Он заметил, как яростно сверкнули глаза принца. Однако не стал останавливаться.
— Как думаешь, власть стоит этого? Искренне надеюсь, что стоит. Надеюсь, что до конца своей жизни, ты будешь просыпаться в холодном поту, будучи глубоко уверенным, что поступил правильно. Что спас себя и своих детей. Потому что если ты хоть на мгновение дашь сомнениям пробраться в твое сердце, они сожрут тебя живьем. Ты сказал, что просил ифрита помочь отцу и он тебе отказал. Хочешь знать почему? — холодно поинтересовался ведьмак.
Ардэшир молчал.
— Ифрит никогда не лгут, он просто видел твою чёрную душу насквозь и отгадал твои истинные желания. Прощай, принц.
Геральт развернулся и стремительно вышел из комнаты. Он покинул и домик, и сад, и королевский дворец. Он буквально не шел, а летел вперед. И не смотрел назад. Не оглядывался. Единственное, о чем он сейчас мечтал, это чтобы заклинание добралось и до него, и чтобы он побыстрее забылся в крепком и безмятежном сне.
========== Кредит доверия ==========
Золотая чешуя дракона переливалась яркими красками. Огромное тело монстра так резко контрастировало с окружающей действительностью, что казалось нереальным. Почти сказочным. Так сильно оно выделялось на фоне земли и выгоревшего леса.
Холодные змеиные глаза уже успели затянуться пленкой и остекленеть, а пасть приоткрылась ровно настолько, что являла миру ряд очень острых толстых зубов и длинный наполовину раздвоенный язык.
Там, где дракон упал и оставил борозды в земле, там, где его настигли первые судороги, эти признаки наступающей агонии, там трава совсем почернела и покрылась уродливыми подпалинами.
Геральт внимательно осмотрел дракона. Все мощное покрытое природной броней тело. Старался не упустить ничего важного из виду. Темные зеленые чешуйки, проступавшие сквозь золото то тут, то там. Теперь он ясно видел подделку.
— Осматриваешь трофеи? — раздался грубый голос позади него.
Ильфар, наследный принц и брат падишаха, величественно проплыл мимо него и остановился около дракона. На сей раз грузный офирец был одет весьма просто и хрипло отрывисто дышал как будто после бега. Его многочисленная свита и несколько больших обозов и карет остались у дороги, в стороне от ведьмака.
— Твоя работа, не так ли? — Ильфар кивнул на меч, торчащий из брюха дракона. Подарок Искандера, который Геральт всадил в дракона при их последней встрече и который, видимо, оставался в ране вплоть до самой смерти.
Похоже, дракон издох сразу после своего нападения на Мараканду. Как только оказался бесполезен. Ифрит просто перестал поддерживать в нем жизнь и хладнокровно загасил угольки жизни, которые еще тлели. Бедное животное не дотянуло совсем немножко до гор. До своего безопасного убежища. Дракон упал недалеко от торгового тракта и распростер свои кожистые крылья в предсмертном порыве. Уже околевшего, его обнаружили пастухи из деревни.
— Решил вот заехать и поглядеть на причину всех наших несчастий, — сказал Ильфар. — Собираюсь уехать от дворца, как можно дальше.
— Убегаете? — Геральт даже и не пытался скрыть своего презрения. Он уже был сыт по горло дворцовыми интригами и лицемерием.
Однако офирец и ухом не повел.
— Ты, наверное, слышал, — осторожно заметил он, — о том, что случилось во дворце прошлой ночь. Мой брат, великий падишах Офира, скончался от сердечного приступа. Да будет земля ему сокровенным пухом. Его дочь, драгоценная кувшинка, не выдержала такой утраты и покончила с собой. Совершила, так сказать, акт самосожжения вместе со своими служанками, — в последних словах офирца звенела неприкрытая ирония.
Несмотря на то, что он лишился одновременно двух родственников, Ильфар был настроен крайне миролюбиво.
Геральт заметил мельтешащих вокруг обозов личных охранников принца. И даже наложниц, закутанных с головы до ног в разноцветные шелка. Воспользовавшись передышкой, женщины покинули свои носилки и вышли прогуляться на свежем воздухе. Приподняли полупрозрачные накидки и открыли внимательному взгляду остроконечные ушки, бледную, совсем не похожую на Офир кожу и тонкие эльфийские черты лица.
