Мечтательный взгляд мужчины средних лет упирался в стопку книг, обтрепанных временем. Они давно притаились в дальнем углу аудитории. Ждали своего часа. И он знал, какого именно.

– Простите, что тороплю, – ректор едва скрывал недовольство, – вам стоит поспешить Эрнест. Время знаете ли.

– Не чиню препятствий моему преемнику, если так можно высказаться, дабы он занял место в кабинете. Сегодня же я заберу свои вещи.

Эрнест поднялся с места, которое следовало уступить человеку, скоропалительно назначенному на его должность. Его же вышвыривали из университета за ненадобностью. Относительно молодого, перспективного, но слишком уж скучного, как для преподавательской деятельности. Внутри Эрнест посмеивался от намерений руководства, рассчитывавшего ударить его по самолюбию, но он редко позволял самому себе оскорбиться. Увольнение не выбило его из колеи. Мысленно Эрнест благодарил дедушку, оставившего ему в наследство часовую мастерскую и научившего умению устранять неполадки в изящных механизмах. Теперь ему предстоит стать ближе ко времени. Именно на это нарекали в учебном заведении, что он непоправимо отстал от современного ритма.

Дверь за ректором, покинувшим кабинет, закрылась с грохотом. Этот звук терял значимость. Как и все, кроме времени, ждавшего его в старинном здании мастерской.

Тихие шаги утонченной особы могла услышать только пожилая Эмилия Яковлевна. Иногда Беате казалось, что у соседки имелось какое-то устройство, извещавшее о её приближении.

– Моя милая девочка, как прошел твой день? – соседка стояла в дверном проеме и ждала, когда Беата приблизится к ней.

– Не поверите, но сегодня я как будто выпала из времени, – не без удовольствия призналась девушка в произошедшем с ней инциденте.

– Как интересно, я предлагаю тебе зайти к нам на чай.

Дверь уютной квартиры пожилой актрисы распахнулась, и Беаты коснулся тяжелый, но приятный запах дорогих духов, которые буквально пропитывали каждую вещицу, находившуюся внутри. Девушке нравилось входить в маленькую квартирку женщины, проживавшей в окружении трех котов персидской породы. Стоило только войти в квартиру кому-либо из гостей и три пушистых питомца Эмилии Яковлевны выходили из комнаты и принимались внимательно следить за новым объектом. Один из котов, голову, которого увенчивало большое белое пятно, будто пытался заговорить с людьми. По крайней мере, так выглядело со стороны его поведение. Гости актрисы не понимали, казавшегося им странным, мяуканья кота, но Эмилия Яковлевна всегда отвечала своему питомцу, причем в соответствии с его интонациями. Никогда гостям не приходило в голову посмеяться над общением обаятельной пожилой женщины с котами. Напротив, величественная манера актрисы держаться с людьми заставляла тех уважать все, что она делала и что её окружало.

– Спасибо, Эмилия Яковлевна, мне приятно бывать у вас в гостях. Здравствуйте, коты, – Беата улыбнулась вышедшим ей навстречу питомцам соседки, совершенно искренне восхищаясь их особенной красоте, и удивительному поведению, свойственному больше культурным возрастным людям, нежели животным.

– Что же случилось, Беата?

– Я вышла из здания и как будто оказалась в новом для себя месте, хотя все было тем же самым, как и раньше.

– Я так понимаю, что ты столкнулась с редким состоянием, называемом жамевю, – хозяйка квартиры собралась заварить горячий чай, чтобы согреть, как ей казалось, продрогшую из-за осенней непогоды девушку.

– А это что такое?

– Это противоположное дежавю состояние, когда вполне знакомую обстановку человек воспринимает, как совершенно чуждую, едва ли не впервые увиденную.

– Мне хватало и моих постоянных дежавю, а тут ещё и это. – Беата тяжело вздохнула, и уставилась на самого старого кота, ведущего себя, как полновластный хозяин квартиры и всегда усаживавшегося за стол неподалеку от Эмилии Яковлевны.

– Это же так увлекательно! – актриса едва сдерживала восторг. – Новые впечатления.

– Но, они пугают.

