— Да-да, — бард закатил глаза. — Твоя дама сердца дала мне это. А еще вот что она сделала, — Лютик закатал рукав своей изящной хлопковой рубашки. На внутренней стороне правой руки была начертана руна. — Все это опознавательные знаки для ее подружки. Я ведь правильно понимаю? Она — ее подружка. Трисс сможет вернуть нас обратно в Новиград.

Геральт не отрываясь смотрел на магический знак, который сильно выделялся на слегка загорелой коже Лютика, на насыщенно-черные полосы, складывающиеся в причудливую руну.

Он не решился сказать барду, насколько это маловероятно. За ним постоянно следили, и если бы Трисс и смогла телепортировать его обратно, то скорее всего Искандеру не составило бы труда догадаться, по чьей вине пропал его ведьмак. В лучшем случае, чародейку просто бы выслали из страны. И тем самым положили конец всем ее амбициям. Про худший случай Искандер прозрачно намекнул сегодня утром.

— Я ничего не говорил, пока ты приходил в себя и вокруг нас крутился этот подозрительный офирец. Мало ли, что он мог бы унюхать. Признаюсь, я и ни сном, ни духом не ведал, что Трисс живет вместе с нами в одном лагере. А теперь, оказывается, мы с легкостью можем слинять отсюда и отправиться обратно. Кстати, Йеннифер попросила меня держать это в тайне, пока ты сам не захочешь вернуться в Новиград.

Лицо ведьмака приняло странное отсутствующее выражение. Он тихо ругнулся сквозь зубы. Зараза…

Что бы ни значила это простая любезность со стороны Йеннифер, даже искреннее и добровольное желание помочь ему, это уже не имело никакого значения. Он вдруг понял, что вопреки всему он хочет остаться в Офире, и причин для этого было сразу несколько.

— Эй, ты куда? — удивленно воскликнул Лютик.

Геральт, словно молния, вылетел из палатки и целенаправленно ринулся по поляне мимо попадавшихся на пути офирцев, даже не замечая, что грубо расталкивает некоторых из них руками. Солдаты, в свою очередь, тут же хватались за свои ятаганы, однако быстро убирали офирскую сталь обратно в ножны, едва признав в грубияне беловолосого иностранца, которому покровительствовал сам великий визирь, и только удивленно смотрели ему вслед.

Перед палаткой чародейки Геральт внезапно остановился. Буквально прирос к своему месту, напряженно разглядывая плотную натянутую ткань. Он стоял так очень долго. Даже слишком долго. Пока не выругался опять. Ведьмак решил больше не медлить, и наконец преодолел то огромное напряжение, которое сковывало его тело лишь мгновение назад.

Внутри палатка была отделана в темно-бордовых приглушенных тонах. Прямо у входа стояло трюмо с большим круглым зеркалом.На столике из красного дерева — в беспорядке лежали туалетные принадлежности. Куча неизвестных ведьмаку баночек с различными мазями и склянок с яркими разноцветными жидкостями. Малахитовые шкатулки, доверху наполненные драгоценностями. Рубины и изумруды величиной с яйцо, которые были разбросаны то тут, то там.

Геральт заметил большую расческу, инкрустированную панцирем черепахи, и вспомнил о прекрасных густых волосах Трисс. Ее особой гордости. Наобум открыл одну из высоких тонких склянок. Аромат розы и шафрана приятно щекотал нос. А еще немного ванили. И совсем чуть-чуть горького миндаля. Чтобы не было слишком сладко.

Геральт услышал короткий всплеск за перегородкой у дальнего конца палатки. На красивую ажурную ширму был небрежно наброшен лазурный халат, рядом валялись засыпанные пеплом и землей сандалии.

Не сомневаясь более ни секунды, он прошел дальше. Мимо шкафов, набитых свитками и книгами, еще одного изящного столика, на этот раз с исключительно письменными принадлежностями. Мимо высоких подставок, украшенных офирскими сладостями и фруктами, мимо удобных бархатных лежаков и корзинок с кореньями и травами. Мимо кувшинов с вином и резных сундуков с одеждой. С длинными замшевыми перчатками. Любимым аксессуаром Трисс.

Сама чародейка сидела в большой деревянной ванне. Окруженная мыльной пеной, которая прикрывала ее соблазнительные формы. При виде ведьмака Трисс тут же поднялась из ванны, но не произнесла ни слова. Мокрые рыжевато-каштановые волосы облепили ей руки и спину.

