Геральт хмуро посмотрел на него.

Принц больше не стал дразнить ведьмака и внезапно отклонился от прямого пути, подойдя к стене в одной из комнат. Он осторожно сдвинул одну из картин и нажал на невидимую кнопку. Часть стены тут же отъехала в сторону. Геральт пропустил безоружного принца вперед, не спуская с него пристального взгляда.

Их путь по узкому тоннелю в стенах дворца был недолгим. Зажжённые факелы освещали дорогу. Завывал ветер. Видимо, это был один из тех коридоров, которым пользовались слуги. Когда дорогу им преградила стена, то Ардэшир ощупал шероховатый камень и снова нажал на невидимую пружину.

— Я часто пользовался этим путем, когда был ребенком, — сказал принц, когда они поднялись по каменным ступеням и вышли в сад. — Любил сбегать сюда от моих наставников.

Сухой климат Офира предполагал большие колебания температуры в течение дня и ночи. Поэтому сейчас в саду было очень прохладно. Настолько, что Геральт даже невольно поежился от налетевшего на них ледяного порыва ветра. Ардэшир ничего не почувствовал, хотя одет был очень легко. В светло-зеленый шелковый костюм, вполне вероятно предназначенный для сна. Черные глаза принца лихорадочно горели на смуглом лице. И несмотря на внешнее спокойствие, было видно, что он очень взволнован.

В глубине сада стоял небольшой красивый домик, украшенный ажурными вставками на растительный манер и с крышей, покрытой красной черепицей. Несмотря на декоративный вид, окон совершенно не было, только массивная двустворчатая дверь.

По стенам домика, между искусно выделанной лепнины, были повешены горящие факелы. Они освещали многочисленную стражу, целый полк солдат. Они развалились прямо на земле и спали крепким беспробудным сном. Причем, некоторых из них заклинание застало врасплох, и они свалились прямо со своих лошадей.

Ардэшир решительно прошел мимо спящих офирцев, даже не беспокоясь о том, что может кого-то задеть, и открыл двустворчатые двери. Внутри домик состоял из несколько богато украшенных комнат до предела заполненных мебелью. Слуги спали на низких диванах и на полу. Геральт прошел за Ардэширом в единственную спальню таинственного домика и остановился на пороге как вкопанный.

В маленькой комнате, покрытой золотом от пола до потолка и выглядящей настолько роскошно, что это было даже несколько безвкусно и крикливо, стояла огромная двуспальная кровать под горностаевым балдахином. На кровати спал какой-то незнакомый Геральту офирец. Большой пузатый мужчина преклонного возраста. Абсолютно седой и побритый практически наголо. С длинной белой бородой и такими же длинными усами. Его когда-то мощное тело раздалось вширь и обросло жиром. Пузо под молочно-белым кафтаном едва ли не свисало вниз.

Мужчина крепко спал, укрываясь тонким подбитым горностаевым мехом одеялом.

— Познакомься с моим отцом, — негромко сказал Ардэшир. — С великим падишахом Офира.

С лица человека, о котором так много слышал Геральт, не сходило блаженное выражение. Шахмардан томно причмокнул во сне губами, и белая клейкая нитка слюны оторвалась и повисла в уголке его рта.

— Не удивляйся, — спокойно объяснил Ардэшир. — Мой отец ведет себя странно с тех самых пор, как повредил голову.

Геральт и не думал удивляться правителю Офира. Скорее он удивлялся тому, что принц привел его сюда.

— Мой отец — без сомнения великий падишах, — гордо добавил Ардэшир. — Именно благодаря ему произошел расцвет нашей страны. А нашу династию, династию Аридов, запомнят, как самую великую на этом континенте. Попомни мое слово, Геральт. Когда-нибудь мы пересечем море и завоюем земли нордлингов.

Принц прошел ближе к усыпальнице своего отца. Геральт молча последовал за ним. Его снедало какое-то не очень хорошее предчувствие.

— Тем печальнее, что этот когда-то непревзойденный и великий ум оказался во власти недуга, — с горечью сказал Ардэшир. — Я не знаю, было ли это несчастное происшествие подстроено кем-то заранее или это просто злая шутка судьбы. Однако тучи закрыли офирское солнце в тот день, когда падишах получил сотрясение головы и потерял разум. И теперь мой отец лишь бледная тень самого себя.

