– Да-да! – согласился Александрос и предложил: – Князь, ты собираешься в дальний поход, а я могу стать твоим поставщиком.

Мстислав взглянул на него:

– Александрос, что ты предлагаешь?

– В первую очередь греческое вино…

Мстислав кивнул головой.

– Могу предложить сушеное и соленое мясо, рыбу, – проговорил Александрос.

Мстислав заинтересовался:

– Сушеное и соленое мясо? Рыбу? А цена?

– Я поставлю дешевле, чем другие.

– Хорошо. Скажи об этом деле Первинку.

Александрос взглянул на Мстислава и тихо проговорил:

– Могу еще кое-что предложить. Гораздо более ценное, чем вино или соленая рыба.

– И что же? – спросил Мстислав.

Александрос наклонился к его уху и тихо проговорил:

– Греческий огонь…

Греческий огонь был самой большой тайной Византии, поэтому Мстислав мгновенно насторожился.

– Ты говоришь о том, что я слышу?

– Да, – кивнул головой Александрос.

– Но это же тайна…

– Император готов передать секретное оружие своему другу, если оно будет использовано против его врагов.

– Ты о чем?

– Я знаю о твоей истинной цели. Ты идешь…

– Не стоит об этом говорить вслух, – перебил его Мстислав. – Лучше скажи, когда я получу греческий огонь.

– Его тебе привезет Андроник. Он даст тебе его столько, чтобы хватило на войну за Киев.

Мстислав хотел сказать, что за Киев он не собирается воевать, но вовремя вспомнил, что собирает войско под предлогом похода на Киев.

– Откуда ты это знаешь? Часлав ведь еще не вернулся из Византии.

– Это дело давно решено.

– Понятно, – проговорил Мстислав.

Александрос вновь склонился к уху Мстислава:

– Прости – дам совет.

– Слушаю.

– Лучше собирай войско в Корчеве.

– Зачем? – удивился Мстислав. – Я же не собираюсь идти по суше. По воде удобнее и быстрее.

– Херсонес…

Мстислав бросил на Александроса недовольный взгляд.

– Прости – сорвалось с языка, – покраснел Александрос, но мысль продолжил: – Это хорошо укрепленный город. Чтобы взять его, потребуются тяжелые осадные орудия. Зимой море неспокойно, и тяжелый груз нелегко будет довести. Всё может сорваться. А дорога по суше, вдоль берега, надежнее, потому что от погоды не зависит, – проговорил Александрос.

– Если они узнают, что я переправляю войско в Корчев, то они насторожатся, – сказал Мстислав.

– Ничего они не заподозрят. Все уверены, что ты собираешься идти на Киев.

– На Киев дорога идет по морю, – проговорил Мстислав. – Как я объясню, зачем мне нужно войско в Корчеве?

– Говори, что в Таматархе мало места для сбора войска.

– Я понял, – сказал Мстислав. – Но об этом плане никому даже не намекай.

– Хорошо, – сказал Александрос.

– Ну, на этом хватит о делах – веселись, старшина, – проговорил Мстислав, давая знак, что он завершает разговор с Александросом. Александрос поднялся и ушел.

Мстислав обратился к сидевшему рядом Тихону, который делал вид, что не слушает разговор князя с греком:

– Тишка, слышал, о чем мы говорили?

– Слышал, – кивнул головой Тихон.

– И что скажешь?

– А то и скажу, что наши планы недолго останутся тайной. Как ты, князь, и говорил: если Корсунь не взять налетом, то мы втянемся в затяжную войну, – сказал Тихон.

– А совет Александроса?

– Зря только будем людей гонять через пролив. Тут расстояние около пяти верст, но течения в проливе нехорошие. Погода между Таматархой и Корчевом неустойчива. Зимой здесь дуют очень холодные северо-восточные ветра, они гонят лед из Азова, из-за этого пролив, хоть и не на долгое время, замерзает. Торосы помешают переправиться через залив ранней весной. Хотя… – Тихон на секунду задумался и добавил: – Хорошую погоду можно подгадать и переправиться.

