Хотя Белая Луна отлично просматривалась сквозь прозрачную листву древесных крон, она выглядела усыпанной ветвями. Ибо листья растут на ветвях.

Тем не менее, ветви не мешали созерцать на ней темные и светлые пятна, которые, как мы с Тыром думали, могли быть материками и океанами.

− « −

От созерцания Белой Луны нас отвлекли донесшиеся со склона холма шорохи. Тыр рывком присел на задние лапки и опасливо вскрикнул: “Тыр-тыр!” Его зоркий взгляд устремился на склон холма, а нос заходил ходуном, распознавая запах нашумевшего. Спустя мгновение-другое к Тыру вернулось спокойствие, и он осведомил меня, что идет моя мама. Но я и без него почувствовал маму. У Тыра имелся нюх, а у меня интуиция − нюх внутренний. Мама называет его “шестым чувством”.

− Добрый вечер, мои дорогие, − поприветствовала нас мама, показавшись среди деревьев.

Я ответил маме тоже устным приветствием, а Тыр, как всегда, выразил радость от встречи, затеяв носиться взад-вперед и кругами, брыкаться, делать прыжки с разворотом и уморительно потряхивать головой.

Мама заулыбалась. Повадки Тыра ее очаровывали.

И вообще она полагала, что моему другу присуща особая магия, которая проистекает из его душевной открытости и доброты.

Тыр совладал с бурей чувств, когда мама была уже на подходе. Подскочив к ней, он прижался к ее ногам. Она наклонилась к нему и, обняв, пощекотала носом его ушки. От удовольствия Тыр тихонько запищал.

По устоявшейся традиции и искренне переживая за моего друга, мама поинтересовалась, как прошел его день. Тыр с радостью сообщил ей о своей победе над голубым лисом.

Радость Тыра, однако, маме не передалась. Она нахмурила брови и с тревогой в голосе произнесла:

− Впредь, Тыр, будь осторожным с этой хитрой бестией. Лис − везде лис. Хоть на Земле, хоть на этой планете. Хоть рыжий, хоть голубой.

− Мне грозит опасность? − вопросил Тыр к маме своим непревзойденным телепатическим способом.

Тщательно подбирая слова, мама ответила:

− Он не простит тебе своего позора и постарается отомстить. Ты должен предпринять дополнительные меры безопасности.

Меня охватило сильное волнение. Я припомнил коварный способ лиса охотиться из неожиданной засады. Бывало, я и родители ненароком видели, как, орудуя своими цепкими когтями, лис взбирался повыше на стволы деревьев и там выжидал добычу, а выждав, сверху набрасывался на нее.

Незаметно развязав узелок на своем мешочке, я зачерпнул пальцем слюны дракона и провел им по спине друга, будто погладил. То была добавка специально для лиса.

− Что ж, я научусь бегать еще быстрее! – отослал Тыр маме свою решительную мысль.

− Правильно, − похвалила его мама, − потому что лис − не промах. Он незаурядный хищник. Наверное, когда он был лисенком, в силу его детской наивности запах дракона для него срабатывал, отпугивая от нас, тебя и твоей стаи, которой запах передавался тоже. Если и не срабатывал, то он попросту не лез к тем, кто больше его или же ему ровня, поскольку силенок тягаться было еще маловато. Но теперь лисенок стал лисом, вошел в свою полную силу и, несомненно, понимает, что ни мы, ни ты и твоя стая − не драконы. Его уже не проведешь, как остальных, на подобных штучках.

− Мне тоже так кажется. Сужу по злокозненному взгляду, какой он бросил на меня сегодня убегая, − подумал Тыр.

Мое сердце зашлось в панике от слов мамы и согласия с ними друга. Получалось, что я тщетно пытался защитить его от лиса содержимым своего мешочка. С другой стороны, запах дракона, как следовало из тех же слов мамы, основанных на нашем семейном опыте, отпугивал всех прочих, опасных для нас, Тыра и его семейства, хищников. Потому что по уму те не могли тягаться с лисом. Значит, прок от моих действий в защиту друга все же был.

