– И очень тревожится. О мистерах, – старик понуро опустил голову, что делал всякий раз, когда волновался.

– Это кто?

– Коты.

– Тогда понимаю.

– Им придется задержаться там, – Часовщик не без сострадания представлял разлуку своей подруги с зависящими от неё питомцами.

– Все временно, – Сторож старался избегать лишних страданий, осознавая, что и они проходящие.

– Но, и временное следует пережить.

– И оно будет пережито. Это неизбежно.

Оба собеседника притихли. Один вспоминал неизменившиеся здания города и ставших непохожими на своих предшественников людей. Другой вспоминал котов, вальяжно отдыхавших в гостиной.

– Тебе следует с ним познакомиться, – заключила Эмилия Яковлевна, едва дождавшись, когда допьет чай соседка, которую она буквально втащила в квартиру, завидев на лестничном пролете.

– С кем?

– На нашей улице открылась мастерская по ремонту часов и там работает приятный часовщик.

– Он наверняка, уже старый, – Беата только после того, как изрекла данное предположение, испугалась, что обидела участливую Эмилию Яковлевну.

– Ничуть. Он молодой мужчина.

– Мне кажется, что эта идея не самая подходящая для меня, – созналась Беата, будучи уверенной в том, что инициатива в знакомстве должна исходить от мужчины.

– Как ты ошибаешься, милая.

Эмилия Яковлевна не успела и договорить своей фразы, как внимание гостьи переключилось на Мистера Мудреца, усевшегося напротив неё и принявшегося ритмично прикрывать глаза.

– Я обожаю ваших котов, Эмилия Яковлевна, – призналась Беата, решившись взять на руки Мистера Мудреца, помня о том, что он такое неуважительное отношение к своей персоне не приемлет. На удивление, кот позволил девушке усадить себя на колени.

– Думаю, что и ты им нравишься, – улыбнулась Эмилия Яковлевна, почувствовав облегчение от мысли, что вероятнее всего определилась с персоной человека, которому сможет доверить своих питомцев, когда её настигнет неизбежное.

Беата гладила кота, наслаждавшегося касанием девичьих рук, удивлявшего таким поведением хозяйку все сильнее. А может быть, она считала его слишком уж солидным для ласки? Задавшись таким вопросом, Эмилия Яковлевна дала себе обещание исправиться и начать тормошить пушистую шубку питомцев, в чем себе отказывала вопреки желанию.

– Неразбериху допускать, категорически не следует.

Восседавшая в кресле с высоченной спинкой молодая женщина выглядела отстраненной. Возле неё суетились одетые в красные костюмы близнецы, норовя то подать холодный чай в бокале, то унести подальше подносы, ломившиеся от лакомств.

– Последняя проверка не выявила никаких существенных отклонений, – поспешил успокоить Ламерию Сторож.

– Мне бы ваше спокойствие, – тонкие пальцы женщины отломили кусочек нуги и, покрутив его, положили обратно на поднос, – унесите.

– Города наполнены людьми. Они продолжают спешить по своим делам. Все движется в прежнем ритме.

– Засекали время?

– Оно течет в заданном темпе.

– Ни на секунду не затормозилось?

– Совершенно, – Сторож отмечал озадаченность на лице неестественно бледного цвета Ламерии.

– Но, время сбилось, – она была права и знала, что озвученный ею довод невозможно оспорить.

– К сожалению.

– Ох, уж старенький наш Часовщик. Ему давно следовало отправиться на просторы Безвременья, наслаждаясь свободой.

– Он этого боится, – Сторож полагал, что точно угадывал чувства давнего приятеля и коллеги.

– Странно, – Ламерия вскинула вверх брови, не понимая, как можно опасаться свободы.

– Ему ничего неизвестно о просторах. Почти. Изредка ему удается прогуляться за пределами часовой, но этого недостаточно.

– Там красиво, – Ламерия подозвала близнецов, державших подносы в руках, и взяла с одного из них кусочек нуги.

