Нечего, сказал тогда кот, будущему домовладельцу и уважаемому господину крестьянскими забавами маяться. Ну сейчас, ну завтра… но в ближайшее время он найдет того, кто сможет обучить Гастона господским наукам.

-Уж не мечом ли махать? — спросил парень насмешливо.

-В жизни, — ответствовал кот, — махать мечом бывает очень полезно. Жизненно важно даже.

-За такие науки платить надо. Они и отцу были не по карману.

Уже на закате котяра повел Гастона в лес. Вел себя зверь как заправская ищейка: нюхал то землю, то воздух, даже начинал раз-другой землю копать под приметными местами — один раз под нависающим камнем, другой под огромным дубом. И бросал. А когда уже почти стемнело, вывел, да так, что парень чуть не поседел.

-Ты что делаешь, это ж дом с призраками!

-Просто заброшенный охотничий дом. Вечно вы населяете воображаемыми призраками старые развалины! Заваливаете их страхом, конечно, там поселится какая-нибудь мелкая дрянь. Покормится страхом, окрепнет, станет выть по ночам и радоваться. — Приговаривая так, кот подошел к рассохшимся дверям, толкнул их вроде бы несильно — раздался скрип и треск. Нырнул в щель.

У Гастона руки тряслись, пока он ломал в липком холодном сумраке какой-то сук, разводил огонь и мастерил какой ни есть факел. По кремню колотил уже в панике. Едва раздул огонек, увидел все тот же молчаливый дом, глядящий слепыми окнами — и заорал:

-Кот! Ко-отик!

-Да не стой ты столбом, здесь руки нужны! — ответил изнутри возмущенный примяукивающий голос.

-Они т-трясу-утся!..

-Ничего, для дела сгодятся.

Внутри был лишь разор и пыль, сухостью и обыденным унынием заглушавшие даже страх. Кот скреб по половице.

-Подними, — распорядился он. — Забери, что найдешь, но не все, оставь часть. На виду оставь.

Пристроив свою коптящую палку в щель, Гастон выполнил приказанное. Вытащил из-под доски тряпичный сверток, развернул — и рассыпал от неожиданности несколько серебряных монет.

-Стой! Отлично! — обрадовался кот. — Остальное можешь забирать. Даже не наклоняйся! Иди, не стой столбом!

-Кот, а зачем мы оставили деньги, если привидения — это чепуха? — На опушке Гастон перевел дух, колени и руки перестали трястись, и тут же проснулось любопытство.

-Затем, что жадничать никогда не надо, а особенно никогда — в том, что легко далось в руки, — сказал кот наставительно. — И потом, людские страхи за собой тоже тащить незачем.

-А что теперь?

-А теперь — хватит сидеть в сарае!

*

Учиться господской науке фехтованию Гастону предстояло у старого солдата, осевшего в не слишком дальнем — всего-то день пути — городке. Этот упрямый и не слишком доброжелательный одинокий старик несколько лет назад поселился там, чтобы перезимовать в тепле, да так и остался жить, выкупив дом у бездетного гончара. Старик в жизни любил три вещи: деньги, пиво и свое оружие. Несколько лет, проведенных в обнимку с кружкой, нарастили ему заметное пузо, но он, уверял кот, еще сохранил достаточно умений, чтобы выучить даже неуклюжего крестьянского сынка.

Разговор со старым солдатом вышел короткий. Когда Гастон показал серебро — тот спросил лишь, где и как следует заниматься, и что ученик желает узнать.

Чему следует учиться, кот заставил утвердить наизусть.

«Драться предстоит с сильным противником. Надо изучить основные стойки и приемы обороны. Также надо научиться терпеть боль — насколько возможно за столь короткий срок. Выучись отступать, защищаясь и не спотыкаясь. Тебе нужно будет лишь продержаться — до того, как я приду на помощь».

Гастон не мог себе представить, что за напасть такая может быть, от которой не отмахаться мечом, но от которой спасет кот, будь он хоть каким говорящим умницей.