Между тем мама обратилась ко мне:

− Артемка, нам тоже нужно предпринять дополнительные меры безопасности. В общем, с завтрашнего дня ты всегда будешь уходить в лес с факелом. Мы с отцом тоже. Огня даже лис поостережется.

− Хорошо, мамочка, − послушно ответил я.

− « −

На склоне холма, среди деревьев, завиднелось плавающее пятно огня. Это отец поводил по сторонам факелом, выглядывая нас с мамой.

Он, конечно же, подтопил в нашей пещере печь, чтобы в той быстрее сварилась уха из части ожидаемого улова, и подбросил ветвей в костер, горевший снаружи пещеры, на котором поджарилась бы часть другая. Отец делал так всегда, а потом с факелом встречал меня и маму.

Мама взялась за корзину с уловом и стала его разглядывать. Увидев под уклейками рака, обрадовано заморгала.

Раков мама накалывала на ветки, обломанные ею с того или иного лесного кустарника, и обжаривала над костром. Готовые раки остывали, и, разломив панцири, эту хитиновую броню раков, мама с аппетитом вкушала богатое йодом мясо, которое скрывалось у раков под панцирями.

Мы с отцом если раков и ели, то без энтузиазма, а лишь для пользы, так как организму для здоровья необходима пища разнообразная.

− « −

Мама все еще разглядывала улов, когда Тыр захрустел раздобытой с куста по соседству веткой, несчетное количество которых он сгрызал за день.

Хруст зазвучал чересчур уж громко, что говорило о намерении Тыра откланяться. В такте ему отказать было трудно.

Распознав намек, мама отстранилась от улова, чтобы попрощаться с Тыром. Пожелав ему счастливого пути, она чмокнула его в обе мохнатые щеки.

Заполучив прощальную ласку моей мамы, Тыр метнулся ко мне. Мы обнялись, и он помчался в сторону речки.

Я увидел, что друг действительно прибавил в скорости, как и обещал моей маме. На душе у меня полегчало.

Мне передалось, что и на душе у мамы сделалось легче. Полным надежды взглядом мама всматривалась в тот кусочек леса, где в последний раз промелькнул Тыр.

Ощущая единство в нашей любви к нему, мы с мамой прижались друг к другу.

Постояв так немного, мы взялись за корзину с уловом и направились к месту нашего домашнего очага.

Белая Луна освещала нам путь, а маяком, к которому мы устремлялись, служил огонь отцовского факела.

Глава 2. Чужой мир

Я появился на Земле и был долгожданным ребенком.

Родители поженились рано: еще студентами-второкурсниками. Проживали они в общежитии, перебивались на свои небольшие стипендии и позволить себе детей не могли. Как говаривала, вспоминая, мама: “Ни своего жилья, ни денег − какие уж тут дети!”

− « −

Из рассказов мамы я понял, что жилье на Земле несоизмеримо комфортнее, чем наша пещера на холме неизвестной планеты.

Про деньги мама подробно растолковала мне, что ими являются разрисованные отрезки бумаги, которые именуются “денежными купюрами”, и отчеканенные из недорогих металлических сплавов кружочки, называемые “монетами”.

На Земле − не как на Планете Белой Луны и Красного Солнца, где все достается бесплатно: вода в речке, рыба в заводи, дичь в лесу… − перечислять можно бесконечно.

На Земле почти все – чужое, и люди вынуждены зарабатывать деньги, чтобы на них приобретать у других то, что необходимо им для жизни.

Мы на этой планете тоже много трудимся, но только на себя. На Земле же принято работать и на себя, и на других.

Однако ничего не попишешь, уверяет мама, − таков закон жизни человеческого общества. Людей на Земле много, и они способны выживать, лишь помогая друг другу.

Вот только есть на Земле люди без совести, которые несправедливо присваивают себе гораздо больше, чем им нужно, и тем обездоливают других, но это тема для отдельного разговора.

− « −

На предпоследнем курсе университета родителям предложили распределение на работу в сельскую местность, где для жительства каждой молодой семье выделялся отдельный коттедж с земельным участком. Родители без колебаний подписали договор о таком распределении и решились меня родить. Не найти где-то в капусте, не ждать от какого-то аиста, а взять и по-настоящему родить.