Сторож наблюдал за зеленоглазой особой, озадаченной дилеммой поглощения лакомства. Кусочек нуги был возвращен обратно на поднос и тонкие пальцы взяли бокал с чаем.

– Часовщик готов уступить место сменщику.

– Но, его нет, – Ламерия отпила чай и поморщила нос, и вернула взгляд к нуге.

– Будьте уверены, в скором времени отыщется.

– Вам следует исполнять свои обязанности. Сторожите время.

Поднявшись с кресла, Ламерия, оправила подол длинного платья и подойдя к одному из близнецов, забрала с подноса кусочек нуги.

Ощущение, что она уже стояла перед дверью и искала скрывшиеся на дне сумки ключи, становилось ярче и казалось, что к горлу подкатывает тошнота. Определенно, происходящее случилось в той же последовательности. И как будто только что. Или когда-то, но без точного понимания времени. Просто это уже было.

Беата прикрыла глаза, прекратив поиски ключей. Каждый раз, когда она испытывала дежавю, ей становилось не по себе. Не то, чтобы страх охватывал, а скорее ощущалась дестабилизация, будто все происходившее становилось нереальным.

Ключи нашлись, будто и не терялись, стоило Беате запустить руку в сумку в очередной раз. Войдя в квартиру, она ощутила аромат, присущий одиночеству. Такое ощущение никогда не настигало её в доме Эмилии Яковлевны. Достав телефон из сумки, успевшей расположиться на вешалке, Беата присела на большой пуф и набрала мамин номер.

– Когда ты приедешь? – в голосе девушки проскальзывало желание расплакаться.

– Моя дорогая, неделя прет-а-порте только началась. Я обязательно приеду домой, но только, когда закончатся все показы. Как твои дела? – на том конце отвечала женщина, будто не знакомая с серостью будней.

– Все хорошо. Эмилия Яковлевна и её коты меня радушно принимают в гостях.

– Обязательно ходи к ним, дорогая, вам всем это просто необходимо. Я вынуждена отключиться. Сегодня пришлю тебе новые фотографии, а ты мне свои отправь.

Разговоры с мамой все чаще становились быстрыми, но не утрачивающими теплоты. И их хватало для того, чтобы прекратить тосковать за человеком, со слишком неуемной энергией. Беата не представляла себе, что сможет удержать её маму в тесной квартире. Как и её саму. Кроме работы. И с ней следовало что-то решать, причем незамедлительно.

Время расположилось к нему и с каждым днем в мастерской появлялось больше клиентов. Он и не представлял, какое количество сломавшихся часов находилось в домах горожан. По каким-то причинам люди откладывали ремонт часовых механизмов, пользуясь электронными аналогами. В отличие от них он не доверял вещам, зависящим от электричества. Они могли подвести в любую минуту. Ему требовалась надежность. И хоть она представлялась условной, но некоторые вещи были ею наделены, пусть даже отчасти.

Эрнест принялся оформлять акт приема-передачи, когда стоявшая в очереди женщина не смогла сдержать возмущения.

– Неужели заполнить бланки не может какой-нибудь помощник, в самом деле, ведь время бежит. Я спешу.

Посмотрев на возмущенную посетительницу, он отметил про себя, что она была права, и, извинившись, вернулся за стойку администратора, чтобы принять принесенные ею часы. Он внимательно посмотрел на служившую незнакомке вещь, и ему стало жаль неодушевленный предмет. Обитые бока деревянной оправы часов в сочетании с треснувшим стеклом, прикрывавшем циферблат, указывали на их падение. Возможно, неоднократное. Эрнест поразился тому, как человек дорожит временем, которого не видит и не ценит предметы, которые отмечают его ход. Двуличным он видел отношение людей ко времени.

– Когда они будут готовы? – женщина продолжала демонстрировать недовольство.

– Завтра вы сможете забрать часы. Если поломка не окажется серьезней, чем она выглядит.

– Это же вы должны определить, насколько эта поломка сложна.