«Да зачем мне, неумехе, мечом махать, если ты такой великий помогатель, с любой опасностью справишься?»

«Во-первых, — ответствовал тогда кот, — не с любой. Во-вторых, если хочешь чего-то добиться, даже с помощью волшебства — приложи свои силы. Потому что одно волшебство без усилия — это иллюзия, которую развеет первое же сомнение. А в-третьих, просто поверь мне, что это нужно».

«Я уже не понимаю, чего я хочу!.. А ты даже не говоришь мне, что задумал!»

«Ты ясно сказал — «не хочу быть батраком», помнишь? Значит, придется стать кем-то другим. Вот и учись. Что я задумал, я тебе объясню… попозже».

Каждый день теперь Гастон уходил на лесную поляну и там под руководством старого наемника дотемна махал тяжелыми палками вместо мечей, учился их правильно держать, правильно стоять при этом и еще множеству вещей. Ночевал он в снятой за гроши комнатке у одной из местных старух, наскоро ел вечером оставленные хозяйкой бобы с кашей — и падал без сил. Если не успевал заснуть сразу — долго ворочался, скрипел зубами от боли во всем теле и пытался отогнать самый страшный вопрос — к чему именно готовит его распроклятый кот? Он, Гастон, доверился, по-честному говоря, нечистой силе, и теперь уже претерпевает от нее мучения, что же будет дальше?..

По-хорошему, следовало бы бросить все и бежать к священнику. Но вот он исповедается, вот, ему — может быть, только может быть! — отпускают грехи… а дальше что? Снова один, снова без работы и крыши над головой, да накануне зимы? Вон, октябрь подходит к концу! Стоило Гастону вспомнить три дня в щелястом сарае, дождь сквозь крышу и свое бессилие — и он понимал: чтобы такое не повторилось, он готов и за нечистой силой пойти. Ну, пусть не куда угодно, до первого непотребства… а кто знает, чего захочет от него котяра? А вдруг убить проезжего господина и занять его господское место? Он, Гастон, конечно откажется, и снова останется ни с чем…

И так крутилось в голове по полночи, а с утра учеба продолжалась.

Старик честно отрабатывал свое серебро. Сказано было — готовить к бою с сильным противником, он и начал готовить. Едва выучившего несколько движений Гастона он принялся нещадно гонять, заставляя часами отражать атаки «сильного противника» — свои. Отводить удары, гасить чужую силу, прикрывать тело. Снова и снова, пока ученик держался на ногах. Когда Гастон падал в изнеможении, страшный старик молча доставал флягу, цедил пиво, ожидая, когда ученик переведет дух — а затем мучения продолжались.

Кот временами приходил поглядеть, как идут дела. Показывался, не скрываясь, из кустов, смотрел, бил хвостом. А вечером разбирал, что еще Гастон сделал неправильно, и как нужно будет сделать завтра. Перемежал разбирательства сдержанной похвалой: мол, для начинающего ты держишься хорошо, учишься прилежно, двигаешься верно, продолжай.

Днями кот пропадал где-то. То ли опять ходил в графский замок, то ли еще куда. Однажды вернулся, зализывая свежую рану от собачьих, вроде бы, зубов. Где был — промолчал.

А еще вскоре кот принялся по вечерам — не иначе, для лучшего отдыха от мечемашества — объяснять Гастону премудрости господских отношений, называемые «этикет»…

Дни бежали все быстрее. И однажды Гастон подступил к коту с вопросом: против кого меня готовишь, что я должен буду сделать?

И кот ему ответил…

-Ты хочешь, чтобы я дрался с го…господином бароном? — переспросил Гастон в ужасе. И сел, где стоял. Ноги подкосились.

-Да я погиб… — пробормотал он. — Там же люди пропадают!..

-Ничего подобного, — отрезал кот. — Во-первых, ты будешь его отвлекать. Во-вторых, он давно этого заслужил. В третьих — он не господин барон, на самом-то деле. Точнее, не больше барон, чем я — кот.