— В столице сейчас слишком опасно. Уж я-то точно знаю, когда это так. Поэтому вернусь к себе в охотничий дом и пересижу бурю в тихом месте. Желательно как можно ближе к границе, — Ильфар невесело усмехнулся. — Чего искренне желаю и тебе, ведьмак. Не хочешь присоединиться ко мне? Я сделаю тебя капитаном своей личной охраны. Твои достоинства нынче в цене.
Геральт сделал вид, что не расслышал. И мысленно послал его в жопу. Чтобы он еще раз повелся на посулы этой семьи…
Сам Ильфар расценил его молчаливый отказ по-другому:
— Я слышал, Искандер-хан высоко взлетел, так что если хочешь выплыть из этого водоворота обращайся к нему. Что касается меня, — офирец грустно вздохнул, — дяде опального шахзаде и его фавориткам придется явно очень несладко. Уведу бедных девочек подальше отсюда, пока Фархада еще не казнили.
Геральт нахмурился.
— Не понимаю, о чем ты.
— А… так ты знаешь далеко не все! — Ильфар коротко хохотнул и довольно потер свои толстые руки, разом позабыв про всю меланхолию, что овладела им. — Разве ты не слышал, что вчера ночью произошел дворцовый переворот? Пока визири воевали против народа, а народ — против визирей, сидящий под замком Ардэшир смог освободиться. Вместо того, чтобы бежать куда глаза глядят, шахзаде прорвался к спящему брату вместе со своими людьми перебил всю его стражу и чародеев. На тот момент, когда я проснулся, Фархад уже благополучно сидел в темнице.
Геральт на мгновение забыл про дракона и впервые с начала разговора начал внимательно слушать Ильфара.
— Между нами говоря, — шепнул ему Ильфар, — смерть моего брата и моей племянницы произошла как раз тогда, когда сам Ардэшир чудесным образом оказался на свободе. На дворец были спущены сонные чары, настолько сильные, что стража и слуги еще не успели от них очухаться. Так что он задумывал это давно. Молодец, парень. Ничего не скажешь. Разом устранил всех соперников. Достойный сын своего отца.
Однако Геральт его уже не слушал.
— Где Искандер? — едва сдерживая злость поинтересовался он.
— В своем дворце, я полагаю, — осклабился принц. — Готовится принять новые регалии. Как никак, он был одним из первых, кто поддержал переворот. Ардэшир не терял времени даром и казнил первого министра. Кому, думаешь, он отдал это место? Да-да. Правильно. Искандеру. Так что твой покровитель теперь самый главный и первый из всех визирей, — Ильфар пристально взглянул в лицо ведьмака. — Очевидно, об этом ты тоже не знаешь.
Геральт не ответил. Впрочем, ему абсолютно нечего было добавить.
— Такова цена за власть в Офире, — задумчиво продолжил Ильфар. — Не удивлюсь, если окажется, что Искандер с самого начала знал про восстание и тайно поддерживал моего младшего племянника. Видимо, он сумел провести нас всех.
Ведьмак отвернулся от него, чтобы еще раз взглянуть на мертвого поверженного дракона. Не такого красивого и не такого золотого, как Борх.
— Мое предложение остается в силе, — заверил его офирец. — Если хочешь бежать, то самое время.
Впрочем, Геральт уже потерял к наследному принцу всякий интерес. Он достал небольшой ножик, который обычно использовал при сборе трофеев, и захотел окунуться в работу с головой. Однако едва дотронулся рукой до чешуи, горящего на солнце золота, как развернулся и резко пошел назад. Не замечая ни обозы, ни остальных людей вокруг него. Долго еще он чувствовал на своих губах тлетворный горький вкус поражения. И долго ещё не мог избавиться от щемящей боли в груди…
Дворец Искандера встретил его зловещей тишиной. Ни слуг, ни наложниц, ни прежней бурной жизни. Только вооруженная до зубов стража, которая еще утром выпустила ведьмака наружу. Однако долго и упорно не хотела пускать внутрь.
Геральт быстро миновал анфиладу мраморных комнат, проигнорировал стражу, пытавшуюся его остановить, и громко стукнув дверью, прошел без приглашения в кабинет нового визиря. Искандер сидел за большим овальным столом и разбирал кучу разбросанных свитков и донесений перед ним. Вокруг суетились помощники и гонцы. Поток людей не останавливался ни на секунду. Офирцы входили и поспешно выходили из кабинета. Что-то спрашивали, получали приказания и тотчас бросались их исполнять или ждали возможности донести о выполненной работе. В отличие от остальной части дворца, здесь, в личных покоях Искандера, жизнь била ключом.