Геральт остановился, как вкопанный, и молча взглянул на обнаженную чародейку. Она не была слишком худой и поэтому могла похвастаться весьма приятными формами. Большой грудью и стройными округлыми бедрами. И вместе с тем она была так молода, что ей не надо было пользоваться магическими ухищрениями, чтобы сохранить упругость и молодость тела. А Геральт знал и о таких тонкостях из жизни чародеек. Трисс радовала глаз своей естественностью и свежестью. Кожей нежной как персик. Благодаря колдовским мазям едва тронутой загаром. Россыпью веснушек на руках и плечах. Еще не скрытых магией.

Капли воды соблазнительно скатывались с красивой груди чародейки. Геральт ощутил нарастающее в нем возбуждение. Испепеляющую жажду, с которой не смог справиться, и страсть, которая зрела в нем очень долго. С каждым вздохом это напряжение все больше усиливалось, давило тяжким грузом и вгрызалось в чресла.

Он поднял Трисс на руки прямо из ванны. Мокрую, распаренную и такую податливую. Впился в ее мягкие губы жадным настойчивым поцелуем. Потому что так давно этого хотел. А возбуждение в нем только нарастало, стоило ей обвить его шею руками и прижаться к нему всем своим телом. Он не выдержал, когда она вся открылась ему навстречу и скользнула своим языком ему в рот. Охотно отдавшись поцелую.

Он посадил ее прямо на умывальный столик, сметая все туалетные принадлежности. Трисс не возражала, она увлеклась другим делом и буквально рвала тесемки на его штанах.

Они оба счастливо вздохнули, когда чародейка направила его в себя. Геральт уткнулся носом ей в шею. Снова вдохнул запах розы и шафрана. А умывальный столик дрожал и раскачивался от их мерных движений. Которые, впрочем, быстро перестали быть такими. Усилились, убыстрились, стали хаотичными и рваными. Отчего резко заплясали те предметы, что каким-то чудом еще оставались на поверхности.

Трисс не просила с ней нежничать. Совсем наоборот. Они оба так давно ждали этой минуты. Так жаждали этих прикосновений. Что их физическое слияние получилось скорее грубым, коротким и примечательно жестким. И именно поэтому совсем скоро они выбились из сил. Вспотевшие и разгоряченные, упали на пол около ванны. Среди разбросанных предметов и туалетных принадлежностей.

Наблюдая, как колышется от ветра бордовая ткань палатки, Геральт выравнивал свое дыхание и готовился к новой схватке. На этот раз более долгой. Ему хотелось доставить ей такое же удовольствие, какое она только что доставила ему. Они оба по-прежнему ничего не говорили, просто лежали и смотрели друг на друга. Трисс провела пальцем по его щеке. На этот раз более нежно. Ее ладошка игриво обогнула бицепсы. Коснулась мышц на животе, а потом опустилась ниже.

Геральт почувствовал, как напряжение нарастает в нем снова. И потянул чародейку на себя. Прошептал ей что-то на ухо. Что-то такое, отчего Трисс игриво улыбнулась в ответ. Переместила в пространстве свое стройное тело и оказалась сверху.

Геральт внимательно смотрел в ее голубые глаза. Наслаждался каждым вздохом. И движением. Впитывал в себя аромат розы и шафрана.

В этот раз они добрались до кровати только под утро. Когда уже начало светать. Кажется Трисс удалось прикоснуться к тайне.

Ему снилась груда золота в таинственной пещере. Поблескивавшие в мягком свете кованые сундуки, а внутри них горы звенящих монет. С чеканным профилем какого-то незнакомого падишаха Офира.

Сокровища, наполнявшие пещеру, манили его к себе. Призывно и весьма настойчиво. Отвлекали от едва заметной темной ауры над ними. Ауры, что указывала на наложенное проклятие.

Он не будет брать все, так он решил. Только горсточку монет. Самую маленькую горсточку, что позволит ему выйти из этой пустыни и решит все его проблемы. Он хотел зачерпнуть золото, как зачерпывал до этого воду. Погрузить свои пальцы в твердый металл, как погружал его в прохладный и подземный водоем. Захотел дотронуться до одной монеты, но чьи-то цепкие пальцы не позволили. Вовремя схватили за руку и потянули в сторону. Отвели от беды.