– Я вас поздравляю. Вы выбрали не самый удачный маршрут для проезда, – Дэй меланхолично рассматривал витиеватое тиснение на кожаном удлиненном пиджаке нахала.

– Может, подскажешь, как выбрать маршрут получше. Меня Минор зовут.

– А меня Дэй, – спокойно ответил Дэй.

* * *

Время близилось к позднему вечеру. Город из серого света дня одевался в неон вечера. Так ему больше шло. Так он был совсем похож на типичный мегаполис. Вот только это ощущение было обманчивым. Этот город никогда не был типичным и обычным. Он всегда был особенным и люди в нем были тоже не как езде. Никите это особенно нравилось. Здесь можно было найти огромное количество типажей для совершенно разнообразных персонажей.

Стоя у окна, он наблюдал, как люди, старательно обходя друг друга, спешили по своим делам. Вроде все они закрыты под зонтами и капюшонами, но если внимательно посмотреть, то за всем этим скрываются очень разные и очень интересные персонажи. Мастер научил пробиваться взглядом сквозь этот заслон и видеть больше, чем люди хотят показать. При этом, не тревожа их личного пространства.

– Неужели смотреть в окно интереснее, чем любоваться мной?

Не меняя позы, Никита оглянулся через плечо. Голая Кристина лежала на смятой постели, попой кверху и, подперев рукой красивый остренький подбородок, любовалась тем, как голый Никита любуется видом города из ее окна. Их скомканная одежда и рюкзак Никиты валялись по комнате там, где их побросали.

– Нет, мне хорошо с тобой, – ответил Никита не сразу. – Но ты же знаешь, у меня профессия такая, смотреть и видеть. А тебя, я даже, быть может и люблю. Во всяком случае, сегодня.

– Утром тебе все равно придется меня разлюбить, – Кристина потянула на себя простынь, чтобы прикрыться.

– Зачем. Мне нравится с тобой.

Никита с искренним недоумением взглянул на нее.

– Я не твоя. Тебе уготована другая.

– Так сказали твои таро?

– Я и без таро многое вижу и знаю, – красиво замотавшись в простыню, как древнеримская матрона, она села на кровати, скрестила ноги и пронзительно посмотрела на Никиту.

Он не любил, когда предсказательница так на него глядела. Чтобы скрыть свое смущение, присел на край постели и взял на руки кота. Голубой британец с глазами разного цвета. Никита баюкал его на руках, чесал пузико и растягивал лыбу, щекоча за усы. Фамильяр гадалки все это молчаливо терпел, сожалея лишь о том, куда подевался предыдущий хахаль хозяйки. У того была аллергия на кошек, и он даже близко не приближался, не говоря уже о том, чтобы брать на руки.

* * *

Стоя на вершине скалы, повелитель наблюдал, как его армии, прямо с марша, перегруппировывались в боевые порядки, готовясь вступить в противостояние с врагом, который тоже поспешно выстраивался, напротив. Гремели боевые барабаны, пели трубы, он уже готовился поднять руку и кинуть свои полчища на врага, но в этот момент Андрея толкнул пассажир, пробирающийся к выходу, наушник вылетел из уха, музыки тут же стало меньше ровно вполовину, и голос из хрипучих динамиков объявил следующую остановку. Состав начал тормозить. На следующей выходить.

Величайшую Битву за всю историю Фантазии пришлось отложить до следующего раза. Поток людей вынес Андрея из бездонного зева подземки и швырнул на улицы вечереющего города. Домой возвращаться не хотелось. Там отчим. Если бы не брюхо, которое решило сыграть свою лучшую увертюру, Андрей предпочел бы заявиться домой ближе к полуночи, когда этот брюхоносец уже вовсю будет храпеть перед телевизором.

Вернувшись, домой, Андрей обнаружил отчима, сидящего в гостиной в компании пива и футбольного матча. На появления пасынка он даже не отреагировал. Это Андрея только обрадовало. Еще больше обрадовала полкурицы в холодильнике. Единственное, что расстроило, мать все еще не приехала.

Сидя за столом, и уплетая без соли и хлеба не разогретую птицу, Андрей размышлял, над тем, какую интересную тему подобрать для работы, заданную Мастером. Пока на ум ничего оригинального не приходило. Сплошная банальщина, которую до этого уже сотни раз писали. А хотелось удивить.

