излучали проступавшие из ее стен матово-голубые кристаллы. Они были весьма большими, больше меня тогдашнего, и их было не счесть.

Кое-где на стенах, словно приклеенные к ним, торчали маленькие серые образования в форме пирамидок, которые блестели, как отцовский ножик.

В одной из стен темнел приподнятый над полом большой овальный проход.

С родительской одежды зелеными пригоршнями ниспадала жижа. Ударяясь на полу о родственную массу, она и тягостное эхо от ее падения – единственные производили шум в давящей тишине подземелья.

− Непонятное место, − оглядевшись, сказал отец.

− Что же с нами происходит?! − воскликнула мама.

Отец пожал плечами.

− А там выход наружу? − с надеждой произнесла мама, глазами указав отцу на темнеющий в одной из стен проход.

− Сейчас посмотрю, − сказал отец.

Я моментально испытал тревогу за него и заплакал в знак протеста против его намерения отправиться к проходу. Мама стала качать меня на руках, утешая. Но спокойствия в моей душе не наступило. Напротив, тревога возросла, и я разразился криком. Он удержал отца на месте.

Пальцем отец ласково погладил меня по носу, но отцовская ласка действия не возымела. Не переставая кричать, я стал извиваться в одеяльце. Меня обуял жуткий страх. Нутром я почуял приближение кого-то враждебного, и не ошибся.

− « −

Из прохода стал доноситься звук, походивший на стрекотание уймы огромных сверчков.