Мстислав кивнул головой и задумался. Через минуту рассудил:

– При императорском дворе нет места простодушию. Владимир уже помогал императору, взяв Корсунь. Я не думаю, что Георгий Цула, узнав о наших военных приготовлениях, не предположит, что мы готовимся напасть на него. Если Александрос знает, что Андронику поручено подавить мятеж в Корсуни, то это может знать и Георгий Цула. Обязательно должен знать – у него есть сторонники во дворце. Греки сильные стратеги. Георгий Цула учился военному искусству у греков, поэтому он и должен думать как они. Он должен думать, что мы нападем после того, как соединимся с Андроником. Но у греков принят порядок – начинать войну в середине весны и возвращаться в конце лета. Цула так и должен думать. Поэтому я хочу начать войну еще в конце зимы. Поэтому я поручил сказать императору, чтобы тот прислал войско для подавления Корсунского мятежа поскорее. Но вот у меня возникло сомнение: не зря ли мы будем ждать войско Андроника? Если они выйдут как обычно, то война с Цулой окажется затяжной и мы положим множество людей. Я не хочу, чтобы гибли наши люди за чужие интересы. Разгорается война междоусобная, и войско нам еще пригодится.

– Может, нам отказаться от войны с Цулой? – спросил Тихон.

– Мы дали слово, отказываться от него не в наших обычаях, – сказал Мстислав.

– Даже если исполнение его нанесет нам вред? – спросил Тихон.

– Даже! – сказал Мстислав.

– Ты что-то решил, – предположил Тихон.

Мстислав тихо рассмеялся:

– Мы сделаем то, что и собирались сделать. Если к началу весны войско греков не подойдет, то мы сами нападем на Корсунь.

– А справимся ли мы?

– Справимся. Мы последуем совету Александроса, но только частично. План будет таков: мы переправим небольшую часть войска в Корчев, и оттуда они пойдут к Корсуни пеше. Пусть Цула думает, что это всё наше войско. Как стратигу, ему будет соблазнительно разбить наше войско до того, как мы соединимся с Андроником. Поэтому он выйдет из города всеми силами навстречу нашему войску. Нам это и надо будет. Оставшейся частью войска, которую мы отправим на кораблях, мы отрежем ему дорогу назад. Цула не выдержит удара с двух сторон. Корсунь будет наша до того, как подойдет Андроник. А когда он подойдет, мы свое слово сдержим – отдадим ему Корсунь.

– Да, нам и трех дней хватит, чтобы разграбить город! – довольно крякнул Тихон и поинтересовался: – Кто пойдет сухим путем?

– Для начала переправим тяжелое вооружение, – сказал Мстислав. – А чтобы Цула думал, что по суше идет основное войско, я сам возглавлю этот отряд.

– Отец, можно я возглавлю запасный полк? – спросил Евстафий, слушавший разговор отца.

– Нет! Это опасно. Ты пойдешь со мной, – сказал Мстислав и обратился к Тихону: – Тишка, ты возьмешь охотников и пойдешь морем.

– Хорошо, – сказал Тихон. – Я сделаю это.

К началу января основная часть войска собралась в Таматархе. Погода стояла хорошая. Ночью было ясно: луна светила, словно огромный фонарь; звезды горели яростными хрустальными искрами. Теплый воздух пах морем. Но во второй половине ночи северный ветер начал загонять на небо дымку, звезды и луна померкли, а затем и вовсе исчезли. Рассвет ожидался сырым и мрачным.

После того как петухи звонкими фанфарами объявили утро, в окнах княжеского дворца сначала скользнули тусклые огоньки, затем они пожелтели.

Из труб тянуло дымком, и в воздухе текли кислые струи запаха печеного хлеба.

После завтрака Мстислав вместе с Евстафием зашли в гридницкую, где Тихон по утрам собирал старших дружинников.

Тихон сидел за столом в большой комнате. С правой стороны на лавке сидели воеводы – Братша и Власий. Остальные дружинники стояли во дворе. Те, у кого было задание, заходили в комнату и, дождавшись своей очереди, сообщали о результатах выполнения ранее данных им заданий. Если кому-то надо было дать задание, его вызывал к воеводе один из стоявших у входа юнаков.

Мстислав и Евстафий пришли в гридницкую, когда почти все дружинники разошлись.

В гридницкой было пусто. Слуга стоял с кувшином в руках. Горячий сбитень густо источал аромат меда, смешанного со специями: хмелем, корицей, гвоздикой, имбирём, перцем, мускатным орехом и лавровым листом.