– И совершенно напрасно. Ничего опасного нет в том, чтобы бродить по закоулкам времени. Когда ты станешь старенькой, как я, поймешь, как это увлекательно.

Эмилия Яковлевна наполнила чашки ароматной заваркой и залила их кипятком. Устроившись за столом, она погладила кота, удостоившего её кивком головы. В такие моменты Беате казалось, что она попадала в сказку, где животные умеют говорить и вести себя, как люди.

– А у вас такое бывало?

– Конечно. Дежавю испытывают почти все люди. Кто реже, кто чаще. А я имела честь прочувствовать дежа визите. Я тогда отправилась на гастроли в город, в котором никогда ранее не бывала и узнавала каждую улицу в его центре и даже большую часть домов. Но об этом я никому не говорила, кроме моих мистеров котов и тебя, моя девочка. Пей чай, и не забывай о варенье. Без варенья чай теряет свою суть.

Слои пыли придавали и без того колоритному помещению атмосферности. На минуту ему показалось, что устранять пыль с элементами паутины, и вовсе не следует, но клиенты явно не оценили бы такого дизайна и Эрнест со вздохом принялся за уборку.

Очищая стеллажи от грязи, он старался не уронить многочисленные часовые механизмы, составлявшие старинную коллекцию дедушки. Оценивая сотни часов, Эрнест ухмыльнулся, представив себе, сколько денег мог бы выручить за их продажу, чего он не собирался делать, по крайней мере, в обозримом будущем, но тем менее, он прикинул сумму, которую мог бы получить. Безработица явно не испугала бы его. Вот только он научился ценить не то, что продается и приобретается, а то, что не повторяется.

Потеря дедушки чрезмерно потрясла Эрнеста, ведь старик-долгожитель оставался единственным близким человеком. И теперь часы становились хоть каким-то связующим звеном с тем, кого более не удастся увидеть и услышать.

Бережно переставляя пузатые и узкие часы с места на место, Эрнест не торопился, чтобы не допустить роковую ошибку. Впереди поджидали недели собственноручной уборки, что воспринималось им безопасней, нежели доверить помещение с его содержимым клининговой компании.

Проводив гостью до дверей, пожилая женщина отправилась в гостиную, где её уже ожидали трое собеседников. Просторная комната идеально подходила для вечернего времяпровождения за счет интерьера, лишенного кричащих нот.

– Что думаете, Мистер Мудрец? – устроившись поудобнее в кресле, Эмилия Яковлевна обратилась к возлегавшему на диване коту с белым пятном на голове.

– Ммм…, – кот лениво потянулся и принялся топтать передними лапками мягкую поверхность своего ложе.

– Мне тоже кажется, что наша Беата вполне подходит, – Эмилия Яковлевна закутала ноги теплым пледом из верблюжьей шерсти и прикрыла глаза, но вовсе не для того, чтобы спать. Ей не терпелось узнать, как обстоят дела у старинного друга. А чтобы повидаться с ним, следовало настроиться на определенный энергетический настрой.

Мистер Мудрец посмотрел в сторону Философа и Мечтателя и трое котов в унисон замурчали. Размеренное кошачье урчание наполнило комнату высокими вибрациями. Эмилия Яковлевна ощутила внутри тела энергетические волны, и с облегчением стала ждать появление едва заметного прохода у дальней стены комнаты в виде плотного цветного облака, из которого выныривал уже не такой прыткий, как в былые времена Часовщик.

Зачастивший дождь отпугивал оптимистичное настроение. Беата давно не испытывала приподнятости, а уж вспомнить, когда смелась в последний раз, не представляла возможным. Исключением стал визит к соседке, и тогда она невольно улыбнулась, видя, как вальяжно ведут себя неимоверной красоты питомцы Эмилии Яковлевны. Встревающий в человеческие беседы Мистер Мудрец не мог не вызвать эмоций, хотя чаще всего они были связаны с удивлением и восторгом, чем поводом для смеха. Коты Эмилии Яковлевны, как казалось Беате, и вовсе не любили звуков смеха. И сама Беата не являлась поклонницей юмора, полагая, что тот сопряжен исключительно с высмеиванием, что не сочеталось с проявлением уважения.