– Щенок! – рявкнул бугай, двинувшись на щуплого пасынка. – Побольше уважения ко мне в моем доме.

– Это мой дом. И дом моего отца, – вспылил в ответ парень.

– Он давно умер!..

Дослушивать Андрей не стал. Захлопнув дверь перед самым носом отчима, он выскочил из квартиры и поспешил вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки. Вылетев из подъезда, он яростно хлопнул дверью и только после этого, немного остыв, перешел на нормальный шаг.

* * *

Кто рано встает – тому бог дрель дает. Среди людей есть совы, есть жаворонки, а есть дятлы с перфоратором. Из них выделен особый род извращенцев, который своими сверлилками могут выдавать мотивчик «Зенит – чемпион! Вр-вр». Кто бы спорил, но не в семь утра же.

Хотя нет, не правильно. Проснулся Никита не от перфоратора. Тот заревел чуть попозже всего лишь на мгновение. Но все равно вины с него это не снимает. Разбудил Никиту дед. Если он сам чихает, как бегемот, то отец, как целое стадо этих тварей. Но когда на чих пробирает деда… Наверное, даже на Камчатке срабатывают сейсмографы. Может, дятел тоже деда испугался, потому и схватился за дрель.

Продолжая лежать в постели, Никита заложил руки за голову и решил просто поваляться те десять минут, которые ему не дали доспать. Глаза упорно не хотели раскрываться.

– А ну назад в кровать! – не унимался дед. – Сейчас завтрак в постель получишь!

Точно! Завтра ж Восьмое Марта. В этот день женщин положено окружать теплотой и заботой, а еще дарить подарки и устраивать сюрпризы. Чего-то дед рановато начал. Хотя, он всегда такой. Надо где-то достать подарки маме, сестре и бабушке. А еще Женьке. И Кристине. Вот с Кристиной сложнее всего.

«Интересно, – подумал Никита, – а я красивый, когда сплю? Вот сейчас опять засну и просплю занятия».

Нужно было подниматься, но очень не хотелось. Пришлось вставать по частям. Сначала одну ногу выпростать из одеяла, перекинуть ее через себя и поставить на пол, повернувшись на бок. Потом сползти попой на пол, не отпуская подушку и так посидеть в обнимку с ней рядом с кроватью. Лишившись защиты одеяла, тело начало замерзать и от того просыпаться. Настолько, что смогло встать на ноги. Все это походило на какой-то странный паркур в очень замедленной съемке.

В этот момент о своем существовании снова напомнил дятел семейства перфораторовых. Натянув спортивки, Никита сделал себе в уме зарубку – поговорить с этим ненормальным и отправился в ванную, здороваясь по пути с косяками и углами.

Будет лучше, если с ним поговорит Никита, чем кто-то из Ночного Дозора или Братства. У первых из аргументов арматурина, у вторых вообще меч, хоть и дюралевый. У Никиты же доброе и ласковое слово. Как-никак, он учится на Мастера Слова. И вообще Никита в этом доме собака не последняя, безумный перфоратор должен прислушаться.

Но пока, он как зомби добрел до туалета, оттуда в ванную. К великому удивлению, при таком количестве народа в квартире, санузел оказался свободен, и на радостях Никита сонно ткнулся лбом в зеркало, забыв, зачем сюда пришел. Видя такое дело через раскрытую дверь, из кухни, мать, стоя у плиты, попыталась заговорить с сыном. Поинтересовалась, чего тот желает на завтрак.

«Не надо со мной разговаривать по утрам, я спать хочу, – ответил Никита, как ему показалось вслух, но на самом деле лишь только подумав об этом. – Не приставайте к ребенку. И поскольку не проснумшись, не являюся живой».

Вот последнюю фразу он смог осилить вслух.

– Если бы ты уснул вчера, а не сегодня, то успел бы выспаться, – не удержался от подколки отец, проходя мимо из спальни в кухню. – Надо вовремя ложиться, я помню, что ты вчера шел спать, но прошел мимо. И виной тому компьютер, который играми и картинками с сисястыми девчонками затянул как муравьиный лев в свою воронку.

– Коля! – рявкнула мать, погрозив мужу половником. – Что за выражения?

– Муравьиный лев – вполне цензурное выражение, дозволенное нынешним законодательством, – продолжил валять дурака глава семейства.