На десерт после курицы нашелся компот. Точнее немного варенья из трехлитровой банки. Там оставалось буквально на дне, и рука не лезла в узкое горло. Но смекалка Андрея подсказала, как выкрутиться из этой проблемы. Налил воды. И как будто компот, и как будто помыл.

– О, явился, бездельник…

От неожиданности Андрей чуть компотом не поперхнулся и банку едва не выронил. Отчим стоял в дверях, уже прилично окосевший от пива и чесал пузо через майку. На кухню он пришел, вероятнее всего, за новой бутылкой.

– В свой дом я могу являться, когда мне захочется, – сухо заметил Андрей, ставя банку в раковину.

– Это мой дом, – пьяно икнул отчим, шагнул вперед.

– Это мой дом, – Андрея вдруг обуяла тихая ярость от наглости этого толстопуза. – Его мой отец своим горбом заработал, когда тебя в нашей семье и на пушечный выстрел рядом не было.

– Полегче щенок. Я содержу этот дом, тебя и твою мамшу.

Отчим навис над пасынком, как мамонт над таксой.

– Ой, мы б и без тебя прекрасно справились.

– Ах ты щенок! Я выбью из тебя эту дурь!

– И, что? Я знаю, где взять еще.

Проскользнув под локтем бугая, Андрей увернулся от пятерни, тянувшейся до его лица, и выбежал в прихожую. Наскоро натянув кроссовки, он схватил с вешалки куртку и выскочил из дома, хлопнув дверью.

Пьяный бугай, что-то кричал вдогонку, но Андрей не слушал. Грудь разрывала тихая ярость, а щеки гнев ярко забрызгал алым. Он понимал, если вернется, то кинется на этого ублюдка с кулаками. Но еще понимал, что у них совсем разные весовые категории и справиться с ним, даже с пьяным, нет никаких шансов.

Только вылетев из подъезда во двор, Андрей перешел с бега на шаг. Было прохладно, и он торопливо накинул куртку.

Свежесть вечернего города немного остудила разгоряченного парня. Застегнувшись под самое горло, он глубоко засунул руки в карманы и, ссутулившись, не спеша зашагал, сам не зная куда. Андрей даже приблизительно не представлял, куда теперь ему идти. Хотелось уехать куда-нибудь далеко-далеко, где нет людей и завести себе хижину на берегу неба.

Уже выходя со своего двора, Андрей краем глаза заметил местного бомжика, который шатаясь, еле стоя на ногах, хватался за чахлые кустики. Сохранить вертикальное положение так и не удалось, и он всей своей персоной рухнул мордой в куты.

Андрей остановился и какое-то время размышлял, стоит ли помочь бедолаге выбраться или оставить как есть. С одной стороны, совесть велела помогать обиженным и оскорбленным. С другой, даже подходить к этой вонючке было брезгливо. В итоге дилемма решилась сама собой. Пьяное чучело без посторонней помощи поднялось на ноги и высунуло исцарапанную ветками харю на свет божий.

– За, что? – простонал сеньор всего двора, полагая, что какая-то злая воля зашвырнула его в терновый куст.

«Ну, вот, – не весело подумал Андрей, шагая дальше, – а завтра будет рассказывать всем и каждому, что его избили мерзкие личности, хотя его и пальцем никто не тронул».

* * *

Вроде засыпали каждый на своей половине, но когда Никита проснулся, то обнаружил, что лежит с самого краешка. А эта властелинша кровати раскинулась посередине морской звездой. Мало того, перевернулась на бок и закинула ногу на Никиту. Попала по самому ливеру. И довольная собой причмокнула губами во сне.

Но разбудило Никиту, совсем не это, а телефон, истерично разрывающийся в кармане брошенных черте где джинсов. Натужно крякнув, он снял с себя ее ногу и сполз на пол, в сумерках шаря в поисках своей одежды. Помог сам мобильник, словно маячок, светя своим экраном.

Так и не сообразив встать в полный рост, сидя на корточках, Никита шепотом ответил на вызов. Звонила мать и категоричным тоном, не терпящим никаких возражений, приказала немедленно явиться домой. В семье серьезное мероприятие. Парень старшенокой официально объявляет о помолвке. Именно ради этого и приехали погостить старики. Все уже за столом. Его одного ждут.