Принц на секунду закрыл глаза, а потом открыл их снова. С шумом вздохнул.

— С того самого момента прошло уже много лет. Мы пытались вернуть отца к жизни. Приглашали врачей со всего мира. Однако никто не смог вылечить нашего повелителя. Никакой надежды уже не осталось. Только посмотри, — Ардэшир с презрением указал на падишаха. Шахмардан принялся пускать слюни во сне. — Знаешь, Геральт, в каком-то смысле это унижение, что они позволяют этому человеку и дальше влачить столь жалкое существование. Я бы не хотел так жить. Знаешь, что сказал джинн, когда я попросил его помочь отцу. Я не могу вернуть мертвых, — прошептал последние слова принц. — Моя семья просто не может смириться с тем, что его великий ум уже никогда не вернется, и не могут принять столь необходимое и важное решение.

Принц взял в руки одну из расшитых подушек, окружавших падишаха.

— Зато я могу.

Геральт наконец-то осознал, зачем они здесь. И не поверил собственным глазам.

— Ты можешь остановить меня, если хочешь, — спокойно заметил Ардэшир. — Но для этого тебе понадобится убить меня. Я не шутил, когда говорил, что у меня есть способ стать падишахом и без помощи ифрита. И если ты думаешь, что я намеренно позволял джинну делать за меня грязную работу, то ты ошибаешься. Я хочу остановить все это кровопролитие и взойти на престол Офира. И я сделаю это собственными руками.

Геральт посмотрел на Шахмардана, безмятежно пускающего пузыри. Не почувствовал ничего кроме огромной и смертельной усталости, которая давила на его плечи.

— Я смотрю, тебе недостаточно твоей сестры, — хрипло сказал он. — Тебе еще хочется запятнать себя кровью отца. Кто следующий, Ардэшир? Твой единственный брат, сын?

Геральт подчеркнул два последних слова.

— Если не хочешь, чтобы ифрит вернулся, это единственный выход, — черные глаза принца ярко горели. Ярче всех канделябров в маленькой комнате. — Или ты думаешь, что я горд тем, что мне предстоит сделать? Ничуть. Это мой родной отец… И ты ошибаешься, я не стану трогать Фархада, просто сошлю его куда-нибудь с глаз долой. Но я просто обязан стать падишахом. Большая часть пути уже пройдена, и я не могу остановиться. Это сделает все остальные жертвы напрасными и бессмысленными. Попытайся понять меня, Геральт. Если хочешь, останови. Как видишь, я совершенно безоружен перед тобой. И я полностью в твоей власти. Но ты меня не переубедишь, и я знаю, что мой отец хотел бы этого.

— Ифрит еще вернется, Ардэшир. Вне зависимости от того, что ты сделаешь, тебе не уйти от последствий. Я изгнал его, но это невечно. Он вернется и, боюсь, его гнев обрушится не только на тебя, но и на твоих детей.

Принц усмехнулся и развел руками:

— Это мало, что меняет. Видимо, за все надо платить.

Геральт безуспешно искал в нем какое-то фанатичное отклонение. Признаки надвигающегося и вполне понятного безумия. Искал и не находил. Он видел лишь одну холодную и твердую волю. Длинные аристократичные пальцы, вцепившиеся в подушку. Решительный, готовый на всё взгляд.

Ведьмак поднес руку к лицу и устало потер глаза. Череда дворцовых переворотов его утомила. Эта маленькая душная комната без окон была ему неприятна. Хотелось побыстрее выбраться наружу и вдохнуть свежий ночью воздух полной грудью. Отмыться от грязи, что омрачила душу.

— Я не стану вмешиваться, — наконец сказал он. — Поступай, как знаешь. С меня хватит того, что мне пришлось убить твою сестру, — ведьмак кивнул в сторону крепко спящего падишаха. — Я и так оказался втянут в вашу игру. И не намерен быть свидетелем еще одного убийства.

— Ты здесь, потому что ты единственный, кто может меня остановить, — едва слышно ответил Ардэшир. — Я хочу, чтобы ты понял, что присутствуешь при великом моменте. При смене власти в Офире и при наступлении долгожданного мира.

— В этом нет ничего великого. Ты убил своего брата, обдурив его при помощи магии. Ты самым подлым образом обманул сестру и отдал ее тело на растерзание джинну. А теперь ты тайком пробрался сюда и пытаешься задушить подушкой отца.