– Ты понял, о чем я…

– О сиськах?

– Коля!..

Метко брошенная прихватка догнала цель. Черпак мать пожалела.

– Ай, мама!.. – контуженный прихваткой, отец решил изобразить партию умирающего лебедя.

– Вообще-то, – напомнил о себе сын из ванной, – я работал. И шестнадцать страниц текста – тому доказательство.

Отец не нашел, что на это ответить. Да и некогда ему было. Над ним в этот момент навис Дамоклов половник.

Занятый важным разговором с родителями, Никита не заметил, как трабл попытался уронить тюбик с пастой и выдавить ее на расческу. Помешал ему Хранитель дома – рыжий старый матерый кот, все это время, сидевший в засаде за стиральной машиной. С диким мявком он кинулся на вредителя и тот, взвизгнув, понесся прочь из ванной. Кот за ним, чуть не сбив Никиту с ног.

– Что это с Джек-Потом? – озабоченно высунулась мать из кухни. – Бесится на ровном месте.

– Так ведь март на дворе, – философски произнес отец, нарезая батон. – Весна-а-а…

А вот Скайлику было не до философии. Он во все лопатки улепетывал от злющего кота и уже жалел о том, что сунулся в эту квартиру. Хотя его предупреждали, семейка здешняя не подарок, а хранитель старый, опытный. Но жажда показать перед остальными, какой он бравый да ушлый пересилила инстинкт самосохранения. Теперь трабл очень сильно жалел об этом.

Собрав последние силы, он шмыгнул под шкаф и там затаился в самом дальнем пыльном углу. Кот попытался дотянуться лапой, поурчал, поскребся для порядка и удалился с гордо поднятой головой и задранным хвостом. День явно задался для него. Скайлик выдохнул, и облегченно растекся пушистой лепешкой по полу. Нет, больше он сюда не сунется.

Закончив с водными процедурами, Никита обошел бесящегося с утра пораньше кота и отправился на кухню. Отец уже наготовил разных бутербродов. Правда, хлеб со стороны корочки оказался обгрызенным. Значит, за батоном опять отправляли малого.

Когда Никите было столько же лет, как и младшему брату, он сам постоянно приносил точно такой же обкусанный хлеб. Мать возмущалась, а отец шутил, какие странные булки пекут нынче. Теперь Никите пришлось испытать это на собственной шкуре. Преемственность поколений, однако – подумалось с утра пораньше. Это радовало. Семейные традиции нельзя забывать.

Пока за столом еще были свободные места, Никита пристроился у окна и, сонно ссутулившись, завтракал всем, до чего только мог дотянуться. Замечание матери о том, чтобы не шастал полуголый, а надел хотя бы майку, он пропустил мимо внимания. Краем уха он слушал, как родители обсуждали переезд старшей дочери к будущему мужу. По этому поводу малой очень обрадуется. Он сможет выселиться из общей с Никитой спальни и перебраться в комнату сестры.

Родители в будущем зяте души не чаяли. Рады, что хоть кто-то обзарился на такое сокровище, и все боялись, передумает ли. Вот и сейчас это чудушко просамарило в ванную в безразмерной футболке своего парня и одном вязаном полосатом носке. Появившаяся из гостиной бабуля, отвесила внучке шлепка и велела одеться. В ответ на такую агрессию, Зинка поспешила запросить политического убежища в ванной.

А вот Никите будущего зятя было жалко. Потому, что это чудище блондинистое его точно в гроб вгонит. А жаль. Парень-то не плохой. Ему бы бабу адекватную, глядишь, и прожил бы, долго и счастливо.

Илья покорил будущую суженую, когда увидел Зинку сидящей на бульваре на скамейке под деревом, без шапки и шарфа, в распахнутом пальто. Снежинки не спеша падали между веток и это чудо, раскрыв рот, ловило языком некоторые из них. Он сел рядом и тоже вздумал жрать снег. В итоге не он, а она поволокла его в ближайший кафетерий. На их следующее свидание красавица не придумала ничего лучше, как вместо теплых штанов надеть только капронки. Естественно, она быстро замерзла. Пришлось опять идти в кафе и отогревать ее горячим кофе с печенюхами.

– Вчера на работе… – рассказывал меж тем отец. – Материальная говорит: а чего бочок в туалете воду не набирает. Я ей и говорю – мол, ударь сбоку вода и пойдет.